Поющие в клоповнике (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 30

До замка мы добрались за три с половиной часа, осмотрев по дороге местность, благо видеть в темноте мы все могли. Замок как замок, стены высокие, ворота железные, одно хорошо — сзади стена замка переходит в скалу. Иначе шиш бы у нас что получилось. Там мы договорились о месте встречи и разделились. Как я собралась отвлекать внимание охраны — это отдельная история. И Кану ее было знать необязательно. И так ревнует. Хотя у него ни оснований, ни повода. Я разделась, оставила одежду под камнем и переоделась в художественно изодранную ночную рубашку и плащ. Все это я, разумеется, позаимствовала у стражника. Не свою же одежду рвать? Жалко. Потом исцарапала себя в нескольких местах, чтобы всем интересно посмотреть было, немного подготовилась морально и пошла на дело.

Раз пошли на дело я и Рабинович, Рабинович выпить захотел… Ла-ла-ла ла-ла-ла…

С тем я и постучалась в ворота. Пришлось ждать минут пять, пока не высунулась усатая физиономия.

— Кого Тьма несет!?

— Помогите! — прошептала я, красиво цепляясь за окошко и медленно сползая вниз. Плащ распахнулся, но не слишком. А то еще из-за ворот насмотрятся, а внутрь меня не пустят. Но реакция была вполне человеческой. Через несколько минут загремели замки, ворота приоткрылись, меня подняли и занесли внутрь. Да, такого еще не бывало в мировой практике. Чтобы защитники диверсанта в крепость на руках и со всем почетом заносили. Директору расскажу — то-то посмеется. Я по-прежнему обвисала на чьих-то руках мокрой тряпкой и незаметно подглядывала из-под ресниц. Наконец рядом со мной протопали сапоги, и раздался начальственный бас.

— А ну расступись! Кто такой!?

На вопрос я отвечать не спешила. Я в обмороке — или уже где? Вот и пусть меня

приводят в сознание!

Ой, зря… в следующий миг к моему лицу поднесли вату, пахнущую такой едкой дрянью, что я едва не взлетела. Но сдержалась и красиво открыла глаза.

— Простите, — прошептала я. — Я три дня не ела… Наверное, мне плохо стало…

Прямо передо мной появилось усатое лицо и выдохнуло мне в нос ароматом сто лет нечищеных зубов и чеснока с пивом:

— Кто такая!?

Меня едва не стошнило. Но роль требовала.

— Ася я. Асияна.

— И что тебе здесь нужно, Асияна?

Голос чуть-чуть смягчился. Все-таки я довольно симпатичная девушка.

— Меня мачеха избила, в коровнике запёрла и есть не давала. Я и сбежала из дома. Решила к горцам подаваться, да видать маненько заплутала….

— Да еще как. Из какой ты деревни?

Я назвала единственную деревню, которую знала в округе. За имена не боялась. Назову самые распространенные, в крайнем случае, гипнозом займусь. Это даже в антимагической точке проделать несложно. Конечно, если не внушаешь чего-то, что капитально расходится со всеми остальными поступками человека. Например, если бы я приказала им выдать мне пленников, они бы не послушались, а вот немного подкорректировать их размышления мне под силу.

— Поставьте ее на землю, — приказал командир. — Идти можешь?

— Попробую.

Плащ распахнулся, открывая стратегически разорванную ночную рубашку. Все мужчины отвесили челюсти. Я еще немного продемонстрировала свое тело. Смотрите, дети, художественные фильмы. Там еще и не такому научишься. Что-то поделывают мои приятели?

Это я извлекла из памяти Терна немного позднее:

" — Цепляйся же, недоумок!

— Сам идиот!

— Шевели задом!

— Не наступай мне на голову!

— Все равно она у тебя только для декорации! Ты ей все равно не думаешь!

— На себя посмотри гибрид ушастый, ангидрид твою мать!

— И тебе того же! Да держись же ты!!!

Элвар и человек с трудом ползли по стене, шепотом внося изменения в родословную напарника. У Кана получалось лучше, за счет ругательного запаса аж двух миров, у Терна немного хуже, но не слишком. Терн прислушивался к мыслям людей в башне. И это его не слишком радовало. Наследники престола никак не попадались, зато людей становилось все меньше. Наверное, действовал Ёлкин план. Оставалось только лезть вверх и по пути извлекать из мыслей всех встречных, где находятся оборотни."

