Обыск с раздеванием (ЛП) - Брэдли Шелли - Страница 45

Поэтому на данный момент лучшее, что Ники могла сделать, забыть о возможности получить разбитое сердце. Она сделает всё, чтобы стать сильной и не влюбиться в Марка. Возможно, он ей лишь слегка небезразличен. А если она провалится, то... хорошо, она будет беспокоиться о своем разбитом сердце позже.

— Я твоя в любое время и в любом месте. Да, — наконец сказала девушка.

В комнате было так тихо, что Ники слышала малейший вдох.

По тому, как мужчина напрягся, и выпуклости в его джинсах Ники сразу поняла, что идея Марка заинтриговала. «Слава богу». Каждый день без Марка заставлял ее чувствовать себя наркоманом, переживающим ломку.

— Почему? Последнее, что я слышал, ты слишком занята, чтобы отвлекаться на меня. Ты хотела отношений на одну ночь... которые случились дважды. Я не всегда хорошо вел себя с тобой после.

— Так и есть, — признала она мягко. — Но когда я смотрела твое представление в воскресенье, то поняла, что трачу слишком много энергии, стараясь не отвлекаться на тебя и всё отрицая, я трачу больше времени и умственных сил, чем если бы просто прошла через это. Рядом с тобой я чувствую... возбуждение. Связь с тобой. Попытки притворяться, что это не так, пустая трата сил.

Марк медленно гладил свой квадратный подбородок, изучая девушку пытливым взглядом:

— Я не завожу отношений, Ники. Если ты ищешь...

— Я тоже. Возможно, это связь на месяц, как думаешь? Я не вполне уверена, что уже закончила с тобой, но у меня нет никаких надежд на совместное будущее.

— Если я скажу «да», у меня будет право делать так?

Прежде чем Ники успела среагировать, Марк перетащил ее к себе на колени, расположив так, чтобы она оседлала его бедра. Без сомнений он был возбужден. Впервые они смотрели друг другу глаза в глаза, и он воспользовался возможностью заклеймить ее рот поцелуем, который лишил Ники разума за две секунды. Прикусив нижнюю губу девушки, мужчина уговорил впустить его, для нежной и настойчивой дегустации. Кончик его языка медленно по кругу погладил верхнюю губу и потянулся к нёбу. Ники дрожала всем телом, словно на ее языке лопнула целая коробка шипучих конфет.

Девушка выгнулась и, прижавшись к Марку, обняла его за шею. Теперь он был с ней, касался ее, Ники с благодарностью зарылась пальцами в золотистый шелк его волос. Он был твердым повсюду, – грудь, живот, плечи, член – но его волосы были на ощупь такими мягкими, она застонала. Его большой палец скользнул по соску, распространяя волны удовольствия по всему телу девушки. Но прежде чем Ники смогла поощрить его, Марк отстранился.

— Это значит да? — спросила она, когда смогла справиться с голосом.

— Определенно, — Марк улыбнулся, его улыбка была такой блестящей и яркой, что практически могла конкурировать с летним солнцем.

Ники ахнула. Из всех вещей, которые она представляла в качестве его ответа на ее вопрос, эту она представляла меньше всего.

— Серьезно?

Марк кивнул:

— Доверься мне. Я бы предпочел быть твоим бухгалтером и иметь дополнительные преимущества, чем прыгать в полуголом виде в свете софитов для кучки незнакомок.

— Даже если, танцуя, ты заработаешь больше?

«И все женщины будут у твоих ног».

— Ага.

«Потрясающе».

— Это хорошо. Великолепно! Но... у меня есть одна просьба.

— О?

Резкий звук практически ошеломил девушку. Звучало подозрительно.

— Ничего особенного. Я просто не думаю, что это хорошая идея, если другие узнают, что мы, эм… встречаемся.

— Другие? Твоя сестра? Зак?

— Лючия знает, — Ники почувствовала, как румянец заливает ее шею и щеки. — Но другие танцоры… и работники. Вероятно, это не очень хорошая идея.

– Ты имеешь в виду Бочелли.

Его пристальный взгляд заставил Ники вздрогнуть:

— Рассказав ему, я только усложню себе жизнь.

Все действия девушки становились известны ее дяде от Блейда. «Кому нужна головная боль и раздражение от стыда за то, что ты не являешься девственницей?»

