Выбирая судьбу (СИ) - Мороз Ольга - Страница 19

Вольер животных находился в глубине двора и его действительно не было видно из окон, единственное правило, которое мне выдал умный натуралист – это всегда закрывай двери вольера, зашла, сразу закрой, вышла, тоже сразу закрой. И общее правило для всех животных, их надо кормить, иначе они озвереют, я с ними солидарна, ибо если меня не кормить, я тоже излишней добротой не страдаю.

На этом все ценные указания закончились, и мы все вместе отправились в школу, я хотела проконтролировать и проводить своего ребенка первый раз в школу. Возле школы прогуливались мамочки, сбиваясь в группки и что-то обсуждая, видимо, это еще одно развлечение и место встречи для скучающих дамочек.

– Юнас, – дернула мальчишку за руку, – в школу вы заходите сами или Дани надо завести в класс?

– Сами, не переживай, я проведу его в класс, а потом пойду в свой, – хорошо сказать, не переживай, а я переживаю.

– Хорошо, – скрепя сердце согласилась, а потом одумалась и, улыбнувшись, пожелала им обоим хорошего дня и напоследок добавила, – учитесь хорошо и ведите себя хорошо, чтобы к вам не было замечаний, – мальчишки вдвоем кивнули мне, после чего я по очереди поцеловала каждого и махнула рукой.

Юнас, взяв Дани за руку, повел в школу, а у меня сердце замирало, когда мой комочек так успел вырасти? Сын на пороге оглянулся и махнул мне рукой, а я вот, нет, не плакала, что вы, это просто солнце в горах такое яркое.

– А Ледяной знает, что ты обнимаешься с его воспитанником? – вопрос до меня даже не сразу дошел, а вот потом, когда я осознала, что меня извращенкой обозвали, медленно обернулась и посмотрела на ту, которая с мозгами не дружит.

– Не думала, что в этом городке практикуют всякие непотребства, прискорбно, – я поджала губы, как всегда делала одна чопорная дама, – Маменька часто повторяла мне, что все оценивают ситуации и людей через себя, если такое спросили, значит о таком думают и на себя примеряют, – последнее было произнесено как мысли вслух. А уже непосредственно этой курице вежливая улыбка, при которой глаза остаются ледяными, – У вас есть дети?

– Нет… – женщина была красная, как рак, и явно пыталась подобрать слова, чтобы побольнее оскорбить меня в ответ, вот только я быстрее, спасибо шести годам скитания.

– Так что же вы тогда делаете возле школы? – я сделала страшные глаза и продолжила, – наблюдаете за детьми, за мальчиками? – к слову, я пока ни одной девчонки так и не увидела, так что тут действительно были одни парни, видимо, старший класс, потому что малыши и дети чуть старше сразу заходили в школу.

Женщина открывала и закрывала рот, пытаясь выдать хоть что-то, я же смотрела с ужасом в глазах и с немым вопросом, я, естественно, играла, мне вообще безразлична эта тетка и остальные вместе взятые, у меня там животные не кормлены, и дети ушли в школу.

– Да как вы посмели? Да, я наблюдаю за сыном моего защитника, просто он пылкий юноша, – я подавила смех, тетка явно не понимала, что своим громким голосом и этими словами просто добивает себя, – и за ним стоит присматривать, но я не обнимаю его и не целую, – ага, а между строк, но хотелось бы, – в отличии от вас! – она ткнула в меня обличительно пальцем, я же своим хотела покрутить у виска.

– Я пылких юношей тоже не обнимаю и не целую, только своих детей. Двоих. Сыновей.

– Хочешь сказать взяла на себя обязательство опекуна над мальчишкой? – столько сарказма и желчи, с утра надо пить стакан холодной воды натощак, меньше желчи будет!

– Я не хочу сказать, а говорю четко, я опекун мальчика, так что эти двое - мои дети. И последнее, мы с вами не переходили на «ты», так что оставьте свои базарные замашки, – дальше говорить не хотелось, но я вежливая девочка, – всего доброго, – развернулась и пошла прочь с этой площади, домой в «зиму», там всякие больные извращенки не блуждают.

Всю дорогу через площадь я негодовала и меня трясло, но стоило шагнуть в прохладу, ощутить снег под ногами, и я успокоилась, даже интересно стало, чего так.

