Реликт. Пояс Скорби (СИ) - Дай Андрей - Страница 32

Не вышли. Пришлось самому. Пауки и тут не помощники. Не дай Бог, лапа сорвется и робота унесет в открытый космос. Они мне и такие убогие еще пригодятся. Во всяком случае, пока не найду привычных шестилапов.

Вообще, жутковато было. Все целое. Уже знакомые по сохранившимся частям линкора, классические имперские интерьеры. Ничего лишнего не висит в коридорах и отсеках. Полный порядок и ни одно трупа. Мощные фонари на скафандре и на буксируемом пауке выхватывают только куски переходов брошенного корабля.

Рубка с гнездом ИскИна и каюты старших офицеров улетели в спасательной капсуле. Без них же, без опознания приборов контроля, опыта чтоб определить предназначение судна мне не хватало. Можно было, конечно, прогуляться по броне крейсера, взглянуть на тип эмиттеров и установленное вооружение, но большого смысла в этом не было. Медсекцию я посетил в первую очередь, и ничем выдающимся она похвастаться не могла. Надежда, что «Причастие» окажется госпитальным судном, канула в лету. А было раньше это судно крейсером РЭБ, целеуказателем или дистанционным усилителем силового щита ведущего – не все ли уже равно?

Тем более что ни под заданные Вилларом параметры, ни под мои пожелания этот сундук не подходил совершенно. Хотя вот как раз его восстановить было бы проще простого. Найти корабль такого же типа в поясе не сложно, и хоть один из них да сохранил бронекапсулу на месте. Но трюм слишком мал. Экипаж тоже был невелик – жилые секции не выбросишь ради увеличения грузового объема. Маневренность отличная, а вот скоростные характеристики подкачали. В общем – пустышка.

На складе несколько контейнеров с какими-то электронными запчастями. Арсенал пуст, в медсекции и в реакторной ни одного завалящегокартриджа. А вот в обширном секторе конденсаторов нашлась разгадка организованного исхода экипажа. Сразу на нескольких здоровенных банках змеились трещины. В некоторых местах такие, что можно было руку просунуть! Представляю, как обидно было капитану! Из-за явного заводского брака, бросать в остальном исправный и не поврежденный корабль!

После раскрытия страшной тайны, и мне как-то веселее сделалось. А то уже чертовщина всякая в голову стала лезть. В тенях зловредных инопланетных захватчиков стал высматривать. Мало приятного по мертвым кораблям в одиночку лазать, вот что я скажу!

Единственный приличный трофей обнаружился, как ни странно, в маленькой рубке одного из инженерных ботов. Стандартный бокс для кристаллов баз знаний, а там «Системы дистанционного ремонта щита», «Системы энергетической силовой защиты» и «Системы глушения систем ускорения». Насущной необходимости в знаниях такого рода я пока не видел, но вдруг надо, а у меня нету?! Так что, вернувшись на челнок, с чувством глубокого удовлетворения, поместил серые пластинки в инженерный раздел своей библиотеки.

На все про все с этим «Святым Причастием» ушло часа три. Паука так ни разу и не применил. Зря всюду таскал за собой только. Но переодевшись, приняв короткий душ – воду нужно было экономить – и перекусив, решил – может оно и к лучшему. Более удобного места, чтоб заняться изучением баз под бустерным разгоном еще поискать надо!

Итак, у меня в «чемодане» было четыре базы, без изучения которых множество других были недоступны. В первую очередь, это, конечно же «Наука». Потому как без нее и вторая в списке - «Навигация» - информация сама для себя. Что толку знать принципы расчета прыжка, если понятия не имеешь, куда собственно летишь? Потому «Астрометрия» именно на третьем месте, а не на четвертом, после  «Механики». С другой стороны, «Механика» - основа основ в инженерии звездолетов. Без нее я рискую вообще не заполучить средство передвижения.

Все четыре информационных пакета требуется поглотить хотя бы до третьего уровня. А это в среднем по четверо суток на каждую, или шестнадцать на все. Простая арифметика, не правда ли? И если продолжить ейбаловаться, то выходит, что с пятикратным бустером, можно уложиться в семьдесят семь часов. Чуть больше трех суток под неусыпным присмотром медкапсулы, и с контролем лавины выделяемых химией разгона нейротоксинов.

