Могила на взморье (ЛП) - Берг Эрик - Страница 59

Майк перепоручил это Маргрете и пока Жаклин, поддерживая с двух сторон, уводили, он набросился на Сабину:

— Теперь ты довольна? Из-за твоих беспочвенных подозрений у моей жены случился нервный срыв.

— Мне жаль, что Жаклин в таком состоянии, но... Я не сказала ничего особенного, кроме как о раскопках во «дворце» и о Юлиане. Все остальное Жаклин нафантазировала себе сама.

— Это ты здесь фантазируешь.

— Я никого ни в чем не обвиняла, а на своем участке я могу копать сколько душе угодно. Ах да, пока не забыла, я проведу ночь поблизости от «дворца», чтобы удостовериться, что я единственная веду там раскопки. Кстати, у меня с собой заряженное оружие. А сейчас, доброй ночи, приятных снов.

С этими словами она развернулась в сторону садовой тропинки и ушла.

— Ты с ума сошла! — крикнул Майк вслед, но она проигнорировала его.

Пройдя несколько метров, Сабина еще раз оглянулась и вопросительно посмотрела на Лею.

— Ты идешь?

На мгновение Лея засомневалась, что ей делать. Неожиданный поворот, который приняла встреча с друзьями, объявление Сабины, приступ Жаклин и взбесившийся Майк, застали ее врасплох.

Все еще под влиянием произошедшего, она кивнула.

— Конечно.

Сабина почувствовала облегчение от того, что не потеряла вновь обретенную сестру.

Сентябрь 2013

Возможно, это звучит странно, возмутительно и бессердечно, но это было именно так. Этот очередной шок, это безжизненное тело у моих ног, почти не тронуло меня эмоционально. Тяжелая авария, месяцы полные мучений, смерть Сабины, предупреждение Эдит, все эти воспоминания, ненависть Маргрете, обнаружение трупа Юлиана, то, что я узнала совсем недавно и получила тому подтверждение, и не в последнюю очередь разочарование в любви — все это негативно сказалось на моих нервах и чувствах. Для человека, неподвижно лежавшего у моих ног, у меня уже не осталось никаких ощущений. Мне было все равно, жив ли он еще. Я не испытывала к нему жалости, может быть потому, что этим человеком был Харри, один из убийц.

Пьер протиснулся мимо меня и обследовал тело. Несколько секунд, я застыв на месте, наблюдала за ним. И вдруг увидела пустой шприц, лежавший рядом с Харри.

Пьер взглянул на меня.

— Он мертв.

— Так вот значит как,— ответила я холодным тоном и вдруг вспомнила остатки орехов в чае Жаклин. — Теперь вы убиваете друг друга, да? Что было в шприце? Яд?

— Я не знаю.

— Лжец! — крикнула я, повернулась и как можно быстрее побежала прочь.

Я припарковала машину примерно в двухстах метрах и ринулась туда короткой дорогой. Поспешно перелезла через стрельчатое окошко руины, пробежала через подлесок и перепрыгнула через небольшую канаву, разделявшую два пастбища. Я думала, что бежала достаточно быстро, но добравшись до автомобиля, я увидела, что Пьер бежал прямо за мной.

Я начала лихорадочно рыться в карманах брюк и куртки в поисках ключа, но не нашла его. Это дало Пьеру возможность для уговоров.

— Да подожди ты. Я правда не знаю, что случилось с Харри.

— Ты не хотел, чтобы я шла в заднюю часть руин, даже пытался остановить меня.

— Потому что там перекрыто и я хотел кое-что объяснить тебе.

Я презрительно усмехнулась.

— Да, конечно. А как же шприц? Ты постоянно такими пользуешься. Кто следующий, Пьер? Может я?

— Не говори глупостей,— напустился он на меня. — Если бы я хотел тебя убить, то уже давно мог бы это сделать, разве не так? У меня в голове не укладывается, что за разговор мы здесь ведем, и что ты вообще думаешь, что я способен на убийство.

— Ты забываешь Юлиана. И Харри.

Я наконец нашла ключ во внутреннем кармане куртки, открыла машину и села.

— Куда ты хочешь ехать? — спросил Пьер.

— Как, куда? В полицию. Я обнаружила труп и горстку убийц в придачу.

