Босс-обманщик, или Кто кого? (СИ) - Обская Ольга - Страница 35

— Тебя спасаю.

— Спасаешь???

— Да, — рубанул тот с досадой на себя. — Сначала подставил, а теперь спасаю.

Он воровато огляделся по сторонам и вынул из рюкзака конверт:

— Вот, — протянул Волконскому.

— Что тут? Зачем ты стянул это у Кати?

— Это не Катино. Это ей Радослава компромат на тебя подбросила.

— Что??? — у Антона начало сдавать терпение.

Что за ерунда тут творится? Он заглянул в конверт и обнаружил две фотки. На одной — себя с Валерией, своей прошлогодней пассией, на другой — себя же с Илоной, своей новой пассией. Ничего особенного, конечно. Мало ли с кем Антон мог сфотографироваться. Но вот на что Катя бы сразу обратила бы внимание — на антураж. На одном снимке — элитный столичный ресторан, на другом — палуба яхты.

— Димыч, убью!!! — зарычал Волконский.

— Спокойно, Тоха, всё под контролем. Быстро спрячь это куда-нибудь и идём, я тебе всё объясню.

Антон нашёл среди вещей и сумок свои джинсы, сложил конверт вдвое и сунул в карман.

— Уж будь добр — объясни, — посмотрел угрожающе.

Но перед тем, как говорить с Обабком, нужно было отнести Кате обещанный пластырь.

— Жди здесь, — пригвоздил Антон друга. — Я сейчас.

На полянке, где проходили соревнования, стоял невообразимый хохот и гвалт. Девушки комично, но мужественно прыгали в мешках по пересечённой местности. Жаль, у Волконского пока не было возможности поболеть за свою мисс Грациозность-в-Мешке. Он передал пластырь Красильникову, и тот с удовольствием занялся царапиной на Наташиной ноге.

Когда Антон вернулся к Обабку, тот был уже не один, а в окружении Люси и Радославы, которых отчитывал, за то, что они не смогли отвлечь Волконского, и поэтому операция по изъятию компромата прошла далеко не гладко.

Антон начал догадываться, что происходит. Эх, надо бы всей троице как следует мозги прочистить. Но Обабок, увидев подошедшего друга, мужественно закрыл могучей спиной девушек, приняв всю мощь испепеляющего взгляда на себя.

— Тоха, идём, — потянул он его в сторону зарослей.

Они зашли в глубь леса метров на пятьдесят. Здесь их никто не увидит и не услышит. Обабок принялся рассказывать, как не устоял перед напором невесты и поведал о пари. А та проболталась лучшей подруге.

— И вот эти две дурынды решили спасать Катю от тебя, — закончил Димыч повествование. — Женская солидарность, мать их.

У Волконского в груди кипело. Врезать бы Димычу. Мужик называется. Не смог удержать язык за зубами — трепло. А вот Радославу Антон даже зауважал. Это ж надо как она Катю защищала. Собственной грудью на амбразуру, в смысле на Волконского, готова была броситься.

— Больше никто не знает?

— Эти две шпионки клянутся, что никто.

Учитывая женскую болтливость, не очень-то верилось. Хотя нет. Волконский верил. Лазутчицы так самоотверженно пытались уберечь Катю от страданий. Не стали бы они разносить информацию, утечка которой сделала бы их подзащитной больно.

Обабок задумчивое молчание Волконского переносил с трудом.

— Тоха, врежь, что ли. Мне легче станет.

— Ага, щас. Мучайся дальше, — Антон усмехнулся. — Как ты с фингалом под глазом будешь конкурсы вести?

Обабок почувствовал изменение настроения Волконского. Вздохнул с облегчением — понял, что прощён.

Они вышли из леса и вернулись на поляну, где проходили конкурсы. К тому времени прыжки в мешках уже закончились, и успела состояться ещё одна эстафета — забег с ложкой, на которой необходимо было удержать сырое яйцо. «Синие» в обоих соревнованиях были ловчее.

— Ты где пропадал? — поинтересовалась Катя, когда Волконский подошёл сзади и не удержался — коснулся губами макушки. — Нам на пятки натупают. Счёт сравнялся.

— Ничего. Мы сейчас как поднажмём, — пообещал он.

Последним конкурсом Аня объявила интеллектуально-творческий:

— Название говорит само за себя — «Покажи слово». От каждой команды приглашается по одному участнику.

— Кать, давай, — подтолкнула Наташа подругу.

Другие члены команды единогласно поддержали выбор. Не удивительно. Волконский и сам уже имел возможность убедиться, что Катя — мастер пантомимы. В памяти всплыло, как она выразительно жестикулировала ему из-за спины бабушки: «Ты. Мой. Парень».

