Тайна убежища «Фортуна»
(Памфлеты) - Цмокаленко Дмитро - Страница 8

Бандеровский батальон «Нахтигаль» («Соловей») вступил во Львов вместе с гитлеровскими частями на рассвете 30 июня 1941 года. На рукавах вояк этого «легиона» были желто-голубые повязки с красными пятнами, перекрещенные черными пауками свастики. За плечами их покачивались автоматы крупповского производства.

За батальоном погромыхивал обоз. Рядом с передвижной костедробилкой, которая вскоре была установлена на Яновском кладбище для перемалывания костей замученных и сожженных людей, в город вкатилось «правительство» захваченных украинских земель. Возглавлял это «правительство» плюгавый недоносок в очках. Это был ближайший сподвижник Бандеры Ярослав Стецько. К «правительственной деятельности» он считал себя вполне подготовленным: в свое время был студентом юридического факультета, изучал Макиавелли, Ницше, Гитлера, Муссолини и Донцова. Уже пробовал и стрелять из-за угла; перед походом вермахта на СССР проходил специальное «обучение» в Берлине и Риме.

Конечно, фашисты никогда не придавали серьезного значения игре в самостоятельность своих прихлебателей из лагеря украинских буржуазных националистов. Гитлеровский генерал-губернатор Ганс Франк огласил приказ о включении западных областей Украины в состав «дистрикта Галициен» еще до оккупации этих земель. По его же приказу Львов был снова переименован в Лемберг. Устами другого сатрапа — рейхскомиссара Эриха Коха — фашистские хозяева без всяких церемоний напоминали своим желто-голубым холуям: «Один центнер украинской пшеницы имеет для меня большую ценность, нежели весь украинский вопрос в целом…»

Тем не менее комедия провозглашения «самостийной Украины» была все же разыграна.

Вечером того же 30 июня в здании «Просвиты» на площади Рынок собралась ватага обмундированных в немецкую униформу бандеровцев и «чистокровных» эсэсовцев-пруссаков. Перед ними новоявленный «премьер-министр» поспешил зачитать акт «О провозглашении украинской державы».

«Новосозданная украинская держава, — значилось в этом акте — сгустке бандеровского бреда, — будет тесно сотрудничать с национал-социалистической великой Германией, которая под руководством своего фюрера Адольфа Гитлера созидает новый порядок в Европе и во всем мире…».

Тут же были поделены министерские портфели; и «министры» поспешно кинулись к столам. Один строчил циркуляр об организации пышного «празднества благодарности Адольфу Гитлеру за освобождение», а второй, какой-то Легенда, помазанный на пост «военного министра», мигом врезал «обращение» к советским воинам, в котором призывал украинцев из частей Красной Армии переходить на сторону фашистов: «С воздушным и морским флотом включительно!..»

Новоиспеченное «правительство» было обеспокоено лишь только тем, что его никто не признавал. Правда, дух его поддерживали благословения давнишнего австрийско-немецкого шпиона, митрополита Андрея Шептицкого.

«Победоносную немецкую армию приветствуем как освободительницу, — приказывал голосом бывшего габсбургского офицера теперешний „князь церкви“. — Установленной власти отдаем надлежащее послушание».

Заканчивалось же это «пастырское письмо» униатского владыки молитвой о том, чего всегда недоставало и недостает нынче желто-голубым недобитым воякам: «Пусть бог даст всем нашим кормчим разум и святую небесную мудрость…»

Вот так, слепив из ничего «державу», Стецько никогда не забывал о своих покровителях, всегда клялся им в верности до самой петли. В адрес Адольфа Гитлера от него шли депеши с уверениями в преданности «великому фюреру», с пожеланиями, «чтобы начатое дело увенчалось окончательной победой». Такие же заверения в пакетах с трезубцем летели также к Бенито Муссолини, на поддержку которого «в новом, справедливом фашистском порядке» Стецько возлагал изрядные надежды.

Тем не менее через несколько недель «держава» оуновских[11] лакеев лопнула, как мыльный пузырь, под сапогом тех же фашистских наставников. Оккупанты напомнили своим верным холуям, что они могут проявлять «самостийность» только в истязании непокорного украинского народа.

