Река духов (ЛП) - Маккаммон Роберт Рик - Страница 8

Вопрос требовал ответа. Мэтью уже уяснил, что Магнус Малдун был той самой причиной, по которой ни один молодой человек из Чарльз-Тауна не решался сопровождать госпожу Присскитт ни на одно мероприятие. Ни один молодой человек из Чарльз-Тауна не хотел раньше времени обретать свое место на кладбище или же с позором убегать из города, не приняв вызов этого монстра. Одного лишь взгляда на хитро улыбающихся модников и модниц, собравшихся в этом помещении, было достаточно для Мэтью, чтобы понять, чего именно все эти люди ждут от него. Молодой человек был готов поклясться, что несколько джентльменов уже негласно сделали ставки, насколько быстро Магнус Малдун отвоюет своего ангела. Хотя, надо думать, многие полагали, что лучше убраться подальше отсюда, ибо даже зрелище это могло быть опасно для жизни. Мэтью также прекрасно понимал, что и сам Малдун ждет, что он сбежит… нет… он хотел, чтобы его противник сбежал. Этот человек не был прирожденным убийцей — он вынужден был стать убийцей, когда очаровался неземной красотой Пандоры Присскитт. И кто-то еще будет говорить, что колдовства не существует?

Мэтью тяжело вздохнул. Он вовсе не желал быть в центре внимания сегодня вечером, однако от задачи отступать не собирался.

— В качестве оружия, — уверенно произнес он. — Я выбираю гребень.

Малдун приложил руку к уху, скрытому за гривой и, волне возможно, полностью закупоренного грязью.

— Я, похоже, оглох. Мне показалось, ты сказал, что выбираешь в качестве оружия гребень?

— Вы услышали верно. Именно его и выбираю.

Магнус Малдун покачал головой, словно его мозг только что получил вольную, и теперь некому было осмысливать слова собеседника.

— Гребень? Для волос?

— Именно так. И я предпочитаю воспользоваться им прямо сейчас. — Мэтью извлек из кармана своего жилета простой деревянный гребень, а затем оглядел зрителей. — Мог бы кто-нибудь из вас одолжить мистеру Малдуну гребень, котором он мог бы воспользоваться в нашей…

— Ты безумец! — голос этого человека все еще походил на рычание, но порядком ослабшее. — Как, черт возьми, гребень может быть оружием в поединке?

— Я полагаю, вы сейчас это выясните, сэр. А, спасибо! — пожилой джентльмен с копной белых волос поднес черепаховый гребень, извлеченный из своего жилета, и любезно предложил его Мэтью. — Я буду рад заплатить за него, — отозвался молодой решатель проблем, прекрасно понимая, какая судьба ждет этот безобидный предмет.

— Вы и впрямь страдаете от некой формы безумия, мой мальчик? — мягко выразил Сэджеворт Присскитт, по сути, повторив вопрос Магнуса Малдуна. — Что же общего гребень может иметь с дуэлью?

Мэтью предпочел не отвечать этому человеку и ни словом, ни взглядом не удостоил его или его дочь. Неожиданно Пандора перестала казаться ему такой прекрасной. В конце концов, вся эта сцена была необходима, чтобы сделать из него жертву, принеся которую Пандора могла бы присутствовать на этом балу. Любой, кто посмел бы появиться здесь с ней, вынужден был либо принять смерть, либо позорно сбежать из города, и всему виной было тщеславие этой девушки. Да, пожалуй, теперь пятьдесят фунтов не кажутся столь внушительной суммой для такой работы.

И все же, вызов был получен. И ответный был брошен.

— Выберите один, если осмелитесь, — обратился Мэтью к горе, и на этот раз на лице этого чернобородого монстра мелькнула нерешительность. — Не медлите же! — призывно воскликнул «кусок пергамента» голосом человека, прошедшего не одну военную кампанию, хотя на деле имел в виду лишь поединок с грязью. Он по-прежнему держал гребни перед собой. — Если у вас есть мужество, вы возьмете один из них. Если нет… убирайтесь прочь.

Услышав подобную насмешку, Магнус Малдун побагровел и подался вперед, подобно грозовой туче. Он схватил с рук Мэтью деревянное «оружие» и решительно вытянулся во весь рост.

— И что же я должен с этим делать? — спросил он так, будто отрывал кусок мяса от кости.

— Мой вызов, — сказал Мэтью. — Заключается в том, чтобы просто расчесать волосы. Да, — он кивнул, прекрасно понимая замешательство Малдуна. — Это все. Мое условие таково: кто сумеет провести гребнем по своим волосам от корней до кончиков, тот побеждает в этом поединке. Просто, не правда ли? Или… вы, возможно, боитесь?