Я с силой захлопнула дверь и закрылась изнутри. Последнее даже было лишним, потому что Пьер вовсе не пытался удержать меня. Однако он поехал за мной. Его машина была припаркована всего в нескольких метрах от моей, он сразу же повернул следом за мной на шоссе.

Я увеличила скорость, ехала слишком быстро. С той же скоростью в моей голове проносились подозрения. Глядя в зеркало заднего вида, я задалась вопросом, преследовал ли Пьер меня тогда, в ту роковую, майскую ночь четыре месяца назад. Но мне так и не удалось привести в порядок мысли. Слишком много трупов: Юлиан, теперь Харри, тогда Сабина. Кто преследовал меня и сестру? И кто был за рулем второй машины, ехавшей нам навстречу? В предыдущие три недели Пьер был для меня чем-то вроде доски для потерпевшего кораблекрушение. Я чувствовала себя совершенно потерянной, неуверенной, а его симпатия и забота хоть как-то поддерживали меня.

Я снова прибавила скорость на узком шоссе, спидометр показывал сто десять километров в час, но не обращала на это никакого внимания. Я никогда не ездила быстро, скорее это было присуще Сабине. У нее были железные нервы, наверно такой и должен быть полицейский.

Мне навстречу сигналя двигался трактор и лишь на последней секунде мне удалось уйти от столкновения.

Пьера нигде не было видно. Может у меня был беспочвенный страх перед ним. Может и моя любовь к нему тоже была беспричинной.

Я ошибалась в Пьере? У него, по крайней мере, были угрызения совести, стоившие ему двухсот тысяч евро.

Нет, Пьер не был плохим человеком. Странно, но он по-прежнему был мне близок, я даже доверяла ему.

И одновременно я от него убегала.

Как раз в этот момент я впервые подумала: я сумасшедшая. Я не знаю, что делаю и, самое главное, почему я это делаю. Мой мозг беспрестанно работал и пытался анализировать. Но на деле, я не одну мысль не могла додумать до конца.

Красный свет светофора на окраине Визмара был виной тому, что автомобиль Пьера снова стоял прямо за мной. Когда я повернулась, наши взгляды встретились, и я вновь подумала: я люблю тебя. Черт возьми, я люблю этого сообщника убийства.

Мы одновременно вышли из машин перед комиссариатом и вместе подошли к вахтеру. Тем не менее, я полностью игнорировала Пьера.

— Я бы хотела поговорить с главным комиссаром Амманном, — попросила я.

Вахтер, одетый в форму, перенаправил меня к другому сотруднику, так как Мирослава Амманна по воскресеньям не было в бюро. Он открыл нам дверь и попросил подождать в коридоре. Видимо, он подумал, что мы с Пьером пришли вместе и по одному и тому же вопросу. Я не стала утверждать обратное, но отказывалась даже взглянуть на Пьера.

В коридоре полицейского участка стояли примерно десять стульев, на двоих из них сидела молодая пара, которых тут же позвали в бюро, как только мы заняли места.

Едва мы остались наедине, Пьер сказал тихим, слегка нервным тоном:

― Хорошо, я скажу тебе, что произошло двадцать три года назад.

31 Августа 1990 года

В саду дома Петерсенов стрекочут влюбленные сверчки. На улице ни ветерка, воздух тяжел от запаха летних духов, запаха роз и мальвы, кустов лаванды, подсолнухов и пышных кустов, увешанных спелыми помидорами. На старых садовых стулях посреди пышной зелени они сидят вместе: Маргрете и Харри, Майк, Жаклин и Пьер. Наклонившись вперед, они что-то тихо бормочут, цедят сквозь зубы, ругаются.

— Продавали наркотики? — спрашивает Маргрете, обращаясь к Харри. — Ты и Майк? Ты в своем уме? Извини, последний вопрос был лишним.

— Да ты п-посмотри, сколько денег,— оправдывается он и протягивает сестре двенадцать купюр по пятьдесят марок каждая, которые она, не веря своим глазам, пересчитывает.

— Откуда у вас столько денег? — спрашивает она Пьера и Жаклин слишком громко, на что Майк грубо одергивает ее.

— Черт, Маргрете, что если нас услышит твоя мать?