Безумный Макс. Поручик Империи (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 24

Здесь же, в команде этого человека, его ждала либо быстрая смерть, либо такая же быстрая слава и успех. Да, Максим был псих и безумец со качественно отмороженным «скворечником». Однако, как это странно не звучало, «головы не терял». Ян насмотрелся на его «чудеса» в тылу немцев. И понял – быть рядом с ним очень опасно. Но это шанс, который дается только раз в жизни. И поляком сложно было не согласиться - не каждый поручик берет «на шпагу» генерала.

Поэтому он и остался. Войны ему все равно не избежать. Так почему бы не выбрать более удачное место службы? Конечно, есть приличный шанс того, что отряд расформируют, а «контуженного поручика» комиссуют. Но Ян был уверен – «из этого казино так просто не уходят». И просто так это все не закончится…

Урегулировав вопрос со своими людьми Максим направился «вставать на довольствие». Дороги он не знал, конечно, но «язык до Киева доведет». Главное не стесняться спрашивать.

И тут случилось ЧП.

Генерал-то приказал, да только приказ его ни до кого не довели из исполнителей. Поэтому ни корма выдавать, ни форму для добровольцев, ни прочей амуниции ему не стали. Более того – наорали, оскорбив.

Офицер, «сидящий на раздаче», формально был в том же звании, что и Максим. Но вел себя крайне нагло и самоуверенно. Ведь от его благосклонности многие зависели. Ведь выдавать амуницию и обмундирование можно по-разному. А уж продовольствие, и подавно. С такими людьми обычно не ругаются.

Понимал ли этот деятель, что странный поручик пришел не просто так? Скорее всего да. Но приказа он не получал. Так что прав выдавать имущества не имел. И формально был прав всецело и полностью.

Но вот беда. Максиму требовалось и продовольствие, и обмундирование, и амуниция. Попытался продавить криком. Не помогло. Мало того – стойкий «раздающий» парочку бойцов позвал и начал встречно угрожать. Видимо опытный.

Наступил тупик конфликта, при котором обе стороны правы. По-хорошему бы Максиму явиться в штаб корпуса и выправить бумажку о постановке на довольствие и его, и его людей. Но дело это не быстрое и не простое. У него же документов нет. На кого что выписывать? На предъявителя? А установление личность – та еще процедура, особенно в эти дни. Могут пройти недели, а то и месяцы, пока документы выправят. То есть, приказ генерал дал, а как его выполнять – не ясно. Да и офицер, сидящей на раздаче полностью прав – выдавать продовольствие, обмундирование и амуницию первому встречному, по меньшей мере, глупо. Его за это по головке не погладят. Да и по голове тоже.

Грубо говоря, Максим был поставлен между выбором: или кормить и снаряжать своих людей за свой счет, или силой взять то, что нужно. И он ударил. Хорошо так. С подшагом и разворотом всего корпуса пробил в челюсть своему визави. Тот такого поворота не ожидал, так что принял кулак со всей своей любезностью и страстью. Ну и выпал в осадок, энергично захлопнуть ротовую щель.

А потом, пока два бойца поддержки хлопали глазами, Максим вытащил пистолет и начал отдавать им приказы. Одновременно с тем разоружив и связав оппонента. На всякий случай.

После такой демонстрации его вполне охотно послушались. Ну а что? Вооруженный псих. За его спиной десяток вооруженный солдат. А на «хозяйстве», обычно, сидят не самые боевитые личности, которым не с руки в драки встревать. Тем более такие, где их побьют.

Десять минут – и все, что поручик требовал, принесли. Да надлежащего качества, не вызывающего никаких нареканий. Рисковать ребята не стали и сразу сделали все, как надо. А потом по требованию офицера тщательно записали в журнал выдачи перечень выданного имущества. Максим его внимательно прочитал и подписался. Как мог. Главное, чтобы все честь по чести оформить…

Резкий и дерзкий поступок.

