Восемнадцатый легион (СИ) - Толорайя Баграт - Страница 10

Поддавшись на уговоры, Квинт встал, и ухватив Кастула за руку, шатаясь побрел к выходу.

Идти им приходилось очень медленно, иначе Аудакс рисковал упасть. На сей раз Кастул, аккуратно закинув руку друга на плечо, вел его в лагерь.

 Конечно, не поле битвы, но тоже сойдет.

 Он решил не задавать лишних вопросов, дожидаясь, когда Аудакс сам начнет говорить. Очевидно, что воспоминания о его прошлом болезненны, и они навсегда остаются с ним. Аудакс носит их с собой, как Сизиф свой камень, и почему-то не может выбросить. Наверное, Кастул все еще действительно плохо знает своего друга.

- Ты действительно хочешь знать о том, что было? - неожиданно спросил Аудакс. Он поднял голову, чтобы сфокусировать пьяный взгляд на лице друга, но у него ничего не получилось.

- Да, - кивнул Кастул.

- Смотри как бы это не убило тебя, - ухмыльнулся Квинт. - Я не люблю лупанарии потому, что я родился в лупанарии.

Ответ Аудакса шокировал Кастула. Он остановился как вкопанный и с удивлением глядел на своего спутника. Аудакс?! Сын люпы?! Не может быть такого! Кто угодно, но только не Аудакс.

 В Риме участь таких детей была незавидной. Чаще всего их сразу убивали, но в редких исключениях если все же младенец оставался жить, его ждало клеймо позора на всю жизнь.

Положение хуже, чем у рабов.

- Что, не ожидал? - хохотнул легионер. - А ты думал, я на Субуре просто так оказался?

Кастулу не хватало слов чтобы что-то ответить, так он был шокирован. Поэтому, просто отрицательно помотал головой.

- Не знаю уж по какому такому странному делу моя мамашка сразу меня не задушила, - тихим голосом сказал Аудакс. -  Спасибо ей конечно за это, иначе б мы с тобой сейчас не болтали так мило. Я не знаю, кем она была до того, как стать проституткой. Знаю точно, что рабыней, но потом патрон дал ей вольную. Как дальше получилось - я тебе не скажу. Да и она теперь уже тоже не скажет.

- Почему? - с трудом задал вопрос Кастул.

Слова застряли в горле, говорить ему не хотелось совсем. Больше бы слушать, чтобы услышать кем является в действительности его друг. Однако, про себя он решил, что все равно останется с ним.

Кем бы ни был, пусть хоть сейчас откроется что он на самом деле василиск в человеческом обличье. Плевать.

- Ее прирезали, когда мне было пятнадцать, - просто ответил Аудакс, - но я все равно недолго прожил с ней. В лупанарии жизнь нелегкая, лишний рот там не нужен. Поэтому с самого детства я был вынужден трудиться как раб, не смотря на то что свободен. Конечно, мне доставалась самая грязная работа. Лет в десять я сбежал. На Субуру, как ты понимаешь. В бараки, где встретил его.

- Кого? - опешил Кастул, - Неужели? - немой вопрос замер на его лице.

 Все сложилось, как мозаика. Аудакс влюблен в мужчину! Значит, изначальные догадки были верны! Ужас сковал Кастула изнутри. А если кто-то об этом узнает? Кто-то из легиона? И доложат! Его ведь казнят!

- Успокойся, - приказным тоном сказал Аудакс, видя панику на лице друга, - Это не то, о чем ты думаешь. Прежде чем придумывать что-то, сперва дослушай.

Видя, что Кастул кивнул, дескать, понял, Квинт продолжил:

- Его звали Неро. На два года младше меня. Он был всегда хитер и изворотлив. Прожил среди отбросов всю свою жизнь. На этой почве мы подружились. Я старался всегда быть рядом с ним, потому что не смотря на свою ловкость, часто Неро попадал в неприятности. Однажды ему, едва ли не при мне же, чуть не отрубили руку прямо на месте преступления, когда он стащил у лавочника часть выручки. Я его спас тогда, понимаешь? Вместе мы прожили шесть лет. Спали под открытым небом. Делили еду и скудный кров. Я поклялся, что стану оберегать его всю жизнь.

Задумавшись, он поднял голову к небу и замолчал глядя на звезды. Повисла пауза, длившаяся несколько минут. Но Кастул не торопил Аудакса, хотя ему очень хотелось услышать конец этой истории.