Домой я пришла уже спокойной, махнув рукой на больных, но Кьеллу расскажу, вдруг эта тетка решит подростка совратить. И пусть эти дети выглядят как взрослые парни внешне, но мозгами они еще дети. Сходила переоделась (просто время тянула) и отправилась на задний двор к вольеру, надо же животинок покормить.

Юнас для меня еще добавил, чтобы я, главное, оставила еду и не ждала, когда они выйдут есть ее, а шла домой, закрыв дверь. Взяла несколько мешков еды, которые необходимо рассортировать по плошкам и потащила их ко входу в царство живности. Было тяжело, поэтому тащила волоком. Отперла массивный замок и пару задвижек, внутренний голос уже не шептал, а громко так комментировал, что курочек на столько замков за такой толстой стеной и дверьми не держат, и коровок. И вообще всех, кто травкой питается, а вот хищников, тех да. Но ребенок ведь сказал, что они меня не тронут, значит, травоядные. Пока я это обдумывала, тело выполнило всю работу, я уже внутри, затащила свою ношу и даже заперла две задвижки изнутри.

– Блин, он сказал, что они меня не съедят, но не сказал, что они не едят мясо! – стоило мысли сформироваться и мне ее озвучить, как я запаниковала.

За спиной послышался скрип, с которым приминается снег, под кем-то очень тяжелым.

– Пожалуйста, пусть это будет просто большая курица, – попросила я у двери, в ручку которой я вцепилась и пыталась уговорить себя не сбежать отсюда. Ведь сама же сказала ребенку, что покормлю зверей, а он должен учиться, теперь это моя забота.

11

Очень медленно я повернулась спиной к двери и попыталась взглянуть в глаза своим страхам. Почему попыталась? А потому, что страхов-то и нет, пустота, я нахмурилась, потопталась. Попыталась вытянуть шею и посмотреть, что там и как, но видно никого и ничего не было, только пустота и тишина.

– Что за? – сделала маленький шажок, от своей родной двери по направлению к страхам и ужасам, все по-прежнему тихо и пустынно, – Или тут никого нет или животины у этой ледышки такие же партизаны, как и хозяин.

На мое бурчание все так же никто не вышел, я еще минут пять боялась отойти от двери дальше трех метров, а потом плюнула, что тут весь день торчать буду? Вернулась обратно к мешкам схватила первый и потащила его к дальней стенке, напротив двери, где под навесом стояли емкости для еды. Вывалила еду в первое деревянное корыто (может, оно как по-другому и называется, но на вид корыто, как корыто). Постояла и попыталась представить, какие должны быть головы чтобы есть из того корыта, ведь были бы звери меньше размером и корыта были бы меньше, хотя может их просто много?

Вернулась ко входу, взяла следующий мешок и потащила к следующему корыту, когда пыталась вывалить из мешка еду, кто-то толкнул в руку:

– Подожди ты, и так тяжело, не мешай пока, – прокряхтела я, и только сказав это, замерла и медленно повернулась - вокруг пустота, и мне так не по себе стало.

Второе корыто было благополучно заполнено, и я пошла к третьему мешку, внутри дрожа, нет, то что я никого не вижу, меня как бы устраивает, вот только если вдруг они рядом, и я их просто не вижу? Вот это пугает, вдруг они страшные? Блин, логики никакой, но видеть страх – жутко, не видеть, а знать, что он там есть, еще страшнее.

Взяла мешок и начала медленно идти к корытам, при этом разговаривая со зверьем:

– Кушать меня нельзя, мало того, что я невкусная, так это еще неприлично, у меня ребенок есть маленький и, если вы меня съедите, он будет горевать. И вообще теперь Юнас ходит опять в школу и кормить вас придется мне, так что, если вы меня сейчас слопаете, останетесь потом очень долго голодными. Понятно? – вот последний вопрос я задала, просто так, но услышав в ответ смесь «мяв», «грыы» и какого-то курлыканья, присела на снег от страха, хорошо хоть не описалась.

Посидела секунд тридцать, тишина - и решилась на эксперимент, ибо моя фантазия меня и доконает.

– Если вы тут и просто прячетесь, покажитесь, – судорожный вздох, – пожалуйста.