Обреченные попаданцы (СИ) - Светлая Мила - Страница 31

Дочка надрывается. Она плачет, когда женщина кидает на меня насмешливый взгляд. Она плачет, когда женщина исчезает в синем овале. Она плачет, когда овал испаряется, а на кухне остается лишь клуб белого дыма.

Она плачет…

Уже в моей голове…

Как я оказалась на полу? Это не держат ослабевшие ноги. Я больно ударилась о детский стульчик, но даже не заметила. Я… я пытаюсь подползти к тому месту, где исчезла ведьма вместе с моей дочкой, но… руки не держат. Я как старая развалюха, которой самое место на помойке. Слезы уже не горячие – они обжигают, они кипяток. Кто это воет? Я? Да… так протяжно воют волки на луну и я… сидя на кухне.

Сквозь слезы мне кажется, что за окном мелькнуло что-то большое и зеленое, похожее на дирижабль, но только двигается гораздо быстрее. Неужели я схожу с ума? Откуда в Москве дирижабль? Я пытаюсь утереть слезы и вижу, что в окне появляется глаз. Огромный, янтарный, с продольным зрачком. Глаз не вмещается в окно, о размерах владельца остается догадываться и этот глаз смотрит прямо на меня. Это выше моих сил…

Спасительная темнота накрывает меня своим пологом и не дает возбужденному мозгу взорваться.

Молодой красивый человек целует меня и страстно облизывает лицо. Вот это первые ощущения, которые возникают у меня при пробуждении. Конечно же, я не могу позволить ему это делать, ведь мы едва знакомы.

– Нет, нет, Эштон, – отвечаю томно на страсть молодого человека и открываю глаза.

Мефистофель лижет ещё раз мою бровь и толкается лобастой башкой. Пушистая шерсть залезает в нос и заставляет чихнуть. Чихание проясняет сознание – я вспоминаю, почему лежу на полу и откуда клякса пюре на линолеуме.

– Матильда, – осторожно зову я, ещё не до конца веря в случившееся. – Матильдочка, дочка!

В ответ тишина, лишь урчание кота раздается фоном.

Мою дочку украли! Украла матушка этих безумцев из другого мира! И что? Слезы накатывают горячей волной, поднимаются из груди и сами льются на щеки. Мефистофель утешающе тыкается мне в ладонь. Мол, чего ты? Не переживай, заведем новую матрешку-кричалку.

– Отстань, не заведем! Мне эта нужна!

Я стараюсь взять себя в руки, но это так… Так трудно. Куда сейчас? В милицию? А потом сразу в сумасшедший дом? Не плакать! Не плакать!! Не плакать!!! Как же это трудно. Но правду говорят, что слезами горю не поможешь. Нужно что-то делать!

Я подбегаю к книжной полке и сдергиваю книжку, которая испортила мне жизнь. «Оближи меня нежно» – что за дурацкое название? В какой раз поражаюсь обкуренности того, кто это придумал. На первой странице всё также дерутся мускулистый воин и горбатый карлик, но теперь над ними появилась женщина. Та самая женщина – мать двоих этих раздолбаев, а в руках у неё…

Плюшки-ватрушки, в руках у неё Матильдочка!

19.3

На моей дочке невообразимое королевское платье, состоящее из оборочек и кружавчиков. Маленькая корона лихо заломлена набекрень, в глазах вселенская скорбь по несовершенству этого мира…

Но это она!

Матильда…

Ноги снова становятся резиновыми и стремятся согнуться. Комната пытается покружиться и ударить меня полом в лоб, но не тут-то было. Обмороки и слезы оставим на потом, сейчас же нужно прикинуть, как выручать из этой книжки мою дочурку.

Я трясу книгу, я тру книгу, я бросаю книгу на пол – ничего не получается. Если бы она была на аккумуляторах, то их можно было бы зарядить, а так… Почему она тогда заработала? Потому что меня выбрал Всехубьюлибур, а почему она сейчас не работает? Потому что я ему нафиг не нужна. Всё правильно, всё логично, но я не согласна. Я хочу в эту книгу! Я хочу забрать свою дочь!

Глаз! Я вспоминаю глаз, который уставился на меня в окно. Нет, возможно, это всего лишь моя фантазия. Ну не будут же летать глазастые дирижабли в мирное время? Или будут? Ой, так всё запутано, так всё замотано. И эта долбанная книжка никак не хочет запускать меня.

Как там делала жест эта старая… женщина? Я пытаюсь повторить – безуспешно. Пытаюсь ещё раз, тот же результат. Я начинаю махать руками в разные стороны и натыкаюсь на очумевший взгляд кота. Ему только когтем у виска не хватает покрутить, чтобы описать мое состояние.