- И вот однажды, - сказал Квинт, - Неро познакомился кое с кем. И я стал ему не нужен. Я ужасно злился по этому поводу, но ничего сделать не мог. Этим кое-кем был старый, вонючий грек по имени Аргос.

Аудакс прервался, а потом собравшись с мыслями продолжил:

- Он жил на Палатине. Там у него была вилла. Он был известным поэтом, но повадился ходить на Субуру, к нам, беднякам. Теперь я понимаю, зачем. Его соблазняли мальчики. Такие, знаешь, из грязи. Как мы с Неро.

Аргос часто приходил в одну из остерий, где болтал всякую чушь про Элладу, и тому подобную лабудень.

Ну и Неро купился.

Дело было зимой. Он стал часто пропадать где-то ночи на пролет. Я искал его, и никак не мог найти. Беспокоился, ведь произойти могло всякое. Ты же знаешь, Рим - не место для бродяжек.

И вот однажды, в одну из таких ночей, он явился к нам в барак и принес целых пять сестерциев. Подумать только, мать твою, пять сестерциев! Я сперва порадовался за него.

- Славный улов, братишка, - сказал ему я, и улыбнулся. Дела тогда у нас шли туго, мы были неопытные, и не часто удавалось выудить из кошельков простофиль что-то достойное.

- Да, славный. Хватит нам с тобой на неделю. - ответил мне Неро, - Мне Аргос дал.

- За что это? - удивился я. Тогда мне не могло прийти в голову, что значат эти слова.

- Ну там, - неопределенно махнул рукой мой друг, - мы были с ним в термах. Вот и дал.

Тут у меня мир перед глазами поплыл. Все встало на свои места, до меня наконец дошло каким путем он заработал эти сестерции. Он, кого я считал равным себе, своим братом, превратился в шлюху. Надо сказать, дорогую шлюху.

- Аргос и тебя зовет в термы, - сказал Неро, - мы можем хорошо заработать.

Этого выдержать я уже не мог. Да, мы были ворами. Нас считали отбросами, и только ленивый не плевал в нас. Но я никогда бы не опустился до проститутки. В тот вечер я задал ему взбучку. Сильную.

Шокированный Кастул стоял рядом с Аудаксом и не мог вымолвить ни слова. В горле как будто пересохло. Его тонкая натура отказывалась принимать такое. Во всяком случае, по отношению к Аудаксу. Ему было жаль друга. Но одновременно с жалостью он испытывал чувство отвращения.

- И что же ты сделал? - спросил он.

- Я разбил ему нос, - ответил Аудакс. - Врезал со всей силы, так что у него аж кровь брызнула, и сказал, чтобы он убирался. И он ушел.

- Слушай, это был его выбор! - возмутился Кастул, - не стоило так поступать с ним, раз он был тебе дорог.

- Нет не был, мать твою!  - воскликнул Аудакс, гневно сжимая кулаки. - Я не мог позволить ему! Впрочем, ты прав... - последние слова были сказаны им почти шепотом. - Той ночью я пожалел об этом. Кинулся искать его, оббегал половину Рима, но нигде не мог найти. Я прогнал его из барака. Нашли его уже утром, мертвого. Он замерз. Пытаясь согреться, забрался в какой-то переулок здесь же, на Субуре. Но до утра не дожил.

А я остался. Один. Помню, как выл от отчаянья, подле его трупа. Это я виноват, я заставил его отправиться сюда. И умер он по моей вине, я не смог уследить за ним. Остановить, когда он падал в бездну.

- Что же случилось потом с тем греком?

- Ничего хорошего, - злорадно произнес Квинт, и глаза его гневно сверкнули. - Сдох как собака. Кто-то добрый буквально на следующий день перерезал ему глотку.

Квинт внимательно взглянул на друга, и увидел у того на лице плотоядную улыбку. Так может улыбаться человек, свершивший месть. Сладостная радость после удовлетворенной жажды крови. И ему стало страшно.

- А нашли его в том же переулке, представляешь? Безлюдный, темный переулок. На Субуре таких масса, и людей в них погибает столько, что никаким битвам не снилась.

Конечно, потом шерстили все наши клоповники. Даже преторианская гвардия пожаловала. Все искали того убийцу. Большой шишкой, видать был этот поэт. Но конечно, - он выдержал паузу, - они никого не нашли.

 Окончив свой рассказ, Аудакс замолчал. Теперь надолго. А Квинт снова не решался что-либо говорить.