Посол на подмене - Воскресенская Ольга Николаевна - Страница 43

— Что, Данкр кости неправильно совместил? Не должен бы.

— Нет! Он просто вправлял вживую, без обезболивающей магии. В итоге секретарь второй раз потерял сознание, так и не пришел в себя до самого посольства и потому его тащили, как куль, перекинув через седло. Можно же было карету нанять! Мне теперь придется оправдываться в ответ на дипломатическую ноту протеста. А я, честно говоря, не знаю, что написать.

— Напиши, что секретаря находчиво пытались замаскировать под багаж. Или просто неразборчиво накорябай какую-нибудь белиберду. Сам же говорил, что специалистов по нашему языку у белавцев не осталось, им эта бумажка… Мои агенты подтверждают: секретарь Абернана в панике ищет грамотных переводчиков.

— Бумагу придется отдать Никоэлю, а тот может додуматься показать ее Роэну, — не повелся на вредный совет фин Астор. — Да и чери Транту такое объяснение не понравится.

— Согласен, правитель опять будет ругаться. Не успели мы разгрести неприятности с мартнаильцами, как тут опять белавцы… Роэна надо бы чем-то занять.

— Я завтра попытаюсь еще раз заманить обоих сразу на полосу препятствий. После пробежки ни на что другое ни у одного, ни у другого сил не останется, — высказал свои планы министр. — Правда, сначала мы с Никоэлем должны подписать договор о намерениях. Текст я подготовил, но из-за покушения, допросов, снятия письменных показаний и иной мороки руки до документа у посла не дошли. Он, даже не поужинав, убежал к себе.

— Вот и хорошо. Пусть подольше спит и поменьше по улицам ходит, — ворчливо сказал Ксантар. — Мне забот меньше.

— Будешь лично следить?

— А куда деваться? Правитель же приказал.

— Надо бы подучить парня магии. Дар у него определенно есть, но он утверждает, что не умеет им пользоваться.

— Не врет, — подтвердил начальник тайной канцелярии. — Я сегодня, перед тем как брать у него свидетельские показания, оставил посла в кабинете одного и запустил иллюзию очень надоедливой мухи.

— И что? Так и не смог развеять?

— Ха! Да он ее несколько раз попытался папкой для бумаг пристукнуть! Нет, знающий маг не повелся бы, тем более что публики на виду не было.

— Странные у него вообще нити силы — двуцветные, — заметил Астор. — Никогда таких не видел, даже у иностранцев. У лернийцев красные, оранжевые и желтые бывают, у мартнаильцев — чисто черные, чисто белые и голубые, но чтобы в крапинку…

— Тем более я мог бы поклясться, что утром, до того как я вас покинул, цветов было три! — воскликнул Ксантар.

— В неактивном состоянии ауры ты мог и ошибиться.

— Обижаешь, я был очень внимателен. Интересную личность нам прислали в качестве посла.

— Э-э-э… Ксантар, ты бы за эмоциями следил получше, — попросил фин Астор. — Или ты тоже намереваешься устроить поединок с Никоэлем?

— Нет, — отмахнулся начальник тайной канцелярии. — Мне интереснее разгадать тайну твоих зрительных галлюцинаций. Откуда бы взяться черной мурчиане? Пока в качестве наиболее вероятной версии я рассматриваю вариант, при котором злоумышленники хотели не убить, а напугать посла, и, чтобы не перестараться, отправили свою мурчиану проконтролировать и помочь с заклинанием щита. Это возможно?

— В принципе да. Хотя в момент нападения я был уверен, что Никоэля пытаются именно убить. Заклинание было неслабое, для устрашения вкладывать в него столько сил совсем не обязательно, — повторил свое мнение Астор, даже не разозлившись из-за того, что друг опять превратил беседу в завуалированный допрос. Ксантар часто мог спрашивать одно и то же, формулируя вопрос по-разному. Иной раз, по поводу других событий, действительно выяснял что-то стоящее, замечал неточности. Но тут ему не повезло, министр и так предельно четко описал все, что помнил.

— Порекомендуй меня завтра послу в качестве учителя магии, — неожиданно попросил начальник тайной канцелярии.

— Я же тебя представлял, как начальника тюрьмы!

— Придумай что-нибудь. Мне важно быть поближе к послу, а не прятаться в подворотнях, таиться за углами и сливаться с толпой. Ты же хочешь, чтобы Никоэль выжил?

