Второе пришествие (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич - Страница 32

            – Я же не о том говорю. Я вот, к примеру, чувствую Дизель, как ты относишься ко мне, или Петля, и это обыкновенные чувства, даже я если вы недовольны мной. Чувства понятные у вас, а у того, кто наблюдает нас, они  какие-то чужие, непонятные, как у пришельца, наверное.

            – Ты загнул, Ломоть, про пришельца. Просто человек так давно в Улье, что тронулся умом, – ответил ему Шаткий Тростник. – Нас это тоже ждет, если мы еще пару лет здесь протянем. Дизель научится смотреть сквозь стены за это время. Ты станешь управлять людьми по своему желанию, а я буду знать все, что происходит от меня за километры, а такое, знаешь ли, на психику может повлиять.

            – Думаешь, это утилизация ветеранов Улья, – Дизелю ход мыслей Тростника понравился. – Почему не убили сразу?

            – Я вдруг подумал, что есть другой уровень Улья, где мы со своими способностями опять будем новичками, а мутанты там, от скреббера и выше. Что, если нас туда?

            – Хорош, мужики, накручивать, – Петле явно не по душе были предположения товарищей.

            – Да тут накручивай на накручивай, а молчать если, то быстрее умом тронемся, – подал голос обычно молчаливый Сапфир, бывший ювелир, а теперь начинающий пирокинетик. – Я им точно не нужен. Моя способность только начала развиваться.

            – А нечего было ждать жемчужину, записался бы в отряд, а не стоял в очереди, как баба, – Петля недолюбливал Сапфира за его мягкотелость.

            – Мешаться только? – ответил Сапфир.

            – Хватит, мужики, раскудахтались как куры, – остановил готовую начаться перепалку Дизель, – вас будто подначивает.

            Отряд затих, но волны недовольства раздражали чувствительного к этому Ломтя и Шаткого Тростника. Так же Ломоть время от времени ощущал на себе внешнее влияние, мягкое, пытавшееся быть скрытным. Оно и было таким для всех, но только не для него, матерого телепата и полиграфа, открывшего в себе дар с первых дней.

            К отряду снова за целый день никто не подошел, кроме уборщиков. После традиционной вечерней мойки крепкий сон сморил их, несмотря на обещания крепиться. Утром первым проснулся Дизель и сразу заметил, что в отряде стало на одного человека меньше. Ломоть исчез.

            – Шесть негритят пошли на пасеку гулять, одного ужалил шмель и их осталось пять, – Петля вспомнил считалку, популяризованную Агатой Кристи.

            – Он слишком много знал, – Шаткий Тростник вздохнул.

            Весь день прошел под гнетущим сознание пониманием собственного бесправного положения. Не хотелось разговаривать, строить бесполезные планы на побег. Казалось, что каждая мысль сканируется кем-то невидимым, и любая тайна становится для него известной сразу же. Отряд приуныл, совершенно не представляя выхода из ситуации.

            – Если бы я знал, что делать, то поднял бы восстание, – признался Петля.

            – А ты замок на наручниках сперва научись открывать? – посоветовал ему Шаткий Тростник.

            – Легко, а что дальше?

            – Попробуй открой, а там видно будет.

            Петля хмыкнул через губы, будто его просили о совершенно элементарной вещи, закрыл глаза и попытался открыть замок силой мысли. Прошло несколько секунд, замок на самом деле щелкнул, но Петля не спешил открывать глаза. Прошла минута, он сидел неподвижно, и как будто совсем не напрягался. Пошла вторая. Дизель заметил, что товарищ не дышит.

            – Эй, Петля! – он ткнул его ногой в бок.

            Петля покачнулся, как деревянный идол.

            – Что с ним? – испугался Сапфир.

            – Не осилил медвежатник простого замка.

            Внезапно Петля обмяк и сделал глубокий вдох. Его глаза в первые мгновения выражали полную дезориентацию. Он глубоко дышал, восстанавливая дыхание.

            – Что это было? – спросил Дизель, когда дыхание товарища восстановилось.

