Тайна закрытого королевства (СИ) - Мороз Ольга - Страница 2

– Сейчас подойду, – у парня аж лицо посветлело, да рванул со скоростью, с какой, наверное, никогда новости не приносил, а вот защитники мои тяжело вздохнули.

– А может? – начал Степка, но я головой махнула.

– Все хорошо…

– Всегда так говоришь, – буркнул мальчишка, – пойду присмотрюсь к ним, и, если что, – договаривать он не стал, только зыркнул волком и умчался.

– Защитник, – добродушно заметил конюх, – дочка, тебе точно помощь не нужна? Не смотри, что стар, есть еще у старика пару тузов в рукаве, старая гвардия так просто не сдается.

– Да, правда, все хорошо, – я смущенно переступила с ноги на ногу, вот не любит народ правоохранительные органы, а больше всего “особый надзор” или, как его называют, «внешники».

2

Волосы быстро пригладила, закрутив потуже, все равно вылезут из прически, но времени идти переодеваться теперь нет, так и пошла с подолом в крови, мда, картина так себе. А она ведь засыхает и запах не очень, но сами виноваты, нечего были припираться в замок без предупреждения, да и с предупреждением нечего было припираться.

«Внешников» даже в замок не пустили, даже в официальную часть, так и стоят парни во дворе, хоть ящерам их дали воды, и то молодцы. А так двор пустой, вот только на старой яблоне Степка сидит – это его любимое место для засады, да Марфа в окне с поварёшкой в руке, как кара наблюдающая.

Стало приятно, ведь каких– то полтора года назад я для них тоже была чужой, а значит, опасной, и тогда бы никто за меня не переживал, а сейчас вот хоть двое, но волнуются. Оглянулась, смотрю, конюх шкандыбает, значит, трое, тут из боковой двери начальник охраны замка вышел с шестью бойцами, вроде как на тренировку их вывел. Да не в обычное место отвел, а почему– то сбоку от хозяйских построек оставил, да, стоит, смотрит, как парни учебные бои проводят, вот только смотрит он сквозь них на приехавших мужчин в черной форме. Стало почему–то смешно, тут во двор выскочили девчонки-служанки, стайкой хихикающих девиц прошли к колодцу, а на секундочку у нас в замке есть водопровод, а колодец -это пережитки прошлого, но девчонки упорно к колодцу подошли и втроем ведро поднимают, и, судя по звуку цепи, почти пустое поднимают.

– Я даже не знаю, кто из этих охранников действительно грозный соперник, – проговорил Колин, старший в этой пятерке.

– Я бы поставил на повариху, уж очень умело она поварешку держит, а нет, уже нож, да и при случае отравить, наверняка, сможет… – это Стан, – и как ты тут живешь? – а это уже мне, я постаралась не улыбаться, а то потом не объяснишь же всем замковым, чего это я с «внешниками» любезничаю, да улыбки свои дарю.

– Микаэла, это кровь, – он бы еще добавил «кровь, это Микаэла», старший смотрел на подол моего рабочего платья и чуть принюхивался, – есть повод для волненья? – я отрицательно машу головой.

– Работа, – просто добавляю, а у них в глазах явный вопрос о том, что это за работа и кого я тут убила между делом, явно прирезав, мысль продолжить не дала и перешла сразу к делу, – что случилось, что вы приехали сюда?

Колин тяжело вздохнул, и мне ой как не понравился этот вздох, а еще то, что парни глаза отвели, интуиция уже не шептала, она орала, что сказанное мне не понравится.

– Сегодня ночью убит страж, – четыре слова, а как будто взрыв.

Я молчала, не зная, что и думать, с чего начинать вопросы и вообще, как теперь жить с этой информацией.

– Ему на смену кого–нибудь пришлют? – наверное, не это стоило спрашивать, но я не могу, просто не могу.

– Микаэла, – Колин явно собирался меня утешать, вот только это плохой план.

– Не надо, Колин! – я даже руки подняла, пытаясь остановить все эти слова, – Какие действия собирается предпринять отдел?

– Увеличить охрану тебя…

– То есть они планируют ждать, когда попытаются убить меня? – во мне начала бурлит злость, – Так себе план, – мда, я разве что ядом не капаю, – а что говорят светлые?

– Ситуация не изменилась, – Колин говорит, глядя мне в глаза, но от этого не легче, сейчас он зачитывал мне приговор, и не мог не понимать этого, – давай мы тебя заберем в город, там под охраной…

– Ему это помогло? – резко перебила я мужчину, – Смысл, если узел здесь?

