Безумный Макс. Поручик Империи (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 15

- Почему? – Выкрикнул кто-то, не показываясь, но не узнать Хоботова было сложно.

- Потому что мы не можем действовать вместе с ними. Мы – моторизованное подразделение. Мы быстры. Мы подвижны. Мы можем за пару часов проезжать столько, сколько пехота идет сутки. Оставшись с ними, мы потеряем все наши преимущества практически ничего не дадим им…

Митинг получился короткий. Не больше пяти минут. Не в традиционном русском смысле митинг, а в англосаксонском – просто рабочее собрание . Слово-то в свое время заимствовали, да как обычно, с творческой обработкой известным местом. Поручик инструктировал людей, объясняя не столько их конкретные задачи, сколько общую идею и формат действий. Что было там за поворотом – загадка. Требовалось импровизировать. Добился понимания. И только после этого вернулся в кабину грузовика, приказав трогать.

Полковник спал. К счастью, полковник крепко спал. Максим сильно переживал, что тот начнет возражать и что-то требовать. Или того хуже – приказывать.

В принципе, можно было бы остаться и с пленными, качественно их усилив. Но поручик не хотел идти ни к кому в подчинение. И потому, что это прямо противоречило его оперативным интересам. И потому, что немало сомневался в способностях местных командиров. За время увлечения реконструкцией наслушался всякого. Да и вообще…

Медленно, километрах на семи-восьми в час колонна грузовиков выехала из-за поворота лесной грунтовки. Моторы подвывали. Максим нервно вертел в руках пистолет, потирая рифленую щечку рукоятки.

Пленных согнали в загон для скота, позволив укрыться под навесами. Конвоиры же заняли два домика рядом. Ну и на крыше троих наблюдателей посадили дабы предупредить бегство заключенных. Да, загон был обнесен колючей проволокой, но все одно – могли просочиться.

Дистанция полсотни шагов.

Пленники подошли к забору и тоже любопытствуют. Появление грузовиков могло означать всякое. В том числе и то, что их, наконец, покормят. Наверняка ведь не кормили еще… с момента пленения.

- Проклятье… - прошипел Максим, а потом, набрав в легкие воздуха, что было силы заорал: - Ложись!

Это был условный, оговоренный сигнал для начала атаки.

Застрекотали оба пулемета. Захлопали винтовки. Две секции немецкого пехотного взвода, которые располагались перед воротами, положили очень быстро. Настолько, что с их стороны только два и ли три выстрела прозвучало. Да и те непонятно куда. Они были не готовы. Жарко же. Тыл. Ландвер. Вот бойцы и сидели под навесом, тем, что повернут к дороге, а не к пленникам. Кто просто дремал. Кто жевал чего-то. Кто пытался писать то ли письмо, то ли черкать что-то в записной книжке. Ну а что? Около восьмидесяти процентов личного состава немцы старались набирать из горожан. Поначалу, во всяком случае. Поэтому уровень образования их был не так уж и плох.

Бой кончился быстро. Точнее расстрел. Минуты не прошло как все затихло.

Максим спрыгнул с грузовика на землю. Оправил форму. Сделал несколько шагов вперед. И тут из левого домика выскочило трое заспанных бойцов.

Поручик отреагировал быстрее, чем пулеметчик. Плавным шагом он ушел чуть в сторону, перехватывая пистолет двойным хватом.

Бам! Бам! Бам!

Три пули – три пораженные тушки. На дистанции в пять-шесть метров скоростная стрельба по таким крупным мишеням была чистой забавой. Во всяком случае для Максима.

Двое быстро затихли. А третий никак не мог отойти, захлебываясь собственной кровью.

Бам!

Выстрелил поручик, пуская ему контрольную пулю в голову. Сменил магазин в пистолете и начал отдавать распоряжения.

