Амаре. Избранная жить (СИ) - Ситчихина Диана Григорьевна - Страница 20

— Но как же Юля? Ведь она сама искала себе парня, причем надеялась на ответные чувства!

— Для кого-то, как для твоей подруги, это возможность подняться выше по статусу. Но она еще очень юна и ищет чувств, однако в лучшем случае это будет влюбленность или привязанность. Крайне редко возникает что-то серьезное. Но пока ты не понимаешь причем здесь Запрет и возможности, верно? — грустно улыбнулся он, я кивнула. — Когда живешь много лет, начинаешь обращать внимание на людей. Иногда мы выбираем кого-нибудь и следим за их жизнями. Мы можем слегка менять ваши судьбы, заставляя в определенный момент принять решения. Обычно подобные мне предпочитают только лишь наблюдать, но есть и другие. Их называют охотниками. Яркий пример тому — Редрик. Он охотник уже несколько лет. Они выбирают какого-либо человека или одного из нас и начинают развлекаться своеобразным образом. Проще говоря —, пытаются вскружить голову своей жертве.

— Но это же подло! Просто использовать других ради собственного развлечения, ради избавления от скуки! — возмутилась я.

— Я знаю. Но пойми, я не могу запретить им этого делать. Тебе сложно представить, каково это — прожить столько, сколько живем мы. Мы много готовы дать за то, что пробуждает в нас интерес и разжигает то самое пламя. Охотников греет этот азарт. Но помимо внешности и умений обольщать людей у нас есть и другие особенности. Ты бы их назвала магией, но мы не любим этого слова. Вы, люди, подразумеваете под ним что-то ограниченное. У вас есть определенные рамки для этого слова, для нас же их не существует. Это не дар, это просто природная особенность любого из нас. Мы можем менять мир: управлять стихиями, создавать новое, мы можем дарить и отнимать жизни, играть с разумом и его защищать. У нас нет так называемых резервов, но есть разные уровни силы: кому-то доступны лишь незначительные изменения, а кто-то способен создавать свои собственные миры маленькие или большие. К примеру, это место — мой отдельный мир. Я контролирую в нем абсолютно все, даже ход времени.

— Подожди, но как вы тогда вообще жить умудряетесь? Если у всех это время будет идти по-разному, так как вы можете о чем-то договариваться, встречаться…

— Все просто, — улыбнулся он. — Без особого повода во всех мирах время идет одинаково, с той же скоростью, что и в твоем мире. День — двадцать четыре часа по шестьдесят минут. Помимо этого существуют единые часы, которые находятся в том самом дворце, где проходило собрание. По ним настраиваются все остальные и ориентируются, согласуя все по ним.

— Ясно. Значит, вы маги-которые-не-маги, но причем тут мы, люди, и что за запрет? — напомнила я.

— Мы можем заставлять вас испытывать те чувства, которые хотим мы. Как Редрик сделал с той девушкой. Не всегда охотникам хватает их обычных, способностей, чтобы добиться своей жертвы. Вы, люди, иногда обладаете удивительной стойкостью. Разумеется, для них это вызов. Но не все и не всегда сражаются по правилам, а использовать возможности как раз не считается допустимым. Так и появился запрет. В нем не один пункт, но за нарушение каждого я наказываю.

— А какие в нем есть? — заинтересовалась я. Надо же, а Влад, похоже, не такой уж и плохой, раз защищает людей.

— Например, запрещается рушить семьи. Вы и без нас это прекрасно делать умеете. Так же охотникам не разрешается мешать начинающим парам. Обычно те, у которых отношения длятся дольше, способны хранить верность друг другу и охотники для них не угроза. Бывают. У них считается особо почетным добиться кого-то как раз из долголетней пары. Но удается это очень и очень редко, однако всем хочется почестей, и они нарушают самые главные вехи Запрета: на полный контроль эмоций и чувств жертвы и на контроль ее сознания. Редрик нарушил как раз один из таких: он заставил девушку полюбить себя. Причем жертвенно и пылко. Когда бы он наигрался с ней, то просто бы ушел, она же любила бы его все жизнь. Он не хотел оставлять ее с разбитым сердцем, поэтому убил. После того, конечно, как успокоился и осознал, что натворил. Однако не ко всем приходит осознание своих ошибок.

