Попасть в прошлое – не напасть, как бы в прошлом не пропасть! (СИ) - Мех Сергей Леонидович - Страница 47

Ведь отсутствие неприятностей, само по себе, достаточное основание для счастливой жизни.

Особенно если вспомнить жизненную философию древнегреческого мыслителя по имени Эпикур, а также его последователей, прозывавшихся соответственно – эпикурейцами. Эпикур вывел формулу человеческого счастья, которая базировалась на трех китах. Почему китах? Да просто, наверное, потому, что их мировоззрение представляло мироздание, то бишь строение Вселенной, в виде земного диска, который возлежал на этих гигантских млекопитающих водного происхождения. Отсюда и привычка: основывать все, более или менее значимое на триединстве. Тем более, что треугольник в геометрии считается самой устойчивой фигурой. Не зря ведь единственными из семи чудес света, до наших дней дошли только египетские пирамиды, стороны которых представляют собой тот самый пресловутый треугольник.

Так вот, по мнению эпикурейцев, для подлинного счастья, человеку нужно, во-первых, отсутствие телесных страданий, что само по себе логично, ведь довольно трудно чувствовать себя счастливым, испытывая физическую боль, например зубную. Правда, с небольшой оговоркой, если ты не мазохист, который способен от боли получать наслаждение. Во-вторых, полная безмятежность, которую ничто не должно поколебать. Для этого достаточно отрешиться от всего происходящего вокруг. И проблемы окружающей действительности отойдут на второй план. Нужно просто жить своей жизнью, не волнуясь за других. И в-третьих, это дружба, поскольку одинокий человек не может быть абсолютно счастливым по определению.

Вот только достичь такого состояния, к моему большому сожалению, в нашем неустроенном мире практически невозможно. Да и пресловутая дружба на данном жизненном этапе отсутствует. Если, конечно, не принимать во внимание братьев наших меньших, тех самых, которые «собака - друг человека». Но ведь как говорил сатирик Аркадий Райкин, и «женщина - друг человека». Значит, надо быстренько с кем-нибудь подружиться. Тем более, что и повод имеется.

Подстегивая себя подобным образом, и, одновременно настраиваясь на философско-лирический лад, я выбрал не самый короткий путь к дому. Но главным критерием здесь было не расстояние, а ключевые точки маршрута, одной из которых была местная больничка, или, правильнее сказать, фельдшерско-акушерский пункт, сокращенно ФАП.

Само здание пункта, этого временного прибежища местного эскулапа, вернее эскулапши, располагалось, вопреки ожиданию, не в центре села, как это было принято повсеместно. Согласно правилам строительства объектов соцкультбыта, при планировке центральных усадеб коллективных хозяйств, в просторечии – колхозов, в эпоху развитого социализма. Тогда, практически, в каждой деревне, претендующей на высокое звание центра «высокой культуры и быта», все здания, имеющие общественное значение, или, говоря дореволюционным языком, присутственные места, будь то клуб, сельсовет, столовая, школа, больница, правление колхоза и т. д., строились исключительно в центре населенного пункта. Преследуя двойную цель, чтобы доступность этих «очагов культуры» была одинаковой для всех жителей села, независимо от расстояния. Пропагандируя широко культивируемую в Советском Союзе идею «равенства и братства», не только в планетарных масштабах, но и в рамках отдельно взятой деревушки из русской глубинки.

А также, чтобы абориген, в кои-то веки выбравшийся наконец-то из своего деревенского закутка по какой-либо насущной надобности, мог одновременно посетить и все остальные местные очаги цивилизации. Не отходя от кассы.

