Выбери любимый жанр

В мире будущего - Шелонский Николай Николаевич - Страница 102


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

102

- Мне кажется странным, - заметила Самойлова, - что в этой ткани нельзя заметить следов соединения нитей…

- И немудрено, - засмеялся Атос, - ведь эта отлита…

- Как?!..

- Совершенно так же, как отливается металл, бумажная масса и тому подобное. Растворенные волокна крапивы, хлопка отливаются в форму бесконечного листа, - ют ванна для растворения.

Атос подошел к одному из аппаратов, состоявшему из двух соединенных между собой металлических ящиков, и поднял крышку одного из них. В ящике оказалась густая масса, в которой находился укрепленный на оси цилиндр.

- Этот цилиндр, - пояснял Атос, - при каждом обороте захватывает необходимое количество массы для наполнения формы, находящейся между этими двумя аппаратами. Лист протягивается в следующий аппарат, прокалывается для сообщения ему воздухопроводимости, вальцуется, гладится и, наконец, наматывается на катушку уже в виде ткани. Желающие при этом могут пропускать его чрез красящую ванну. Процесс, как видите, вовсе несложен.

- Но чем, - полюбопытствовал Яблонский, - приводятся в движение все эти машины?

- Той же электрической материей. Солнце источает в пространство массу тончайших атомов, составляющих эту материю. Кажется, и в ваше время уже догадывались о том, что солнце, находящееся в самом остром фазисе работ уравновешивания атомов, источает первичную материю?

- Да. Мы называли материю в таком состоянии гелием-фебием.

- Итак, собирая эту электрическую материю, мы приобретаем в движении ее атомов необходимый запас энергии. Но, господа, теперь позвольте мне на время вас оставить - до завтрака. В мое отсутствие вы можете продолжать осмотр мастерских, если хотите, или пройти в библиотеку, или отправиться на прогулку - все, что хотите.

- Только одно слово, - остановил его Яблонский. - Вчера мы были свидетелями поразительного явления: мы видели людей, летающих по воздуху без всяких видимых приспособлений.

- На этот вопрос, - ответил Атос, - я могу ответить вам только в самых общих чертах. Вы уже знаете, что мы вводим электрическую материю в организм и в виде пищи и с помощью ванн. Организм, путем упражнения во многих поколениях, развивает в себе способность возбуждать и направлять электрические токи, то есть волны атомов, находящихся в непрестанном движении и развивающих постоянную энергию. Эта энергия уничтожает притяжение земли, а возбуждаемые и направляемые, по воле человека, токи несут его с неизмеримой быстротой в пространстве. Вам, к сожалению, долго не придется развить в себе этой способности, но зато к услугам вашим всегда есть удобное средство передвижения в виде воздушных лодок, подобных тем, которые были в ваше время.

Окончив это пояснение, Атос удалился. В течение нескольких часов Яблонский и его товарищи осматривали мастерские и на каждом шагу поражались простотой и несложностью процессов, служивших для воспроизведения всего необходимого для человеческой жизни. Им казалось, и с некоторой достоверностью, что достаточно весьма непродолжительного срока, чтобы вполне привыкнуть и освоиться с условиями новой жизни и быть в состоянии так же, как и все, производить для себя все необходимое.

Мысль эта подействовала на них ободряющим образом. Несмотря на всю особенность и необычайность условий, в силу которых они были поставлены в полную зависимость от других, и несмотря на то, что никто не давал им почувствовать этой зависимости, все же было тяжело принимать помощь от тех, кто считал первым достоинством и первым благом для человека возможность жить без посторонней помощи.

Жизнь, предшествовавшая тысячелетнему сну, казалась теперь людям, перенесенным в новые условия, каким-то туманным сном, неясными грозами давно минувшего прошлого. К воспоминаниям об этом прошлом не примешивалось жгучего чувства утраты, тоски по дорогим и близким людям - подобно тому, как не вызывает слез мысль об утрате жившего за несколько сот лет до нас какого-либо предка. Трудно было сказать, в силу чего совершился этот странный психологический процесс: еще двое суток тому назад, когда они только что возвратились к жизни, известие об утрате дорогого человека вызвало бы слезы на глазах каждого из них. Узнав, что люди, с которыми еще, как казалось им, только вчера они были связаны самыми тесными узами, исчезли с лица земли уже много столетий тому назад, они испытали не скорбь потери, но впечатление мимолетного ужаса одиночества.