Ну и пусть. Коту раздолье – его никто не будет будить по утрам, но мне… Мне-то каково? Я же мать! Я в сердцах швыряю книгу на пол. Вот теперь можно заплакать? Нет! Надо искать выход… вернее вход в тот мир.

КАК???

Я уже начинаю скучать по звучащему в моей голове ехидному голоску. Коричневое кресло охотно подставляет своё сиденье под моё уставшее и разбитое тельце.

Дзиньк! Дзинь-дзиньк!

Что это? Звонок? Из книги? Я бросаюсь к ней, но нет, она всё также остается бумажным изданием. «Асксмо». Довольно известное издательство – и зачем им такой кал издавать? Но нет, зря я грешу на книгу – звонок раздается ещё раз и он идет от двери.

Кто жаждет разделить со мной горе? Или это пришла старушка-королева, чтобы вернуть мне Матильдочку? Я даже прощу её, если это будет правдой.

– Простите, Анна, у вас не найдется щепотки соли? А то надумал сварить пельменей, а вот с солью не угадал, – на пороге улыбается сосед сверху. Драмир.

В любое другое время я была бы рада видеть это поджарое тело в джинсах и футболке с коротким рукавом. На мускулистых руках затейливая татуировка в виде чешуи, которая обтекала круглые плашки с рунами.

– Да… Конечно. Сейчас принесу, – я иду на кухню за солью.

– Что-то случилось? – раздается за спиной встревоженный голос.

Когда он успел войти? Я же ему не разрешала! Вдруг, он маньяк? Вот только этого не хватало… Я взглядом нахожу нож. В случае чего – смогу защититься…

– Не нужно волноваться, Анна! Я не хочу причинять вам неприятности…

Ага, именно такие слова произносят маньяки перед тем, как заняться расчлененкой. Я киваю, и делаю шаг к столу. Драмир поднимает вверх ладони. Они у него чистые-чистые. Даже не похожи на ладони сантехника. И длинная линия жизни, которая протянулась чуть ли не до локтя и потерялась в татуировке.

– Кстати, а откуда у вас взялась тату? Вчера же её не было.

– Какая тату? – переспрашивает Драмир.

Я показываю на… Когда она исчезла? Словно рисунок был нанесен секретными чернилами, и при свете они растаяли. Да видели вы такие, их ещё часто в шпионских фильмах показывают. Но ведь была же татуировка! Была, а сейчас на мускулистых руках гладкая кожа и светлые волоски. Я встряхиваю головой – у меня дочку украли, а я о татушках думаю.

– Извините, вот ваша соль. У меня… Про-простите, – душащие слезы подкатывают комок к горлу, выстраивают баррикаду и берут слова в заложники.

Я пытаюсь налить в стакан воду, но у этой жидкости с легким запахом хлорки свои планы. Она выливается из чайника и попадает на стол, на пол, на штаны соседа – куда угодно, только не в стакан.

Сосед молча перехватывает из моих рук орудие, которым я его замочила, и уверенным движением наполняет стакан. Передает мне. Я слышу, как стекло мелко стучит по нижним зубам. Зато комок пролетает вместе с влагой. Баррикада смята и слова свободны! Но вместо них вырываются всхлипывания.

– Анна, где твоя дочь? – берет за плечи сосед и ощутимо встряхивает.

Я не в силах ответить. Зато отмечаю, какие у него теплые ладони. И глаза… Черные глаза завораживают и стараются поглотить. Смотрю и вижу черноту космоса сквозь дырочки на привлекательном лице.

– Хорошо, присядь. Я сейчас сам всё узнаю, – сосед подвигает мне тощий кухонный стул.

Сажусь на стул и слежу за его приготовлениями. Будто в цирке. Сосед раскидывает по полу соль (для чего только давала?), потом плещет на белые полоски остатками воды и чего-то бурчит под нос. Всхлипы иногда пробегают по телу, но я стараюсь не мешать. Понимаю, что не так-то прост этот «сантехник», каким хотел показаться возле светофора. Совсем не прост и на самом деле были татуировки. Были!

Между тем соляные крупинки начинают подниматься в воздух и образуют небольшие фигурки. Я даже отодвигаю ноги, чтобы случайно не раздавить их. Плюшки-ватрушки, это же я! А эта маленькая крошка – Матильдочка. Я кормлю её и… Вот появляется королева. Маленькая фигурка, которая изображает меня, хватает Матильдочку на руки, а королева забирает дочку и пропадает в овале.