И он не замедлили сказать. Двух часов не прошло как к его колонне прискакал какой-то упитанный капитан с десятком солдат и начал орать. И довольно изыскано, перемежая русский мат французскими выражениями.

- Васков, - громко произнес Максим, когда тот, наконец, замолчал, раскрасневшись, - распорядись принести попить. Не видишь, господину капитану нужно горло промочить.

- Что вы себе позволяете?!

- А вы? Господин капитан, у меня прямой приказ генерала Артамонова. И я его выполнил. Вы хотите его оспорить?

- Сдайте оружие! Вы арестованы!

- Отряд! К бою!

- Что?! – Выкрикнул взахлеб этот капитан. Однако дальнейшие события его выбили из колеи. Бойцы стремительно рассыпались по нарезанным им позициям, и приготовились к перестрелке, наведя на капитана и его людей не только с свыше полутора десятков «стволов» индивидуального оружия, но и три станковых пулемета.

- Господин капитан, - холодно произнес Максим. – Я получал приказ от его высокопревосходительства и все мои людей его слышали.

- Но… - попытался что-то промямлить капитан, смотря как завороженный на дуло станкового пулемета, направленное ему прямо в лоб.

- А вот вы, господин капитан, и ваши люди, ведете себя подозрительно. Может быть вы служите Кайзеру и имеете приказ всемерно нарушать снабжение воинов Его Императорского Величества?

- Что?! Нет!!!

- Я вынужден вас арестовать и проводить до гауптвахты.

- Да что вы себе позволяете?!

- Сдайте оружие, - холодно произнес Максим, после чего достал свой «Парабеллум», передернул затвор, и продолжил: - Или я буду вынужден применить оружие.

- Вы пойдете под трибунал!

- Отряд! Слушай мою команду! По предателям Отечества, короткими очередями…

- Нет!!! – Взревел капитан, побледнев до последней крайности и спешно начав отстегивать ремень, на котором крепилась кобура для револьвера.

- А ваши люди?

- Сложить оружие! – Рявкнул капитан. И бойцы охотно подчинились. Земля слухами полнится. И они уже были в курсе, что это за отряд такой. Люди болтали невероятное. Настолько, что сталкиваться с ними не было никакого желания. Вообще. Даже теоретически.

После этого арестованных связали, сформировав вереницу, которую Максим с десятком бойцов и повел к штабу корпуса. Сдавать. Прихватив заодно запрошенный рапорт, заявления на зачисления в добровольцы, представления к наградам и прочее. Да-да. Поручик не забыл на всех своих подчиненных выписать представления к наградам. Даже на бывших пленных немцев, оформив их заявление задним числом и показав в представлении то, как они самоотверженно сражались с превосходящим противником. Прям не люди, а герои-любовники. Причем он делал хитро – писал не по совокупности, а по каждому эпизоду, которых хватало. Так что на два-три солдатских креста Георгия большая часть его бойцов вполне могла рассчитывать. При удачном стечении обстоятельств, конечно.

Себя только обделил. Но оно и понятно. Он же не Брежнев, себе награды выписывать. Да никто и не поймет.

В штабе корпуса был сущий тарарам. Сведения, привезенные Максимом, поставили всех на уши прямо с вечера. Вот на них все и гуляли. Так что генерал Максима принять его не мог. Не до того. Слишком много дел. Поэтому поручик, не сильно расстроившись, передал адъютанту запрошенный Артамоновым рапорт и прочие документы. А потом вывел на улицу:

- Вот! – Указал он адъютанту генерала на арестованного капитана со товарищи. – Красавцы. Пытались помешать выполнить приказ его высокопревосходительства.

- Серьезно? – Удивился адъютант, прекрасно узнав капитана интендантской службы.

- Серьезней некуда. Его человек отказался ставить на довольствие моих людей. А приказ Леонид Константинович дал вполне определенный. Вредителя я разоружил. Так этот попытался за него вступиться. Дескать, никак нельзя приказ генерала выполнять. Это ведь всего лишь генерал. И ему он не указ.