Я сделала шаг, не заметила камень на дороге и так треснулась об него пальцем, что увидела сразу три звездных неба.

— Тьма тебя забери!

— Что? — не понял начальник стражи.

Я хотела объяснить ЧТО именно, но потом передумала. Ругательства как-то не вписывались в мой светлый образ.

— Сохрани вас Вечный Свет, — поправилась я. — Это было ужасно!

И впала в истерику. Сама я даже не представляла, как все это изобразить, но пару раз девчонки при мне начинали выступления. Но только начинали. На третьей минуте я обрушивала на голову истеричке ведро с водой. А зря. Могла бы, и посмотреть, поучиться. В жизни все пригодится. Но я и так талантлива. Я даже играла в любительских спектаклях в школе. А сколько я их разыгрывала в жизни!

Мои вопли пронзили тишину и унеслись в небо. По щекам потекли слезы. Я утирала их, не переставая жаловаться, и не трогаясь с места. Мне нужно собрать всех охранников во дворе. И орать погромче, чтобы они ни на что кроме меня не отвлекались. Чем я и занялась, поминутно запахивая плащ так, чтобы он опять распахивался. Люди сбегались смотреть на представление.

Тёрн прислушивался к мыслям людей. Они были все одинаковы. О каком-то происшествии. Нет, ну какие паразиты! Все мысли о бабах! Нет бы, о служебном долге подумать! Минутку… есть! О нет! Только этого ему не хватало!

— Окно оборотней выходит на эту стену, но оно забрано решеткой. Ты счастлив? — спросил он у Кана.

Кан подробно описал, где он видел всех оборотней вместе с их счастьем. Тёрн молча согласился и продолжил свой подъем. Пусть окно с решеткой. Но у Кана есть меч, и у него два, не считая кинжалов. Что-нибудь они с этой решеткой точно сделают. Интересно, а окно достаточно широкое? А то вдруг оборотни в него не пролезут… Диверсанты медленно поднимались. Настроение так же медленно падало.

Истерика была в полном разгаре. Я отрывалась, как могла, перечисляя все свои обиды с трехлетнего возраста пополам с русскими народными сказками. И попутно демонстрируя свою фигуру. Меня никто не останавливал. То ли боялись, что покусаю, то ли просто наслаждались представлением. В Универе я так бы не поразвлеклась. Удивительно? Да нет, норма жизни. Вот представьте себе, что вас семьдесят человек и вас загнали сторожить каких-то двух заключенных, которых даже на прогулку не выводят по причине их важности. Всей заботы — на десять минут в день. Подать еду, да убрать комнату. Телевизора здесь нет, радио не изобрели, журналы с картинками стоят столько, что всему гарнизону не по карману. Женщин тоже нет, в увольнительную не смотаешься, сиди и охреневай от скуки. А тут такое представление! Истерика, плюс история, плюс стриптиз-шоу. Да еще на халяву! Ну, кто откажется? Дураков не было. Но все надоедает. И слишком долго я тянуть истерику не смогу. Мне просто надают по морде. Здесь это первая помощь от любых душевных недомоганий. А это будет грустно. Я продолжала представление, мысленно прося Терна поторопиться. Еще полчаса и я пас. У меня просто глотка не выдержит столько орать! Где же эти хреновы диверсанты!? Будем надеяться, они не окажутся еще и хреновыми диверсантами. Или я их сама прикончу!

"Окон в стене было до фига, но с решеткой было одно-единственное. Ошибиться было сложно. Окно выходило в небольшую комнату с очень приличной дверью. А в комнате сидели двое. Мужчина и женщина в простой темной одежде. Оба — черноволосые, кареглазые, с резкими чертами лица, похожи друг на друга и на портрет их матери, который показала Ёлка, как две капли воды. И мысли у них соответствующие. Что-то о заточении, о смерти, которую они здесь встретят… Что ж, оборотней они нашли. Это радует. А вот все остальное было грустно. Решетка была толстой и глубоко вбитой, даже вплавленной в камень. Выдрать не удастся. Раскрошить камень — это до утра работы. Только перепилить. На такую уйдет не меньше часа. Что ж, будем надеяться на Ёлку и пилить с четырех сторон. Тёрн подтянулся до окна, поудобнее устроился на выступе, подтянул Кана и окликнул узников.