В мире будущего - Шелонский Николай Николаевич - Страница 121

- Это ни для кого не будет обременительно! - заметил управляющий. - Но по поводу чего вы собираете митинг?

- Митинг против войны!

- С кем?

- С Россией и Францией!

- Милорд, мне все равно, но то, что вы хотите сделать, повлечет за собой дурные последствия.

- Я так решил.

- Как вам угодно. Но тогда цена за помещение будет сто двадцать пять тысяч.

- Это почему?

- Во-первых, разъяренная толпа поломает мебель и попортит здание, во-вторых, необходимо принять специальные меры для ограждения вашей безопасности.

- Что же может мне угрожать?

- Озлобление массы!.. Вы поднимете страшную бурю вашими речами… Мы не можем допустить, чтобы вы пострадали: это компрометировало бы нашу фирму. Наконец, если вы действительно не ищете прибылей от митинга, то для вас не представляет особенного расчета заплатить лишних пятьдесят тысяч. Зато вы будете в полной безопасности. Согласны?

- Согласен на все.

- В таком случае не хотите ли вы осмотреть помещение?

Получив утвердительный ответ, управляющий провел сэра

Муррея и Эллиота во внутренность здания. Глазам вошедших представился громадный цирк-амфитеатр, верхние скамьи которого возвышались по крайней мере сажен на тридцать над кафедрой, находившейся внизу, в центре. Пятьсот скамеек концентрическими кругами, возвышаясь друг над другом, образовывали амфитеатр, в котором могло вместиться более трех миллионов народа. От каждого ряда их шло по нескольку выходных дверей, в которые вел особый подъезд. Громадные щиты прикрывали потолок, образуя плоскости отражения для звуков, одновременно передававшихся во все концы здания.

- Еще недавно, - пояснял управляющий, - всего три дня тому назад здесь происходило заседание думы!

- Почему же здесь? - удивился сэр Муррей. - Разве у городского управления нет собственного помещения?

- Есть, но оно сравнительно невелико. На этот же раз все хотели попасть на заседание.

- Разве предмет был так интересен?

- О да. Главный смотритель складов обвинялся в растрате пятидесяти метел.

- Да сколько же они стоят?

- По шиллингу штука.

- Да это пустяки!

- Дело в принципе, милорд, - боролись партии.

- Чем же кончилось дело?

- Простым переходом к очередным делам. Это было бурное прение! Сколько блестящих речей!

Сэр Муррей не знал, что и думать: бурное заседание по поводу пятидесяти метел, блестящие речи и - от вопроса о метлах простой переход к очередным делам. Точно дело шло об объявлении войны. И это народ с самым беззастенчивым грабежом! Как похоже это на то, что бывало в давно минувшее время!

После осмотра помещения, где сэру Муррею предстояло вступить в открытую борьбу со своими соотечественниками, он возвратился домой вместе с мистером Эллиотом.

В течение двух дней он занят был приготовлением речи, которая должна была доказать всю невозможность войны с Россией и Францией, доказать, что эти страны в своем развитии шли по тому единственному пути, который может привести человечество к идеалу счастья и побудить к тесному союзу с ними.

Сэр Муррей сильно волновался. Он понимал, что, идя вразрез с общественным мнением, он не может рассчитывать наличное доверие к себе, - его история была слишком необычайна, невероятна, а признать ее за подлинную было можно лишь с большим трудом.

«Общество устройства митингов и собраний» не теряло времени: в тот же день, как заключено было условие, всюду в Лондоне были расклеены громадные афиши, возвещавшие, что лорд Муррей, человек XIX века, приглашает граждан королевства на митинг, где он выступит с речью против войны.

Ежедневно все абоненты телефонной компании получали об этом анонсы. Все газеты говорили о предстоявшем событии. Имя лорда Муррея было на языке у всех жителей Лондона.

Наконец настало воскресенье. Сэр Муррей вместе с мистером Эллиотом в двенадцать часов находился уже в зале.

Митинг назначен был в три, но до двух ни один человек не подошел и не подъехал к зданию.

- Я боюсь, что соберется очень мало интересующихся, - заметил Муррей распорядителю.

- Не беспокойтесь, милорд, будет больше миллиона!

- Но когда же успеет разместиться такое громадное количество народу?

- Менее чем в час. У нас триста входов и подъездов. Сейчас начнут прибывать специальные поезда.

