Восемнадцатый легион (СИ) - Толорайя Баграт - Страница 26

Конечно это было невозможно.

Пока все выглядело достаточно мирно. Крысобой особо не придирался, но легионер каждый день ждал подвоха. Это было очевидно, стоило только увидеть, как на него смотрит центурион.

 Каждый день, одно и тоже Тяжелый, ненавидящий взгляд темных глаз преследовал Кастула, не давая покоя.

Каждый раз, когда он зачем-то обращался к Крысобою, командир всем видом показывал, что не желает с ним говорить. Иногда зло высмеивал его, специально так, чтобы это слышали другие солдаты.

Вся ситуация безумно угнетала, и во что она может вылиться, Кастул не знал. Размышлять на эту тему тоже особо не хотелось.

Аудакс больше не подходил, и не заговаривал с ним. Иногда Кастул замечал, как тот вроде бы пытается найти какой-то формальный повод для разговора. Но каждый раз оптион натыкался на сумрачного Крысу, который всегда в эти минуты оказывался рядом, и все попытки к беседам прекращались сами собой.

Кастул может быть и хотел бы поговорить с Аудаксом. После того случая он чувствовал себя крайне одиноко. Все чаще по ночам к нему стали приходить мысли о самоубийстве.

 Теперь оно казалось неотвратным. Если раньше солдат не придавал этому такого сильного значения, то сейчас представления о собственной смерти были все ярче.

Каждый день казался ему серым пятном. Он уже не видел ни в чем смысла. Службу нес из рук вон плохо. Вставал утром по сигналу трубы как на автомате, и так же автоматически вечером возвращался в койку. Вина старался не пить - что толку? Один хрен оно не расслабляет, а наоборот только усиливает душевную боль.

Раз вечером он вспомнил, что должен Луцию игру в дюжину. Даже обрадовался, когда приятель согласился с ним сыграть.

- Что ж, - подумал Кастул, - значит, одним обещанием меньше. Свои дела надо приводить в порядок.

Последняя мысль была как будто бы чужая. Точно что-то изнутри спешило подтолкнуть его к последней черте. В голове противный голос собственного «Я» каждый раз напоминал Кастулу о его ничтожности.

«Ты вырожденец, деградант. Таких как ты не должно быть нигде, особенно в римской армии. Нелепая случайность, что ты сюда попал и прослужил столько лет. Твоя смерть решит кучу проблем, всем станет легче».

- Эй, парень, ты что-то грустный, - сказал Луций, настороженно взглянув на Кастула. - Зачем так расстраиваться? Это же всего лишь два асса.

Кастул выглядел растерянным и отрешенным. За всю игру он не проронил ни слова, а под конец, проиграв партию, все так же молча вынул медяки и положил их на стол.

 Его лицо в тусклом свете масляной лампы показалось Луцию мертвенно-бледным. Черты заострились, и своим видом Кастул напоминал покойника.

- Может, к девкам сходим? Хочешь? - неуверенно предложил парень. Он решил, что Кастул опечален проигрышем, и теперь находился в замешательстве. Ему искренне хотелось помочь своему другу, тем более Кастул ему нравился. Мрачноватый только какой-то.

- Нет, - показал головой Кастул. - Поиграли, и хватит.

Свой долг он отдал.

Легионер медленно встал, и побрел на выход. Сырая, дождливая ночь встретила его у казарм. Промозглый ветер пробирал до костей, но легионер не чувствовал холода. Как, впрочем, и себя самого.

По пути решил заглянуть на склад, где иногда можно было застать их сигнифера.

Децим был очень недоволен, когда увидел Кастула, пришедшего к нему так поздно. Своим требовательным стуком легионер отвлек его от созерцания старой паутины на стене. Пришлось вставать и открывать дверь.

-Ты что, совсем опух? Не мог раньше прийти?! - возмутился было Децим, но тут же осекся, едва ему стоило взглянуть на своего посетителя.

Кастул выглядел странно. Какой-то отрешенный, осунувшийся. Лицо похоже на посмертную маску, взгляд пустой-пустой как будто на тебя не человек смотрит, а кукла своими глазами-стекляшками.

Сигнифер почувствовал себя неуютно.

- Что случилось? - поинтересовался он.

