Бухучет на выезде (СИ) - Константа Людмила - Страница 4

— То, о чем идет речь, это реальная статья, чтобы ты знала, — хмуро сообщила Юла, отпивая вино и пробуя сыр, потом подумала, что подруге нужно ответить в том же тоне и хмыкнула, — юрист.

— Статья для тех, у кого нечем прикрыться в случае чего. А я бы обеспечила и себе, и тебе отличную подушку безопасности, — отмахнулась рыжая, ничуть не жалея, что ее супруг скоропостижно покинул эту землю, так и не успев оформить развод, — ты пей свой кофе, пей. Нет, погоди, сначала надо открыть бутылку…

— Что, твоя идея настолько потрясает? — попыталась улыбнуться блондинка и взяла запечатанную бутылку в руки.

— Ну, ты девочка уже большая, вряд ли обрадуешься, когда я скажу, что тебе нужно выйти замуж, да еще за моего конкурента по бизнесу. А то не представляешь, какая меня злость берет, когда вижу его довольную лоснящуюся физиономию! Что это он процветает и радуется жизни, как будто ни разу не падал и не ломал себе нос? Я просто не могу смотреть на это спокойно и пройти мимо. Эй, Юлька, с тобой все в порядке?

Бухгалтер со стажем посинела от нехватки воздуха, потому что забыла, что такое уметь дышать. Выходить замуж, тем более помогая подруге решить заодно и ее проблему, в ее планы никак не входило. Лара видела, что компаньонке стало по-настоящему плохо, всполошилась, и уже было хотела вскочить со своего места, как рядом, прямо над ухом раздался приятный, чуть хриплый мужской баритон, который услышать здесь, на втором этаже ресторана «Другой мир», женщина никак не рассчитывала:

— Что же вы напрягаете свои нежные руки, когда это должен делать мужчина?

Юлька с тихим всхлипом сумела расслабиться и втянуть спасительный воздух. Она непонимающе покосилась на Лару, цвет кожи которой сначала был похож на вино в бокале, а потом резко сменился мертвенной белизной. Ничего не понимая, блондинка перевела взгляд на встрявшего в их тихую женскую беседу, крепкого мужчину в роскошном пиджаке, который был явно мал ему в широких плечах.

У него были коротко подстриженные темно-русые волосы, ухоженные руки с явными следами маникюра, дорогие часы, купленные точно не в переходе у метро, приятный парфюм, от которого, тем не менее, хотелось поморщить нос, что Юла тут же по инерции и сделала. Пусть мужчина и создавал общее впечатление сытости и благополучия, и пусть он был довольно симпатичным на ее вкус, с мужественными, но не резкими чертами лица, ясными светло-карими глазами, но такой тип всегда ее раздражал. Слишком уж демонстративно он выпирал свое благополучие, и удовольствие от жизни и ей тут же захотелось попросить незваного гостя удалиться туда, откуда он пришел.

— Это вы про себя что ли? Нет, нам мужчин не надо, мы никого не заказывали.

Лариса прикрыла глаза и пошевелила губами, глядя на которые Юла легко разобрала беззвучную фразу:

— Идиотка, нам конец.

Глаза мужчины неуловимо потемнели и, не говоря больше ни слова, он выдрал Hennessy из цепких рук хрупкой блондинки. Та мигнула, опешив на миг от подобной наглости и наплевав на похоронное лицо подруги, вскочила на ноги, мгновенно ощерившись:

— Положи-ка эту бутылку обратно, слишком жирно для тебя будет! Если так выпить хотелось, попросил бы сто рублей и за угол побежал, в магазин!

Мужчина отошел от разошедшейся Юлы на два шага, и с каменным лицом откупорив коньяк, молча протянул его женщине. Та открыла рот и машинально забрала требуемый предмет, а потом изумленно проводила взглядом самого мужчину: чуть отпихнув плечом блондинку, незнакомец легко скользнул в кресло, оказываясь напротив Лары. Та уже успела взять себя в руки, краем глаза заметив, что столик у входа заняла охрана мужчины и один из его помощников, имени которого она не помнила, внимательно следил за происходящим.

Промокнув губы салфеткой и сняв очки, Лара спокойно посмотрела на своего оппонента, молясь, чтобы ничего из того, что сейчас здесь было, не задело чувств Юлы, иначе вооруженный нейтралитет между ней и конкурентом, перейдет в горячую войну.