Замок с ворот сбили очень просто. Велели пленникам отойти от ворот и прошлись по этому висячему «дружку» очередью, разворотившей не столько замок, сколько его крепление. Очень популярный прием в кино, подвергаемый жесткой критике. Ведь пули с твердым сердечником очень легко рикошетят от твердых поверхностей. Да вот беда. На 1914 год на вооружение русской армии было только два типа пуль: тяжелая тупоконечная и легкая остроконечная. И обе они представляли собой кусок свинца в мельхиоровой оболочке. То есть, пустить эти легко сминаемые пули в рикошет было практически невозможно. Чем поручик и воспользовался. Искать ключ или возится с тросом было слишком долго.

- Кто здесь старший? – Обратился Максим к пленным.

Из толпы вышел мужчина лет за сорок с богатыми, пышными усами. Мундир полковника. На груди Владимир с мечами четвертой степени и пара других, менее значимых в текущей обстановке наград.

- Здравия желаю, - козырнул поручик. Сделал пять шагов и, достав из планшета карту, сразу перешел к делу. – Мы вот здесь, указал он на точку карте. Вот тут – временный полевой склад трофеев. Там есть несколько пушек и пулеметов. Много боеприпасов. Отсюда, если по прямой, верст шесть. По дороге, конечно, больше. Я вам оставлю тридцать винтовок, один пулемет и десять ящиков с патронами. Дальше уже сами. Вопросы?

Полковник промолчал, буравя взглядом Максима. Тот вел себя слишком дерзко. Даже для столь неоднозначной обстановки.

- Могу оставить ящик гранат. РГ-12. – После небольшой паузы, добавил поручик, как ни в чем ни бывало, смотря в глаза полковнику. С абсолютной уверенностью и даже какой-то легкостью.

Тишина.

- Ну, как знаете, - пожав плечами ответил Максим и, развернувшись к своим крикнул. – Васков!

- Я!

- Разгружай! Пулемет, тридцать винтовок и десять ящиков патронов.

- И гранаты, - наконец, произнес полковник.

- И гранаты! – Крикнул поручик, едва заметно улыбнувшись уголком рта. Но, лишь вернув себе невозмутимость, повернулся к полковнику и продолжил. – Охрану лагеря мы перебили. В основном. Кое-кто разбежался. Большей частью технический персонал. На подходе к полевому складу мы расстреляли конвой из семи подвод. Кто-то из личного состава мог уцелеть. В общем, желаю успеха. И да – постарайтесь не медлить. Мы, конечно, пошумим в сторонке, отвлекая внимание и давая вам шанс спокойно добраться до склада. Но черт его знает, как все выгорит. Честь имею! – Козырнул Максим, щегольски щелкнув каблуками, развернулся и направился к грузовику. – По машинам! – Рявкнул он с подножки, возвращая бойцов охранение в чрево грузовиков.

Полуминутная задержка и вот уже автомобили, взревев мотором на перегазовке, начали разворачиваться. Благо, что лужайка перед воротами вполне это позволяла.

- И что это было? – Озадаченно спросил полковник, когда последний автомобиль скрылся за поворотом лесной дороги.

- Хорошо стреляет, - невпопад отметил капитан, стоявший все это время рядом. Временный пункт накопления пленных еще не претерпел сортировки. Не успели раскидать людей. Вот офицеры вперемежку с нижними чинами и находились.

- Господа, - произнес второй капитан, - а вы не заметили нашего Льва Евгеньевича?

- Хоботова?

- Так точно-с. Он в первом автомобиле за левым пулеметом стоял. И стрелял.

- Лев Евгеньевич?! – Удивился полковник. Этот военный философ был достопримечательностью корпуса. О нем многие офицеры знали. Да и сидя по штабным делам – примелькался.

- Да. Точно-с. Стрелял. И глаза такие… стеклянные. Словно и не он вовсе. А потом гляжу. Нет. Он.

- Невероятно! – Покачал головой полковник.

Причем, что любопытно, перед ними на земле лежало оружие, но никто так и не вышел. В ступоре пребывали. И лишь спустя долгую минуту, увлеченные приказом полковника, пленные… бывшие пленные зашевелились. Все произошедшее выглядело очень неожиданно и не укладывалось у них в голове.

Максим тем временем двигался дальше.