– Там тоже, – он явно не хотел сдаваться.

– Вот только тут я держу, – а там все будет его, это я не сказала, я ничего не сказала и того, что хотелось.

– Тело отправят сегодня, ты? – он не договорил, но и так понятно.

– Нет, – не буду объяснять, ничего говорить не буду.

– Выйди сегодня на связь, – я кивнула, надеюсь, получилось спокойно, а не судорожно, – если что–то надо будет, дай знать, время подлета семь минут, – хотел сказать, чтобы я продержалась семь минут и не погибла, как все мои сослуживцы.

– Спасибо, что сказали, – я кивнула и, развернувшись, ушла, не прощаясь, меня на большее просто не хватит, это был мой максимум слов без слез.

– Надо было забирать ее отсюда, – зло рыкнул Стан, когда я уже отошла и по идее ничего не должна была услышать, по идее…

– Она страж, а не просто девчонка, попавшая в беду, – зло ответил Колин, прожигая мне взглядом спину, спокойно дойти я смогла только до угла, а вот там я побежала, через конюшню и старый сад подальше куда–нибудь ото всех.

Как уехали «внешники», я уже не видела, и о чем говорили, не слышала, я лежала на траве под старым дубом и ревела, как обычная девчонка, хотя, почему как? Я еще и была сейчас обычной девчонкой, двадцати пяти лет от роду, которая находится на службе у отдела внешнего контроля, стражем границы купола. И эту работу я не выбирала, как и то, на кого мне учиться, хотя нет, я выбрала ветеринарию, как вторую профессию и это единственная мне поблажка. Остальные стражи работали в правоохранительных органах и только я работала ветеринаром в баронстве. Сразу, когда только начала учиться, куратор меня не поддержал, пытался даже заставить бросить, но я уперлась. А вот при распределении все даже порадовались, что я могу находиться в этой точке границы и жить не как служащий, которого боятся простые люди, работать «под прикрытием».

И он работал, первая моя любовь и первое разочарование и боль, он во всем был у меня первым. Как я радовалась, что нас распределили рядом друг с другом, и что я всего на год позже буду работать с ним рядом. Мы были парой, пока учились, с моего третьего курса, его четвёртого, он был вхож в наш дом, хоть родители и не были в восторге от него. Но когда это останавливало влюбленных девушек - мнение их родителей. Вот и меня не остановило, первая любовь, она вообще, как вино для ребенка, а все понимают: от алкоголя дети пьянеют. Вот и я была пьяная, ждала его с практики, считая дни, проводила с ним все свое время, потом он уехал работать, и я последний год ежедневно мечтала оказаться в королевстве людей, где он нес свою службу. На меня смотрели, как на дуру: еще бы, королевство людей – это больше наказание, а не поощрение отличной работе. Вот только таких, как я, воспитывали и учили, что мы должны защищать и беречь людей, обделенных даром.

Про то, что у Димитрия есть постоянная любовница и периодические интрижки, я узнала за первый мой месяц работы здесь. Тогда же и рухнул мой иллюзорный замок будущей жизни, а ведь так все красиво было в фантазиях, мы, и наше совместное будущее, дети… Корежило меня знатно тогда. Как продержалась и продолжила службу, не знаю. Хотелось на другой конец мира бежать и там прятаться от всего: от общих знакомых, от напоминаний, вот только память, она со мной в любом случае осталась бы, а значит, и бежать смысла нет, ведь все равно на новое место себя возьму…

Отомстила тогда я ему, как ни крути, а темная я, а мы не прощаем, и он легко отделался, подумаешь, походил с розовыми волосами. Которые даже при стрижке опять росли розовыми, да, все любовницы его бросили, и пару месяцев ни одна девица с ним ничего не хотела общего иметь. Да кому захочется, если при взгляде на мужика, внутри все сжимается, да и признаки не очень хороших болезней были слишком явные. Он вытерпел, естественно, все и даже не пытался меня вразумить и повлиять, прощение просил, да смысл, если он кобель. Он и сам понимал - не прощу. Так что любовь свою я выжигала изнутри, а это не легко обычному человеку, а темному так вообще. Выжгла, вот только почему– то известие о его смерти меня подкосило, и слезы рванули, которые и не лила по нему, только в первый месяц они лились, а потом высохли, как и мои эмоции. Вот так из–за несчастной первой любви я стала внешне настоящей темной, внешне…