— Ладно. Расскажу о системе нашего образования и намекну, что в качестве преподавателя магии тебе нет равных.

— А если он спросит, почему у меня нет других учеников? С твоими-то он знаком!

— Как нет учеников? Да у тебя их целых семь!

— Ага, только в проекте на далекое будущее. Лет в шестьдесят-семьдесят мне их дадут, как и положено на такой должности.

— Так ты не откровенничай, — предложил министр иностранных дел. — Или хочешь меня убедить, что не умеешь увиливать от ответов?

— Лишь бы ты не проговорился. Ты, кажется, очень хорошо ладишь с этим послом? — вопросительно посмотрел на друга Ксантар.

— Не жалуюсь. Честно говоря, если при парочке других послов мне даже хотелось помочь Провидению устранить некоторые неприятные личности, то с Никоэлем я готов работать дальше, — признался Астор.

— Значит, буду учить его и магии и фехтованию, — вынес вердикт начальник тайной канцелярии и расслабленно откинулся на спинку стула. Решение принято, поэтому до его исполнения можно и отдохнуть.

— А вдруг парень не захочет учиться? — испортил Ксантару настроение министр.

Правда, ненадолго. В ответ хозяин кабинета заявил с усмешкой:

— В таком случае будет вынужден сходиться со мной в поединках мастерства, пока не захочет! До подписания договора и распоряжения чери Транта он от меня все равно не отделается. Я для него буду и нянькой, и учителем, и телохранителем…

— И истязателем, — подхватил Астор.

— Нет, эту роль я буду делить с тобой. Или ты передумал уже загонять его на полосе препятствий?

— Эх, недипломатично это… Но я даже готов предложить себя в компанию для участия в забеге! — провозгласил министр с предвкушением.

Объект обсуждения двух высокопоставленных тариманских чиновников тем временем спокойно сидел у себя в апартаментах и ни о чем не подозревал. Никоэль был вынужден рано уединиться, так как цвет глаз начал стремительно тускнеть, зелье прекратило функционировать. Он несколько раз произвел подсчет времени и остался недоволен. По его выкладкам выходило, что эликсир должен был действовать еще целых полчаса. Не могло так повлиять нервное потрясение во время покушения, не могло. Выбросы адреналина у него случались и раньше, но они никогда не влияли на продолжительность сохранения цвета радужки. Хорошо, что он вовремя заметил свое отражение в стекле и сумел незамедлительно уйти. Может, магия повлияла или соприкосновение с божественной сущностью?

Так и не придя к определенному выводу, Никоэль потратил первую половину вечера на то, чтобы многократно и внимательно изучить оставшуюся белую нить в фиолетовую, постепенно тускнеющую крапинку и попытаться рассмотреть и почувствовать хоть крупицу магии в своей ауре. Даже верхний свет не стал включать, чтобы лучше было видно светящиеся элементы, лишь зажег ночник. В итоге вполне резонно пришел к выводу, что изрядно поредевшие белые точки на периферии зрения — это и есть проявления проснувшегося дара. Только почему он проснулся так поздно и от удара головой о стену? Что ему теперь со всем этим делать? Ник попытался сосредоточиться и сформировать из мельтешащих белых частиц хотя бы нить, однако не преуспел, зато чуть не заработал косоглазие. Крупинки так и норовили сбежать обратно на периферию, словно под пристальным взором хозяина им было неуютно.

Н-да… Дрессировке не поддаются. И как отец справляется? Наставника бы ему, чтобы хоть основы объяснил! Интересно, это будет большой наглостью с его стороны, если он поймает Астора и настоятельно попросит ответить на пару вопросов? Или пойти с Роэном побеседовать, что ли? Все-таки, если ему приснится кошмар и он случайно жахнет каким-нибудь заклинанием, от обрушения здания в первую очередь пострадают мартнаильцы. Вот пусть бы и крутились, объясняли.

Еще немного покорпев над освоением окружающей тело разреженной магической силы, но не добившись результата, парень бросил это дело и решил сходить навестить Лариона. После краткой беседы о сегодняшнем происшествии секретаря уже давно отпустили в комнату и даже обеспечили огромным блюдом с тарталетками и фруктами, чтобы тот отдыхал и не вставал на ужин. Наверняка что-то из еды еще осталось. Ник сглотнул и честно мысленно признался себе: он идет навещать не Лариона, которого не очень жаждет видеть, а остатки его ужина. Сам-то он так и остался голодным. В который уж раз…