Пожав плечами, Марк сказал:

— Хорошо. Я не буду ничего говорить здешним. В любом случае не планировал этого.

— Спасибо.

Ее заполнило облегчение от того, что она смогла убедить его быть с ней и держать это при себе. Возможно, к вечеру он весь будет ее – по крайней мере, на время их прекрасного романа.

Сегодня она не станет беспокоиться о будущем – что обычно делает вполне успешно – и гадать, насколько будет больно, когда Марк приведет в порядок ее счета и решит уйти. Ники сможет сосредоточиться на настоящем, и том наслаждении, которое этот мужчина может ей подарить, на временном праве касаться его.

Ей придется беречь свое сердце. Не важно, каким привлекательным был Марк, насколько соблазнительны его слова, и как искренне смотрят его глаза, а в голосе звучит обожание, она не может в него влюбляться. Это будет плохой, очень плохой ход.

— Значит, Ники попросила тебя стать ее бухгалтером? Ты, видимо, был действительно ужасным танцором, — Рейф рассмеялся.

— Я не мог быть настолько плох. Я заработал две с половиной тысячи баксов чаевыми за четыре часа.

Рейф перестал смеяться:

— Ты серьезно?

— Серьезнее некуда. Поразительно, да?

Марк сморщил нос, выглянув из окна своей квартиры на утреннее солнышко, заливающее парковку клуба. Сегодня в Вегасе будет жаркий день, и это только первое июня.

— Срань Господня. Я выбрал не ту профессию.

— Нет. Последняя вещь, которую я хотел бы увидеть – ты без одежды.

— Твоей сестре нравится, — парировал Рейф. — Когда она не такая большая и беременная, и не жалуется на какие-то схватки Беки-Тикса или Брекстона-Хикса [23].

Марк застыл:

— Она в порядке?

— Всё нормально. Просто рановато, я думаю.

Марк смог различить беспокойство в голосе друга и попытался отвлечь его:

— Хорошо, ты без одежды – это не та картинка, которая которую я хотел бы представлять! — он рассмеялся. — Серьезно, в ночь, когда я танцевал, вокруг царило безумие. Я получил двадцать восемь телефонных номеров. И сбился со счета от предложений продолжить вечер.

— Вау, ну и тяжелая работенка смотреть на возбужденных женщин. Хуже не придумаешь, дружище. Ты принял чье-нибудь предложение?

Быть засыпанным таким количеством предложений — это фантазия... но Марк остался равнодушным к успеху. Вместо этого, он, казалось, зациклился на Ники. С каких это пор здоровый, гетеросексуальный мужчина теряет интерес к большинству представительниц противоположного пола?

Проклятье, ему нужно закончить расследование, прежде чем он упустит из виду причину своего пребывания здесь.

— Нет.

— Почему? С самого своего развода ты был не из тех, кто проводит субботнюю ночь дома.

— Это Ники, — Марк вздохнул у телефона. — Я просто не могу разобраться с этим, друг. Сначала Ники отвлекает меня от счетов и загружает по полной. А затем просит меня стать ее бухгалтером, обещает бесплатное жилье и – заметь – подкупает интрижкой.

Рейф присвистнул:

— На самом деле? Она попросила тебя заниматься с ней пошлостями на регулярной основе?

— На временной регулярной основе, но да. Я не уверен, но она что-то скрывает. Что бы это ни было, я беспокоюсь, что это незаконно.

— Но если она что-то замышляет, зачем ей показывать тебе бухгалтерские книги? Почему бы не спрятать их?

— Я не знаю. Если только она не решила расположить меня к себе, заставить делать для нее «грязную работу», а затем сделать меня козлом отпущения или использовать в качестве алиби. Я сбит с толку.

— Это странно выглядит.

— И ощущается также. И до кучи, она попросила меня не говорить никому о нашей интрижке. На самом деле, я думаю, она имела в виду не говорить Бочелли. Почему это важно, если они не являются партнерами, как в личных делах, так и в бизнесе, или она разорвала с ним связь по обоим направлениям?

Эта мысль была словно удар ножом в живот. Мало того, что девушка связана с бандитом, но еще обманывает его, изменяет ему. Это не было похоже на ту Ники, которую знал: прямолинейную, не манипулирующую и не подлую. Но он не понаслышке знал, что когда кто-то хочет скрыть свою истинную природу, у него получается… хотя бы на время.