— А что случается с остальными? Когда нарушают Запрет другие? Или даже с теми, с кем не нарушили Запрет, но вот так же поиграли и бросили? — осторожно спросила я. Было неприятно чувствовать себя мышкой в чьих-то сильных руках.

— Обычно ничего страшного. Со временем все проходит, оставляя лишь воспоминания, как о бурной молодости. Но если нарушали Запрет, то зависит от того, как именно: от легкой влюбленности до безнадежной любви, — честно ответил Влад.

Я задумалась. Не всегда правда бывает приятной. Было безумно жаль ту девушку, которая стала жертвой для Редрика. Да и отношение к нему у меня теперь изменилось. Значит, он охотник… Тот, кто любит играть с судьбами людей.

— Влад, а Редрик часто нарушает Запрет? — осторожно спросила я. Он нахмурился.

— Аня, не стоит его судить строго. Пойми, когда живешь столько лет, то охладеваешь ко многому. Но все же Редрик не подлец. Тогда он один единственный раз нарушил Запрет. И хотя я догадываюсь, почему он не смог сдержать себя, все же наказал и его. Но поверь мне. Ему это можно простить.

— Простить что? Убийство? То, что сломал жизнь невинной девушке? Что? — я чувствовала, как глаза защипало от слез. — Может, и я для тебя просто жертва? Скажи мне, Влад, ты охотник? Или был им когда-то? — я поднялась с его колен и смело посмотрела прямо ему в глаза. Мне показалось, или в них опять сверкнули опасные искры?!

— Аня, я никогда не поступлю так с тобой. Ты не моя жертва, ты избранница, а это другое, Аня! — кажется, он все же начал злиться. Я глубоко выдохнула, успокаиваясь. — Пожалуйста, не торопись судить нас, Аня. Ты все же пока плохо знаешь наш мир. Быть может, если ты поживешь среди нас, то сможешь лучше понять. Мы не такие плохие, как ты могла подумать. И мы порой даже помогаем людям. Просто мы тоже разные, — и он примиряюще протянул мне ладонь. Я осторожно вложила в нее руку, он поднялся, а потом обнял за талию. — Закрой глаза, — прошептал он, а когда я опустила ресницы, то почувствовала, что нас словно подхватил порыв ветра. Когда я вновь распахнула глаза, то мы оказались на берегу океана, где не было никого, кроме нас и заходящего солнца. — Я обещаю тебе, что больше не причиню тебе вреда и не дам это сделать никому другому. Просто доверься мне, — прошептал он, а после я вновь ощутила всю прелесть его поцелуя.

Я осторожно потянулась на кровати и открыла глаза, чтобы понять, что нахожусь в незнакомой комнате. В свете последних событий это было довольно пугающе, так что я тут же подскочила и села, внимательно оглядываясь. Большая, я бы даже сказала огромная кровать, по обе стороны от которой стояли небольшие прикроватные столики, напротив портал камина, возле него кресло-качалка и небольшой журнальный столик. На полу ворсистый ковер и уже привычно большие окна с видом на озеро.

В комнате я была одна, но вот подушки справа от меня на кровати были примяты, значит, спала я не в одиночестве. Единственным, кто мог себе это позволить, был Влад, так что я, судя по всему, у него в спальне. А вот и его шаги за дверью, которая уже в следующий миг распахнулась, пропуская мужчину внутрь.

— Доброе утро, — тепло улыбнулся он, присаживаясь рядом со мной. Я в ответ кивнула и улыбнулась, так как знала, что голос у меня сейчас будет очень хриплый.

Я почувствовала, как его ладонь осторожно накрыла мою руку и слегка погладила пальцы. Я смущенно покраснела от этой невинной ласки, а потом и вовсе внезапно оказалась у него на коленях. Возмутиться мне не дали самым надежным способом: он вновь накрыл мои губы поцелуем, от которого мир вокруг померк вместе с моими возмущениями. Мне казалось, что за спиной вырастают крылья, а сердце наполняет невиданная радость. Радость, которая может быть только с ним. Когда он отпустил меня, я недовольно вздохнула, ожидая продолжения, но он лишь тихо рассмеялся, отчего у меня внутри все замерло.