На счастье, самих инъекций у меня в достатке. Сотня блистеров, на четыре часа действия каждый. Инструкция по применению предупреждает, что после каждого применения требуется не менее трех часов на вывод вредных веществ из организма. Но я решил, что это ко мне не относится. Я-то планировал провести все трое суток на теплом ложе умной медицинской машины, плюс на Колобковские наноботы возлагались кое-какие надежды. Виллар не один раз говорил, что эти его малюсенькие роботики питаются как раз отходами организма, а тут я им прямо-таки пир планировал устроить. Но на всякий случай, в программу медкапсулы условия экстренной очистки от введенных химикалий и пробуждения пациента, я все-таки внес. Сдохнуть от приступа жажды знаний – что может быть глупее?

Икону хотел еще нарисовать. Хоть какую-нибудь. Чтоб хоть было на что перекреститься, прежде чем... Ну вы поняли... Потом вспомнил о картинке с живым Богом целого народа. Чем не икона? Снял со стенки над кроватью, приклеил к переборке возле медкапсулы.

Перекрестился, трижды плюнул через левое плечо, зарядил базы, картриджи и бустеры в машину, разделся, нажал кнопку «приступить к выполнению программы», и торопливо нырнул под прозрачную крышку саркофага. Бояться было поздно. Отступать некуда. «Добрый» доктор Колобок в трех тысячах верст, и даже не подумает поспешить на помощь если что. А я самонадеянный идиот!

С этой мыслью и уснул.

***

Боже, как же мне было хреново! Мир вокруг так и норовил завалиться набок, да еще какие-то темные пятна в глазах плавали. Голова болела, будто все трое суток мне туда не информацию агрессивно закачивали, а молотком по ней били. В животе голодная резь, во рту какой-то тошнотворный химический привкус. Да еще и мочевой пузырь, с какого-то перепугу, настоятельно требовал подняться и пойти. А если не хотел оконфузиться, так и побежать!

Кое-как дополз до санузла. Трусы, признаться, все равно выбросить в утилизатор пришлось, но большую часть таки донес по назначению. И так же, на четвереньках, забрался в душ. Тело казалось каким-то липким, мерзким на ощупь.

Лил воду не скупясь. Казалось, что под тугими струями и голова не так расстреливает несчастного меня болью. Ловил капли пересохшими губами, полоскал рот, вялыми, непослушными руками тер тело. И пытался вспомнить, было ли когда-нибудь в той, еще прежней жизни, у меня похмелье хуже этого? И, самое главное, как я тогда с ним боролся? Пиво пищевой синтезатор отказывался выдавать – это я давным-давно выяснил.

В маленькую столовую, где  обитал мой кибернетический повар, шел уже на своих двоих. Медленно, по стеночке, но в вертикальном положении! Да я был просто горд собой! И рад до истерического смеха, что вообще пережил это издевательство!

Синтезатор, не задавая глупых вопросов, выдал четыре порции подряд. На еду даже смотреть было тошно, но желудок активно спорил, и я малодушно сдался. Кое-как впихал в себя первую ложку чего-то калорийного, какую-то кашу цвета шоколадного мороженного и со вкусом глины. Потом дело пошло веселее. Так и набивал живот, тупо пялясь на стену прямо перед собой, и ни о чем не думая. Как животное, ей-богу.

В животе бурлило – шоколадная грязь усваивалась организмом с каким-то бешеным остервенением. Минут пять сидел, прислушиваясь к себе и решая в какую сторону двигаться. К санузлу или к кровати? И отправился-таки к загородке, которую громко именовал своей каютой, когда понял, что засыпаю прямо за столом.

Спал рывками, по три – четыре часа. Желудок, временно взявший на себя функции мозга, вел поглощать пищу. Потом, транзитом через санузел, на автопилоте тащился в каюту и засыпал на следующий цикл. Мыслей в голове не наблюдалось совершенно. Ей Богу, как бычок на откорме. И так двое суток подряд.

Наконец, однажды, на шестой день после начала идиотского эксперимента, проснулся не от голода, а от любопытства. Интересно стало, чего же  все-таки добился этими над собой  издевательствами? Так интересно, что я как-то в один миг, рывком, перешел от сна к яви, и сел на кровати. И соскучившаяся по разуму в моей пустой голове нейросеть, с готовностью развернула проспанные и прожранные за последние пятьдесят часов сообщения.