Эту функцию бандеровцы выполняли не менее старательно, чем все ландскнехты всех других мастей и оттенков.

Вот как вспоминает бывший оуновец, ныне советский гражданин, искупивший свою вину перед Родиной, о той собачьей роли и преданности националистических «проводников» своим фашистским хозяевам:

«Вы помните, „голова“ Стецько, как в тот час, когда уже травился Геббельс, вы ехали на машинах немецкой разведки в компании с представителем абвера доктором Фелем и его помощниками в баварские леса, чтобы возглавить антисоветский отдел организованного Гиммлером „партизанского“ отряда „Вервольф“?»

После того как от гитлеровской империи полетели щепки, весь оуновский «провод» переметнулся на службу к западно-немецким реваншистам и заокеанским толстосумам.

Несколько первых послевоенных лет «провод» имел кое-какой черствый кусок хлеба от того, что «отоваривал» у новых хозяев официальные заявления о единстве целей с милитаристским охвостьем в Европе и за океаном.

«Как и мы, они проиграли в минувшей войне, — говорилось в этих заявлениях-инструкциях. — Как и они, мы стремимся к реваншу».

Но с каждым днем кормильцы все настойчивее предлагали переходить от слов к делу. Здесь-то и пригодились Ярославу Стецько приобретенные в сотрудничестве с гитлеровским абвером навыки шантажа и авантюризма. Если он не успел собрать вокруг себя в Баварском лесу вурдалаков по заданию Гиммлера («вервольф» и означает «вурдалак»), то почему бы не созвать их нынче из западно-немецких и заокеанских трущоб?

И назвать это скопище можно крикливо. Например, хотя бы АБН — антибольшевистский блок народов.

«Что же это за блок, если к нему никто не присоединяется?» — пожал плечами реваншистский кредитор. И Стецько пускается в путешествие черт-те куда, на Тайвань, с челобитной к самому Чан Кай-ши. Тайваньский мертвец не сразу сообразил, откуда прибыл коллега, долго расспрашивал, где же, мол, эта Украина, которую он должен «освобождать» вместе с гостем. Однако, как значится в «коммюнике», Чан Кай-ши признал Стецько равноправным партнером и пообещал помочь в «разгроме» интернационального коммунизма.

Окрыленный дипломатическим «успехом» на Тайване, глава АБН поспешил на аудиенцию к испанскому диктатору Франсиско Франко, к болгарскому королю без престола Симеону, к дочери бывшего итальянского короля Виктора-Эммануила, а также посетил клуб турецких милитаристов.

Каждому, кто не закрыл перед ним дверь, он что-то пообещал из Украины или за ее счет. Так, в Турции реакционеры-промышленники выделили АБН взаймы радиостанцию. За это Стецько пообещал после «вызволения» Украины разместить на украинских предприятиях турецких специалистов.

Однако в значение «международных» акций Стецько мало верят даже те, за чьи деньги он болтается по белу свету. Вот от него и потребовали, чтобы он привел убедительные доказательства популярности «идей и стремлений» АБН на самой Украине, среди того народа, которому в «премьеры» заочно навязывается пан Стецько.

И прохвост отыскал «доказательство». Не долго думая, он предъявил своим кормильцам газетку «Харьковский вестник», которая будто бы подпольно издается в советском Харькове, и пригласил послушать вечером передачу… конспиративной радиостанции из Советской Украины.

Но шантажист и жулик и на сей раз провалился. Газетенка оказалась напечатанной в Мюнхене, а радиостанцию тоже без труда запеленговали на территории ФРГ.

Даже националистические писаки, возмущаясь махинациями премьера без государства, признали: «Мы с горечью должны констатировать, что Я. Стецько пребывает на вернейшем пути, способном привести весь „украинский вопрос“ в международных кругах к… авантюризму».

И вот вершиной деятельности «премьера»-самозванца явилось крикливое «шанування»[12] Карла XII, пресмыкательство на путях тех стран, где в эти же дни люди труда так жадно принимают идеи мира и дружбы между народами. Даже там, в мире капитализма, каждый, кому чужды войны и человеконенавистничество, с изумлением и отвращением наблюдал за химерным чудищем, за отвратительным привидением нацистского прошлого.