Действительно, вслед за этим один за другим электрические вагоны устремились ко всем подъездам. Скамьи быстро занимались. В громадном амфитеатре стоял гул голосов, шум миллионной толпы.

К трем часам распорядитель с сияющим лицом взошел в комнату, где дожидался Муррей, и воскликнул:

- Превосходно, милорд! Я даже не ожидал! Уже более двух миллионов! Пора начинать. Но предупреждаю вас, что настроение публики очень враждебно! Пожалуйте!

Сэр Муррей по внутренней лестнице вошел на кафедру. Раздался звук колокола, и все смолкло.

Ученый поднялся по нескольким ступенькам и появился перед публикой. Прошла секунда мертвого молчания.

- Миледи и джентльмены!.. - начал было Муррей.

Внезапно адский шум прервал его слова. Двухмиллионная

толпа кричала и бесновалась. Раздавались свистки и громкие крики:

- Долой его!.. Не надо самозванцев!.. Да здравствует война!.. Говорите за войну!.. Вон!..

Сэр Муррей растерялся.

- Нажмите рукоятку справа! - раздался голос внизу кафедры.

Распорядитель стоял под кафедрой и указывал ему на рукоятку, находившуюся с правой стороны пюпитра.

Сэр Муррей повиновался. Тотчас раздался сильный звон во всех концах залы, и толпа тотчас успокоилась.

- Отомкните теперь ток, милорд! - крикнул распорядитель.

Сэр Муррей повернул рукоять в обратную сторону.

Тотчас снова раздался адский шум.

- Сойдите сюда!

Сэр Муррей сошел к распорядителю.

- Я забыл вам сказать, милорд, про электрического укротителя…

- Что это такое?

- Без него вам нельзя будет сказать слова. Поворачивая рукоять, вы замыкаете ток, который тотчас проходит по всем присутствующим, действуя, как удар хлыста. Пока ток замкнут, они не в состоянии бесноваться. Если вы хотите говорить, то чаще употребляйте это средство.

- Да разве это возможно?

- Почему же нет? Иначе невозможно. Вам не пришлось бы сказать ни одного слова. Но идите, милорд, они теперь неистовствуют, потому что вас нет. Помните, почаще прибегайте к помощи рукоятки.

Сэр Муррей снова взошел на кафедру. Гром стоял невообразимый. Он энергично повернул рукоять. Шум смолк.

- Если вы не будете спокойны, - начал он, - я все время буду держать вас под действием тока…

- Браво, милорд! - крикнул снизу распорядитель.

- Браво! Браво! - раздались крики. - Слушайте!

Муррей замкнул ток и начал речь. Но лишь только назвал он

Россию и Францию цивилизованнейшими странами мира, как шум возобновился с утроенной силой. В то же мгновение он почувствовал, что пол под ним опускается, и через секунду он был уже в нижней комнате. Пораженный и растерянный, он увидел себя окруженным констеблями. Здесь же находился и Эллиот.

- Сэр, - вежливо сказал ему полицейский офицер, - нам поручено немедленно привести в исполнение состоявшийся над вами и вашим товарищем приговор.

- В чем же меня обвинили?

- В развращении общественной нравственности и в том, что вы продались врагам Англии.

- Но к чему же нас присудили?

- К немедленному изгнанию. Это очень мягко, сэр.

- Но как же меня судили в мое отсутствие, не выслушав моих оправданий…

- У нас сначала приводится приговор в исполнение, а затем вы можете его обжаловать.

- Но раз я буду изгнан, это будет невозможно.

- Это не мое дело. Следуйте за мной, сэр.

Через четверть часа сэр Муррей и Эллиот были уже на палубе воздушного корабля, а через час стояли на другой стороне пролива, отделяющего Англию от Франции…

Прошел год. Побуждаемая невозможностью добывать средства для жизни при несоответствующем народонаселении, количестве земли, Англия объявила войну Франции. Лучше сказать, английские войска просто хищнически вторглись в пределы Франции. Но результат был неожидан: страшные разрушительные снаряды, из которых каждый мог уничтожить тысячи людей, оказались совершенно безвредными для небольших отрядов русско-французской милиции. Наука дала средство предупредить расширение газа, вследствие которого обнаруживается сила взрыва. С другой стороны, волны электрической материи уничтожили одну за другой несколько английских армий.