Теперь и это чувство уступило место захватывающему интересу новой жизни. Тем не менее, мистер Лекомб уже порывался скорее увидеть свою прекрасную Францию, а сдержанный, хладнокровный сэр Муррей не раз обращался с расспросами об Англии и, видимо, был обрадован, узнав, что он может достигнуть до своего обособленного отечества в течение нескольких часов.

Что касается до Яблонского и Веры, то все мечты их сводились к предстоящей им совместной жизни. Они были в своем отечестве, свободном и великом, лицом к лицу с поразительными, необъятными результатами тысячелетней деятельности могучего народа.

Перед этим великим стушевывалось все, когда-то бывшее, прежнее, вся предшествовавшая жизнь казалась чем-то сказочным в сравнении с реальностью настоящего.

Но наряду с этим именно грандиозность всего нового действовала отчасти подавляющим образом: хотелось хоть на минуту перейти в другую, более близкую среду, не чувствовать и не сознавать громадной разности между собой и окружающей жизнью.

Но это было невозможно. Оставалось только работать над собой, переделать себя сообразно с новыми условиями и слиться с жизнью новых людей.

Действительно, эта работа не была не только невозможной, но даже и не особенно трудной. Сложность и запутанность в отношениях людей между собой, неустойчивость их миросозерцания представляет собой только результаты неустойчивости мысли, является характерным признаком недостаточности положительных знаний.

Таким же запутанным является и всякий научный вопрос, раз имеется мало данных для его разрешения. Но если решение научных вопросов может быть иногда отложено на неопределенное время, то вопросы жизни не терпят промедления: человечеству всегда приходилось решать их так или иначе. Именно вследствие неотложности в решении таких вопросов, в зависимости от которых стояла самая жизнь, но для ответа на которые не было данных, - именно вследствие этого и являлась та подавляющая сложность отношений человека к другим и к мировой жизни, мучительное искание устойчивого миросозерцания путем отвлеченного, туманного и запутанного философствования. Иногда для измученного, утомленного ума казалось, что наука вносит только лишние осложнения в человеческое миросозерцание, и он так же легкомысленно отвергал науку, как легкомысленно пытался вопросы веры ставить в зависимость от своего скудного знания и детского разумения. И вот, привыкшим вечно разбираться в непроходимом лабиринте неразрешенных и, казалось, крайне сложных вопросов, людям девятнадцатого века пришлось воочию убедиться, что все, их мучившее, было только результатом незнания.

Та же самая наука, которая отвлекла человека от непосредственного общения с природой, поставила ему на каждом шагу множество препятствий к разрешению таких вопросов, к которым прежде он относился или совершенно объективно, или признавал их за факт, не требующий разрешения, - которая в своих практических применениях внесла массу осложнений в самую обстановку его жизни, - та же самая наука привела его снова к первобытной простоте и к непосредственной близости к природе.

Но какая разница между бывшим и настоящим!

Когда-то человек стоял в непосредственной близости к природе, но вместе с тем и в совершенной зависимости от нее. Борьба с ней, борьба с себе подобными за право существования делала его несчастнейшим из созданий. Измученный организм уродовался, правильность его отправлений нарушалась, и, наконец, человек становился в борьбу с ним, в борьбу с самим собой.

Чем дальше отклонялся он от непосредственного физического труда и общения с природой, тем более и более поглощались его силы в борьбе с уродливыми проявлениями своего организма, Тогда первая стадия его развития стала казаться ему заманчивой и привлекательной: на полдороге он истратил свои силы, и самая цель, к которой он шел, скрылась из его глаз… Он готов был остановиться. Но, к счастью и благу его, этого не случилось. Теперь снова он был близок к природе, снова были для него просты и ясны вопросы мировой жизни, но уже потому, что все процессы ее были для него очевидны, сделались истиной.

102
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело