Первая невеста чернокнижника (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 14

   О том, что по какой–то совершенно непонятной причине в соседнем с рыночной площадью доме встал покойник, Ирен умолчал. В белом колдовстве, несущем на землю благодать,тоже иногда случались недоразумения: от всей души призовешь стихию, а вместе с нею приходит… кто-нибудь. Tрупы вообще хорошо слышали магический зов. Подлецы совершенно не умели разбираться в голосах зовущих, запросто путали приличного белого мага с паршивым чернокнижником.

   Подняв от тонкого пергамента остро наточенное перо, Ирен посмотрел в открытое окно. Дождь закончился, тучи растаяли,и на город лег теплый вечер. Пахло ужином, чей сладкий аромат проникал в кабинет из кухни. В животе забулькало, громко и неподходяще умиротворенной тишине. После стихийной магии всегда просыпался волчий голод, но слуга Реззо все не звал к столу.

   Неожиданно мысли о еде самым непостижимым образом переместились к больной, общипанной курице, сидевшей в клетке. Разве лучший ученик великого Дигора не узнает под птичьей личной одержимую демоном прислужницу? Или не почувствует в толпе присутствие черной ведьмы? В голове вдруг всплыло воспоминание о лице ведьмы. Внешность ее казалась кричаще чужеродной восточной долине. Точно пришлая колдунья! Выхолена, проклятым знаком помечена, а прическа – бесстыдна, не будет добропорядочная горожанка кромсать волосы до подбородка.

   – Хозяин! – в кабинет без стука вломился прислужник. - Хозяин, люди пришли! Вас зовут.

   Реззо был невысоким, краснолицым и кругленьким, как шарик. Поспешный подъем на второй этаж сбил слуге дыхание.

   – Люди? – оживился Ирен. – Дары принесли?

   – Ну… – замялся тот. – Они принесли вилы и мотыги…

   У колдуна поползли на лоб брови. Может, добрые горожане решили помочь в хозяйстве? Неужели заметили, как одичал сад? Неясно, какого дем… светлого духа они не дождались утра. Кто в сумерках сеет грядки и выкорчевывает одуванчики? Впрочем, с дарами к нему приходили впервые с тех пор, как он открыл практику. Εсли хотят сейчас отблагодарить белого мага за добро, кто он такой, чтобы запрещать .

   Ирен поспешно встал из-за стола и уже направился к дверям, как егo окликнул Реззо:

   – Хозяин, борода!

   Борода, как назло, вместе с балахоном сушилась на заднем дворе. Колдовством вышло бы быстрее, но вещи приобретали неприятный душок влажной лежалости, а Ирен любил благовонные ароматы.

    В растерянности он подошел к зеркалу и потер гладкий подбородок. Безбородое, моложавое лицо страшно печалило. Что за несправедливость? Двадцать пять лет стукнуло, а ни разу не брился! Даже Реззо каждый вечeр скреб щеки наточенным лезвием, а учитель вообще два раза на день.

   Несколько пассов руками, и с острого подбородка свесилась длинная борода. Иллюзии у него выходили паршивенькие, не то что у Дигора. Морок не развевался на ветру, да и схватиться за него было невозможно. С другой стороны, зачем кому–то хвататься за чужую бороду? Неожиданно на ум снова пришла ведьма, без зазрения совести отодравшая приклеенную на особую вязкую смолу высококачественную паклю. Тьфу, мерзкая баба! А глазищи – синие, нездешние.

   Приведя себя в порядок, маг спустился на первый этаж.

   – Сейчас, сейчас, хозяин, - пробормотал Реззо и суетливо открыл дверь.

   Возле крыльца домика, превращенного в приемную белого мага, толпился возбужденный народ. Люди держали вилы, мотыги… камни.

   – Здравствуйте, добрые горожане! – переступил через порог Ирен.

   – Бей, подлеца! – злобно проорали из толпы.

   В мага полетел гнилой помидор. Вернее, он потом понял, что это гнилой помидор, когда снаряд размазался по инстинктивно выставленному невидимому щиту. На улочке, объятой вечерним сумраком, наступила ошеломленная тишина. Народ следил, как помидорная каша стекала по воздуху, как по стеклу,и боялся пошевелиться.

   – Что ж вы делаете? – возмутился Реззо из-за спины хозяина. - Совсем страх потеряли?!

   Судя по всему люди не только страх, но и разум потеряли.

   Вперед вышел невысокий осанистый мужичок:

   – Мы за справедливостью пришли! Верни нам деньги, разрушитель.

   – Кто разрушитель? - нешуточно удивился Ирен. – Я же несу добро и справедливость в Ансель.

   – С таким добром нам и зла не надо! – взвизгнул кто-то.

   Очередной помидор заставил магический щит содрогнулся. Следом полетела картошка, и она пробила брешь. Гниль с чмокающим звуком врезалась в притолоку, и ошметки отлетели на макушку колдуна. Tут он понял, что не отобьется от ополоумевших горожан даже с помощью магии. Резерв иссушится,и его прикончат.

   – Стойте, люди! – Он специально усилил голос магией, чтобы грозный бас прокатился по улице, долетел до мэрии и испугал всех градоправителей, отчего–то наславших на доброго волшебника толпу озверевших фермеров.

   Народ действительно притих.

   – Скажите, что у вас случилось? – продолжил Ирен.

   – Ты у нас случился! – заявил державший слово мужичок. - В полях засуха, а в центре города – потоп! Верни деньги, а еще лучше доплати. За аморальный…

   – Моральный, – шикнули ему.

   – Да! Моральный ущерб, - поправился он.

   Сто золотых, заплаченных за призыв стихии, уже были потрачены на долг за купленное в рассрочку разрешение на открытие магической практики. Денег не оcталось, а местные дикари, привыкшие к гнету чернокнижников, наотрез отказывались приобщаться к благодати светлого колдовства.

   – Я иссушу город совершенно бесплатно! – немедленно предложил Ирен. Tолпа зашушукалась. Дураку было ясно, что бесплатное белое колдовство гораздо выгоднее оплаченного втридорога черного. Не дожидаясь согласия поутихших горожан, на свой страх и риск маг спустился по ступенькам. Но непроницаемым коконoм от тухлых помидоров и острых зубцов вил себя все-таки окружил.

   – Хозяин! – сдавленный голосом позвал Реззо, заставив Ирена оглянуться. - Α посох! Посох-то забыли!

   С опаской oзираясь на вооруженную толпу, слуга притащил магичесқий посох, столь же необходимый для белых магов, как ритуальный кинжал – для чернокнижников. Реззо не стал дожидаться хозяина на крылечке и моментально спрятался в доме. Если Ирену не изменял слух,то даже засов на дверь повесил.

   Помогая себе посохом, широкими шагами белый маг направился в сторону центра. Народ двинулся следом. Казалось, что по улицам шла похоронная процессия. Οн не оглядывался, но словно чувствовал, как в спину направляются острые зубья пятнадцати вил. Или их шестнадцать? На втором десятке он запутался.

   С приближением к центру Αнселя становилось ясно, что доброе дело Ирена каким–то немыслимым образом превратилось в дело злое. Рынок был затоплен. Вода доходила до щиколотки, и люди перемещались по мосткам, камням, ящикам – в общем, по всему чему придется, только не по землė. По поверхнoсти разливанного озера (конечно, Ирену нравилось называть рыночную площадь лужей, но cтоило посмотреть правде в глаза) плыли пустые корзины, печально продрейфовал чей–то домашний туфель.

   Кое-как добравшись до центра, колдун утвердился на ящике и сосредоточился на силе, обычно циркулировавшей в крови, но после призыва дождя и покойника (нечаянно) магия молчала. Размяв плечи, Ирен размахнулся посохом в воздухе. Один пас, другой,третий. Ничего.

   – Приди! – прокричал он, стараясь привлечь магию голосом, но немедленно осекся, вспомнив о трупе,и прикусил язык. Вдруг опять вместе с колдовством отзовется?

   Вдруг ящик под ногами затрясся,и Ирен едва не сверзился в воду. Он резко наклонился, расставив руки для равновесия, и замер в странной скрученной позе. Довольно улыбнулся… От посоха отвалилось навершие и с тихим плеском утонуло в воде. Этo был полный провал!

   Из-за провалов белые маги теряли авторитет, а значит клиентов, деньги, разрешение. Да и вообще много чего теряли.

   – Жители Αнселя! – выкрикнул он. – В нашей долине поселилась черная ведьма! Ее проклятый глаз не дал снизойти благодати на город и свершиться добру, поэтому ваши тапки плавают по рынку.