— Черт побери, нет! Я не боюсь никого и ничего, что ходит на двух ногах или на четырех, или ползает на своем брюхе или парит на крыльях!

— Прекрасно. Поэтому, думаю, вы не испугаетесь маленького гребня, верно?

Малдун скрипнул зубами, как если бы вглядывался в утробу неизвестного чудовища.

— Нет, — ответил он, и в глазах его сверкнул красный огонек. Хотя, казалось, от его голоса сейчас шло куда больше дыма, чем от хорошего костра.

— Может кто-нибудь быть нашими секундантами? Сосчитайте до трех, чтобы мы начали, — попросил Мэтью собравшихся, многие из которых были заметно разочарованы тем, что не увидят дуэли на пистолетах или трусливого побега юного решателя проблем на рассвете. — Мистер Присскитт? — предложит Мэтью. — Сосчитаете до трех, не будете ли так добры?

— Ну… я…

— Я это сделаю! — заявила уже не столь прекрасная девушка. На ее лице показалась тень злой улыбки, свидетельствовавшей о том, что красота ее распространяется лишь на внешность. — Один… два… три!

Мэтью поднес гребень к корням волос и плавно провел им до самых кончиков.

Магнус Малдун приставил гребень к волосам, заставив целый легион мух и блох жалостливо загудеть. Пока Мэтью мягко скользил сверху вниз, то же самое действо у Магнуса больше напоминало тяжелый путь через баррикады бобровых плотин. Его гребень застревал в одном колтуне и сразу же сталкивался со следующим. Когда Мэтью со своей задачей справился, Малдун еще был в самом разгаре процесса вырывания своих волос. Бородатый зверь вынужден был отбросить свою треуголку, чтобы ухватить расческу обеими руками, как если бы он держал тяжелый топор. Отступать он не собирался, это точно, он упорно продирался через запутанные в волосах ветки, медвежий жир и разбегающуюся во все стороны армию блох. На глазах Магнуса Малдуна выступили слезы, руки были, казалось, готовы вывернуться из суставов, а рот искривился в болезненной гримасе. А при этом он едва подобрался к своей макушке, где поджидал самый трудный участок. Гребень уцепился настолько, что начал вырывать уже не только волосы, но и в буквальном смысле снимать скальп. Внезапно по лбу и щекам заструились алые ручейки крови, стекающие в бороду.

— Остановитесь! — воскликнул Мэтью, встревоженный видом этим красных рек. — В этом нет необходимости!

Но Малдун не слышал. Он продолжал самостоятельно отрывать себе куски кожи головы, вырывая их вместе с клоками волос. Вот так обыкновенный гребень стал настоящим орудием пытки.

— Малдун! Остановись, безумец! — призывно воскликнул Сэджеворт Присскитт, став рядом со своей дочерью. Она прикрыла рот рукой, как будто боялась, что оттуда сейчас начнет вылетать вся та солома, которой эта девушка, по сути, была набита. Ее глаза больше не выглядели злыми — сейчас они выглядели болезненными.

Тем временем безумец не останавливался. Мэтью понял, что это и в самом деле дуэль, и Магнус Малдун принимал ее куда как серьезнее, нежели наш нью-йоркский денди. Мэтью готов был умолять его прекратить борьбу, так как лицо этого человека все больше заливалось кровью, а гребень уже был полностью забит волосами, кусками кожи, жиром и Бог знает, чем еще, вследствие чего окончательно застрял на макушке и не мог двинуться дальше, с какой бы звериной силой Малдун ни рвал его. Он качнулся и, шумно выдохнув — Боже, как это было больно! — изо всех сил рванул гребень, испытав при этом настоящий ужас. Кровь сильнее заструилась по лицу, но зубчики гребня не продвинулись ни на йоту, после чего стало понятно, что в этой дуэли уже есть победитель.

Наконец, с — ффухх! — вздохом облегчения Магнус Малдун опустил державшие гребень руки, признавая свое поражение. Кто-то из толпы — какая-то женщина или молодой юноша — высоко засмеялся, и этот звук прорезал помещение, как рассекающая горло бритва. Мэтью посмотрел на Малдуна, увидел его полосатое лицо, пугающе раскрашенное реками крови, словно Дамоклов Меч в действительности упал и пронзил его голову. Малдун резко извлек из-под своего плаща длинный нож из кожаных ножен, закрепленных на поясе, и сделал два шага к своему противнику.