— Вот уже три недели я ищу встречи с вами, ищу, и уже надежду всякую потерял, а потом вот так неожиданно вижу вас в моем любимом местечке. Право слово, я сначала даже растерялся… Почему бы нам в честь такого события не поговорить о делах наших скорбных? — белоснежно улыбаясь, почти нежно и с придыханием проговорил он, после чего взял руками огурчик и перекусил хрустящее основание пополам:

— Здесь неплохо кормят, не так ли?

Мало того, что Юле не нравился незнакомец, который вел себя так, будто все должны ему лизать ботинки, посмел проигнорировать ее, но и сел в кресло, из которого она только что встала! Не придав значения предостерегающим взглядам Лары, которые она усиленно кидала в ее сторону, бухгалтер со стажем мысленно перекрестила будущую жертву репрессий и припечатала:

— Так вот оно что, ты не только не дурак выпить за чужой счет, но еще и поесть на халяву не против? Эй, кто-нибудь, позовите управляющего!

Незнакомец соизволил повернуться к слишком много позволяющей себе женщине, жалея, что в первый раз простил ей выпад в свою сторону. Тяжелый взгляд, которым он наградил Юлу, ничего хорошего ей не сулил. Но она, устав от быта, постоянных не решаемых проблем, просто нашла сейчас того, на ком можно сорвать все переполнявшие ее эмоции, и поэтому ничего не боялась.

— Это вы мне? — прошипел он и, получив утвердительный кивок, начал приподниматься из-за стола.

Юла едва сдержала торжествующую улыбку, а Лара закатила глаза, мысленно похоронив мужчину, потому что связываться с женщиной страдающей похмельем, которая находилась на грани увольнения и выселения с детьми из съемной квартиры, было не только опрометчиво с его стороны, но и не безопасно.

Артур не шутил, когда заявил, что долго искал возможность, чтобы встретиться с Ларой. Станислав, владелец крупного строительного холдинга, скоропостижного скончавшись чуть меньше, чем полтора года назад, оставил жене очень солидный капитал. По крайней мере все, кто крутился в этом бизнесе, так думали. Это уже потом, через несколько месяцев всплыла правда, что детище Стаса трещало по швам и он еле-еле сводил концы с концами. А Лара, растерявшаяся от миллионных долгов и нападок кредиторов, страшно похудела и осунулась после похорон. Первые месяцы некогда лучащаяся здоровьем и красотой женщина, больше напоминала собой тень той прошлой Лары с острым умом и боевым характером.

Артур «пожалел» молодую вдову, да и зачем женщине заниматься мужскими делами, трепать себе нервы и забивать голову ненужными вещами, когда можно пойти и сделать новый маникюр? Мужчина подговорил самых крупных игроков в строительной сфере, предложил им стать равными партнерами и взять холдинг покойного в свои руки в качестве управляющих, а загнанной вдове от щедрот выделил фиксированную сумму дивидендов. Отказ рыжеволосой дамочки был неожиданно резким и моментально отрезвил господина Асланова, который уже раскатал губу и грезил о новых для себя горизонтах.

Другие владельцы крупных компаний поначалу решили отойти в сторону, как и Артур и с удовольствием посмотреть на то, как гордая дурочка сломает себе шею и загонит в еще большую яму. Они посмеивались и не скрывали этого, но когда она, с ласковой улыбкой, не влезая в долгие диспуты, начала один за другим забирать себе крупные заказы от весьма солидных людей, тут же забеспокоились. Не прошло и года, как холдинг Ларисы Железновой не только получил рассрочку у банков по просроченным кредитам супруга, что было уже по сути неслыханной удачей. А потом началось что-то совсем невероятное, Лара умудрилась «проглотить» две фирмы соратников Артура, крепко стоявших на ногах и не собиравшихся покидать свои кресла. Асланов мог только гадать, как могло это произойти, но узнать в чем же дело не успел: оба бизнесмена почему-то спешно покинули страну.

Именно с этого момента, Артур, владелец такого же холдинга, как и Железнова, стал присматриваться за всегда невинно улыбающейся женщиной, чувствуя, как медленно, но верно сдавливается петля и на его шее. Лариса расцвела, вернула себе прежнюю форму и не любила вспоминать прошлое. Допустить, чтобы кто-то со столь ангельской внешностью мог его обставить и заставить лечь под себя, мужчина не мог и решил действовать на опережение. Из них двоих теперь выжить мог только один.