            – Я замок открыл? – Петля подергал наручники. – Нет. Вы поняли, эта скотина просто не дала мне это сделать.

            – Какая скотина? – Шаткий Тростник не сразу понял о ком идет речь.

            – Эта, которого Ломоть учуял. Это он остановил меня.

            – Ты превратился в чурбак, деревяшку, не дышал.

            – Серьезно? В крестце ломит.

            – Это нам знак, предупреждающий о бесполезности любых попыток сопротивления, – Дизель сплюнул на горячий камень.

            – А что делать? – спросил Тростник.

            – Ждать, или не думать.

            А через неделю у ворот показался тот же «Додж» с вагончиком на прицепе. Из него вывели пятерых пленников, среди которых была женщина. Когда их подвели ближе, отряд Дизеля изумленно ахнул, это была Мэрша и еще четверо из «Затерянного мира».

            – Что за урод этот Мираж, – Рэб не переставал думать о человеке, отдавшем дикий по жестокости приказ.

            – Без понятия. Это имя всплыло совсем недавно.

            Квазирог и Рэб закопали трупы обезглавленных жителей стаба и убрали за правление трупы остальных и только после этого разрешили Бубке выйти их машины. Мальчишка выбрался наружу и первым делом обратил внимание на сваленные в кучу автоматы. Нападавшие не польстились стрелковым оружием.

            – Ого, а мне можно один? – глаза у мальчишки загорелись.

            – Можно. Мы возьмем с собой парочку.

            – Ага, для меня и этого, – Бубка махнул в сторону «бардака» подразумевая, что в нем находится страдающий новичок.

            – Тому не знай, когда он понадобится, – засомневался Квазирог.

            Он проверил несколько автоматов и выбрал самый свежий.

            – Держи. Отныне, это твое оружие, твой Финист, меч-кладенец и прочее, – Квазирог протянул автомат Бубке. – Не вынимай без нужды, не вкладывай без славы.

            – Бубка, мы сейчас с дядей Квазирогом проверим это здание, а ты сиди в бардаке с открытым люком, если увидишь опасность, мутантов или людей, сразу стреляй.

            – В них?

            – Можно и в них, но сразу, как только увидишь, чтобы мы смогли вернуться. Понял?

            – Понял, чего сложного, увидел – стреляй.

            – Молодец. Да, и за новеньким присматривай, держи от него оружие подальше.

            – Угу.

            Квазирог дал Бубке еще два снаряженных магазина. Мальчишка, преисполненный важности, забрался в бардак через верхний люк и закрутился в нем, держа на прицеле местность.

            – Слушай, а чего ты меня при нем дядей Квазирогом назвал?

            – Сам не знаю, слетело, как-то само собой, будто я своего сына приучаю к вежливости.

            – Ладно, дядя Вася какой-нибудь, но дядя Квазирог совсем не звучит.

            – Хорошо, больше не буду называть при нем тебя дядей.

            Они вошли в правление, еще не проветрившееся от порохового дыма. Он висел сизым туманом в лучах солнца, бьющего в окна. Везде на полу имелись лужи крови либо растянутые кровавые следы волочения. На стенах отметины от попадания пуль и гильзы под ногами. Квазирог зашел в кабинет Председателя, подошел к портрету Ленина, сдвинул его. За портретом на гвозде висел ключ. Квазирог снял его, опустился на пол, отодвинул полосу линолеума, обнажив дверцу. Открыл ключом дверцу. Заинтригованный тайником Рэб нагнулся, чтобы разглядеть его содержимое. В нише, выложенной красным кирпичом, находился склад оружия и споранов.

            Квазирог спрыгнул вниз. Первым делом он начал вываливать на пол патроны к КПВТ и пустые звенья.

            – Блин, реально с патронами к нашему пулемету не густо, – Квазирог пересчитал все патроны и насчитал чуть больше ста штук. – Стрелять буду я и только одиночными.

            – Как скажешь, у Бубки теперь автомат.

            – Точно, не каждому ребенку на девять лет такое дарят.