- Ничего, - едва слышно проговорил Кастул, - просто мне нужно поинтересоваться на счет своего жалования. Хочу все деньги домой отправить.

Он опустил голову, и вперился взглядом куда-то в дощатый пол. Децим отметил, что движения легионера были сильно замедленны, как будто передвигался он во сне.

- Так и быть, сейчас гляну, - сказал сигнифер и принялся рассматривать документы. Казначею хотелось поскорее избавиться от присутствия этого странного парня. Его состояние пугало, а вид был неприятен. Как будто что-то очень страшное неминуемо преследует несчастного.

«Вот-вот Плутон заберет, - подумал сигнифер. А в слух сказал:

- Нету у тебя никаких денег за этот месяц. Сам смотри.

Он протянул Кастулу табличку, на которой был выведен приказ о лишении его жалования. Внизу крупными буквами красовалась подпись. «К.А.».

- Ясно, да? Нечего было на тессарария блевать, - Децим хрипло рассмеялся, но встретившись глазами с легионером, осекся.

Тот был как будто в ступоре.

 Коротко кивнув сигниферу, он ни слова не говоря вышел на улицу. Небо над головой заволокло тучами. Падал легкий снежок. Кружась в ночном воздухе маленькими серебряными звездочками, падал на промерзшую лагерную землю, укрывая ее сияющим покрывалом.

Да, было бы обидно умереть в такую красивую ночь. Дождавшись, когда мимо пройдет патруль стражи, Кастул двинулся по направлению к латринам. Только там, в темноте и тишине, возле стены он смог присесть и хорошенько подумать.

Значит, опять наврал Квинт Аудакс. Говорил, что наказывать не станет, а вот оно как вышло. Вполне возможно, что это Кезон на него насел. Хотя, какая теперь разница?

Легионер уселся прямо на землю, и вынул кинжал из ножен. Холодные снежинки падали на отточенную сталь и тая превращались в капли воды. Интересно, а во что превратится Кастул после смерти? Что произойдет?

Станет ли он просто пылью, или наоборот его дух будет жить, обреченный на вечные страдания в царстве мертвых? Не хотелось бы, конечно.

Легионер проверил лезвие на остроту, и приложил поперек горла. Примерился, рассчитывая, как лучше резануть. Но вдруг ему стало страшно. Нет, он не боялся возможной боли. Его пугало то, что может последовать за этим всем.

 Наверное, еще не готов. Хотя что, лучше каждый день претерпевать издевательства? Быть не властным над своей судьбой, панически размышляя на тему того, что еще придет в голову этому психу? Какие унижения придется испытать? Так же ведь нельзя, то Кастул ему друг, то снова чужой. Сегодня он втаптывает в грязь, завтра велит быть рядом...

Поняв, что снова скатывается в свое обычное нытье, после которого приходят слезы, легионер решил больше не думать об Аудаксе.

 Нет, определенно, еще не готов Кастул умереть. В другой раз.

Убрав кинжал в ножны, он встал и двинулся прочь отсюда. Походка его стала чуть бодрее, как и он сам.

На следующее утро долбаный вонючка Кезон, как полагается тессерарию, распределял караульных.

- А ты, Кастул, заступаешь сегодня в ночь, - гаденько ухмыляясь, сказал он. - Будешь охранять главные ворота.

Просто отлично. Всю ночь мерзнуть на открытом ветру - то еще удовольствие. Кезон точно знал, что Кастулу урезали жалование из-за той кляузы. Но ему было мало. Хотелось нагадить еще, чтобы сделать жизнь легионера невыносимой.

В ту ночь было ужасно холодно. Жаровня в караулке едва теплилась. Продуваемое со всех сторон, маленькое солдатское помещение не представляло серьезного укрытия от ветра и дождя, хлеставшего снаружи.

Кастул был один.

Вновь он тонул в пучине своих кошмаров, не имея возможности справиться с ними. И спасением была она - пузатая амфора, до краев наполненная кислым пойлом.

Правда, в тот вечер оно казалось ему нектаром Богов. Он замерзал изнутри, и ему нужно было согреться. А что лучше выпивки греет тело и душу?

Поплотнее закутавшись в плащ, он уселся к скудной жаровенке, и взяв амфору, отхлебнул прямо из горла. Конечно, на посту выпивать строго запрещалось. За это наказывали. А если солдат засыпал - вообще казнили.