Команда «синих» тоже выдвинула девушку. Ксению Лукьянову, из финотдела. Она слыла на фирме одной из самых умных. И посмотрела на Катерину соответственно: мол, с кем решила тягаться?

Вот только не надо нам этих взглядов. Волконский ободряюще подмигнул Кате: ещё посмотрим, кто кого.

Аня раздала Ксении и Кате карточки со словами и объяснила правила:

— На каждое слово даётся ровно минута. За это время вы должны показать слово вашей команде при помощи пантомимы. Если команда угадывает, то получает очко. Показывать будете по очереди.

И соревнование началось. Обе девушки справились с первыми несколькими словами с лёгкостью. «Шляпа», «очки», «телевизор», «книга» были угаданы командами практически мгновенно. Потом пошли понятия посложнее: «дружба», «скука», «взаимопонимание», «скупость». Но и тут никто не дал осечки.

Сложности начались на последнем этапе, когда показывать пришлось знаменитостей. Первой это предстояло сделать Ксении. Она взбила причёску, провела руками в воздухе, рисуя женскую фигуру, а затем проимитировала, что поёт в микрофон. Команда «синих» начала сыпать версиями:

— Мадонна? Шакира? Бритни Спирс?..

Ксения отрицательно замотала головой. Махнула рукой в сторону запада и сложила руки крестом. Пытаясь показать, что речь не о забугорных исполнителях. Команда поняла сигнал и принялась выдвигать новые версии.

— Алла Пугачёва? Валерия? Алсу?

Было ясно, что нужно больше конкретики. На российской эстраде слишком много исполнительниц, чтобы всех их можно было перечислить за минуту. Ксюша сделала жест, показывая, что речь не о худышке, а о женщине достаточно плотной комплекции.

— Надежда Бабкина? Лолита Милявская? Сердючка?..

— Минута истекла, — остановила мучения Ксении Аня. — Это была Лариса Долина.

— Аааа… — промычали раздосадованно участники команды «синих».

— Показать знаменитость действительно очень сложно, — успокоила их Аня, намекая, что у «красных» особого шанса вырваться вперёд нет — их ждёт та же участь.

Такого же мнения, похоже, придерживалась и Ксения. Всем своим видом показывала, что если уж она не справилась, то сопернице можно и не пытаться.

Однако Катя растерянной не выглядела. Она встала перед своей командой и начала пантомиму. Вот вроде бы пантомима предназначалась всем членам команды, но смотрела Катя исключительно на Антона. Она провела пальцами над верхней губой, и сразу несколько человек догадалось:

— Усы.

Версии посыпались одна за другой:

— Боярский? Якубович?

И даже:

— Чарли Чаплин?

Но Катя отрицательно покачала головой. И продолжила пантомиму. Её ладошка, повёрнутая ребром вниз, произвела волнообразные движения:

— Рыба? — предположила Наташа.

Недоумение проступило на лицах участников обеих команд. Причём тут рыба, если речь о знаменитостях? Катя продолжала смотреть на Антона и только на него. И вдруг он понял, что пантомима предназначалась именно ему. Да! Элементарно, Ватсон! Усатая рыба — значит, сомик, а сомик — значит…

— Сильвестр, — не сомневаясь, что угадал, произнёс Антон. — Сильвестр Сталлоне.

— Правильно! — ошарашено констатировала Аня.

— Правильно???! — выпала в осадок Ксения. — Но как ты догадался? Причём тут рыба? Причём тут усы? Разве Сильвестр их носит?

— Смотря какой Сильвестр, — заметил между прочим Волконский. — Тот, что рыба, тот носит.

— С перевесом в одно очко победили «красные», — объявила Аня.

Наташа и другие девушки бросились обнимать Катю, и Антон под шумок, конечно, не отказал себе в удовольствии тоже потискать свою мисс Хитрюгу.

Михаилу жутко надоело мероприятие. Все эти крики, хохот, улюлюканье, в общем-то, незнакомых людей. Он напряжённо ждал, когда закончатся конкурсы и отдыхающие разобьются по кучкам. Это будет удобный момент, чтобы начать операцию. Скорее бы! Как только он представлял, какое видео в результате окажется у него в руках, настроение резко поднималось. Улыбка надолго сотрётся с лица этого выскочки Волконского, когда ролик будет слит в интернет. Вот тогда самоуверенный лоск столичного бабника поблекнет. Вот тогда он испытает, что чувствует человек, когда его макают носом в дерьмо.