Но нет правил без исключений, или, как любил повторять один мой знакомый, неоднократно сидевший, правила для того и создаются, чтобы их нарушать. Чем, в принципе, он, всю свою сознательную жизнь и занимался. Так вот, в нарушение этих общепринятых правил, местный приют для страждущих медицинской помощи располагался в самом дальнем от центра части села, или, говоря местным языком, курмыше. Практически, на околице, примыкавшей к речке, за которой раскинулся сосновый бор. Поэтому создавалось впечатление, что перед тобой не захудалая деревенская лечебница, а, как минимум, один из корпусов, разбросанных по этому живописному месту, санатория. Да и само здание больницы, представлявшее собой небольшую избушку, покрытой сверху не банальным шифером, а новомодной металлочерепицей, с аккуратно побеленными стенами и стеклопакетами европейского стандарта, еще больше усиливало это впечатление. Благодаря своим миниатюрным размерам избушка отдаленно напоминала игрушечный пряничный домик из детской сказки. Ее внешний вид больше навевал мысли о умиротворении и отдыхе, чем о телесных страданиях, за избавлением от которых люди в основном, сюда и приходили.

Внутри помещения это впечатление даже увеличивалось, благодаря рационально расставленной мебели, лишь отдаленно напоминавшей стандартное оборудование медицинских кабинетов. Это больше напоминало простое деревенское жилье с хорошо известными многим из детства вставками в виде бабушкиного сундука и маминого любимого буфета. Веселые бежевые занавески на окнах никоим образом даже отдаленно не похожие на казенные, некогда белого, но из-за многократных стирок, уже давно серого цвета, гармонично дополняли картину. В совокупности, все внутреннее убранство больше соответствовало жилому помещению, а не присутственному месту.

Сама хозяйка лечебного заведения сидела посередине комнаты залитой солнечным светом из стеклопакетов, с идеально вымытыми стеклами, за письменным столом, покрытым зеленным сукном.

"Интересно, - мелькнула мысль, - откуда такой раритет?"

Взгляд на него невольно навевал ассоциации, что перенос в прошлое только что состоялся. Причем без всякого постороннего вмешательства или помощи межвременного портала. Особенно в совокупности с остальной обстановкой. И только сама хозяйка выбивалась из этого ряда. Как внешним видом, так и своим поведением, которое даже несколько меня удивило. Поскольку мы, нынешние россияне, отягощенные пережитками современной урбанизации, привыкли к определенному стереотипу поведения специалистов от медицины. Взгляд мимо пациента, поверх головы, в сторону или, на крайний случай, насквозь.

Последний, редко у кого получается. Для этого необходим достаточно большой профессионализм. И, соответственно, большой жизненный опыт, отягощенный профессиональным цинизмом. Когда за пациентами перестают видеть людей, а начинают воспринимать их только лишь как объект исследования. Наподобие подопытного животного, над которым ставится научно-лабораторный опыт, с непредсказуемым результатом. Тогда и взгляд становится пронизывающе-отрешенным, вроде рентгеновских лучей.

Стандартный перечень вопросов, задаваемых настолько равнодушным тоном, что создается впечатление, что врач делает неимоверные усилия, для того чтобы не раззеваться в присутствии больного. Ну а уж скучающий вид даже и изображать не приходится. Поскольку от вида некоторых эскулапов скулы сводит, как от вида фрукта, семейства цитрусовых, под названием "лимон". А в глазах как будто таксомоторный счетчик тикает. Стоимость затраченного на тебя времени отсчитывает. Причем иногда со скоростью счетчика электрического, промышленных масштабов. Щелк - щелк - щелк!

Конечно, не все такие, врать не буду. Бывают и исключения. Но лично я такие исключения встречал редко. Как вот, например, сейчас.

Богиня! Афина! Хотя нет - стоп! Афина - это вроде бы как из другой оперы. Богиня войны, дева-воительница! Здесь же с точностью наоборот - дева-целительница! И являясь служительницей Асклепипия, более известного как Эскулап, она скорее всего похожа на живое воплощение его дочери. Не Иасо (лечение) и даже не Акесо (излечение), и уж тем более не Панацея (все излечивающая). Больше всего ей подходит образ Гигеи (здоровье)! Так им и пышет. Тем более, что по одной из версий в древнегреческой мифологии было две Гигеи. Одна, соответственно, дочь Асклепия, ну а вторая - дочь Эрота. Для тех, кто понимает. Поскольку Эрот был богом любви, отсюда - эротика. Во! В самую точку! Живая реклама здоровья и сексуальности.