Модельное поведение - Макинерни Джей - Страница 2

Лицо друга

У бара обнаружился Джереми Грин — непривычная и тем более заметная фигура на подобном сборище. Его золотые локоны беспорядочно ниспадают на квадратные плечи взятого напрокат смокинга, — картина вызывает ассоциации с образом кучки изгнанных ангелов, расположившихся на крыше Сиграм Билдинг. Вот он-то и есть мой друг. Мой настоящий друг, несмотря на то, что игнорирует мои приветствия.

Он не обращал на меня внимания до тех пор, пока я не пролил водку на его рубашку.

— Отвали!

— Простите, не вы ли тот знаменитый писатель коротких рассказов Джереми Грин?

— Это оксюморон. Из той же категории, что живой поэт, французская рок-звезда, немецкая кухня.

— А как насчет Чехова?

— Мертв, — Джереми вынес этот вердикт в поэтической манере, так что звон зависти еле-еле различим. Он чуть было не добавил «счастливый мерзавец», но и так было ясно, что именно это он и имел в виду.

— Карвер?

— То же самое. Плюс к тому, неужели ты считаешь, что парню, который читает лишь свои счета за газ, есть дело до того, кто такой был этот Карвер? Ты думаешь, этот бармен знает его?

Бармен, мечтающий стать моделью, ответствует:

— «Удар хлыста». Я видел фильм.

— Я полагаю, — реагирует Джереми, — это лишь подтверждает мою мысль. И даже не думай произнести имя Хемингуэя.

— И в мыслях не было. Есть ли еще какие-либо веские причины, по которым ты не желаешь со мной разговаривать?

— Я просто подумал, что будет лучше, если я притворюсь, будто никого не знаю на этой омерзительной крысиной свадьбе, — с этими словами он злобно на меня глянул. — Кроме того, если память мне не изменяет, это ты — тот гнусный человечишка, что затащил меня на это мерзостное торжество.

— Твой издатель посоветовал тебе поучаствовать, — напомнил я.

И почему это все, вне зависимости от пола, осуждают меня сегодня?

У Джереми вышла книга, и его издатель Блейн Форрестал решила, что Джереми стоило бы показаться сегодня в свете. Блейн — часть этого мира. Она носит великолепные костюмы, закончила Рэдклиф и имеет дом в Сэг Харбор. Джереми в списке тех, кем она торгует. Можно предположить, что она издает Джереми в качестве акта самобичевания за ту поверхностную и популярную туфту, что она обычно выпускает, — мемуары скандальных политиков, автобиографии телезвезд, обладателей «Эмми», — в то время как рассказы Джереми чаще появляются в «Антеус» и «Айова ревю», которые затем оседают в библиотечках домов для умалишенных.

— Я чувствую себя шлюхой, — поделился Джереми.

— Теперь ты знаешь, как чувствуют себя остальные.

— Уверен, продемонстрировав всей этой медиа-элите, что я плаваю в той же сточной канаве, я смогу неимоверно повысить свою кредитоспособность.

— Не волнуйся, я думаю, что медиа-элита плавает сегодня в другом канализационном коллекторе. За исключением нескольких затянутых в черное молоденьких дурочек из журнала «Вог» и себя любимого, я не вижу никого из представителей четвертой власти.

— Кто вон тот карлик, который сообщил, что ему, «пожалуй, понравилась» моя первая книга?

Орлиный нос Джереми указал направление, и я опознал Кевина Шипли, книжного клеветника из «Бомонда», состоящего в переговорах с «Нью-Йорк пост».

— Господи Иисусе, я надеюсь ты не сподобился его оскорбить? Это Кевин Шипли.

— Он сказал, что купил мою книгу на полке распродаж у «Барнса и Нобля». И я ответил, что великой честью для меня было услышать, что он оценивает подобное вложение своих двух баксов как стоящее.

— Молись, чтобы он не рецензировал твою новую книгу. На его клавиатуре вместо клавиш — человеческие зубы.

— Да? А где он их достает?

В конце концов я добрался до бара, где заказал пару коктейлей «Космополитан», один из которых вручил Джереми со словами:

— Твоя проблема в том, что ты мало пьешь. А кстати, где Блейн?

— Последнее, что я знаю, она целовала какую-то голливудскую задницу. Какого-то тролля из «Сони пикчерс».

— Пойдем-ка поищем Фил, — предложил я, — может быть, она тебя развеселит.

Что с Филоменой?

Любовь всей моей жизни была определенно раздражительной и нервной. Проще всего было спросить ее, чем она недовольна, но я не был уверен в том, что хочу услышать ответ. Нам бы устроить сеанс экстази-терапии, чтобы провести прекрасную ночь откровений и прикосновений. Мы давно не радовались друг другу. О прикосновениях я уже не говорю.

К удивлению, за время моего отсутствия она как будто сделала операцию по изменению настроения. Они поцеловались с Джереми, затем щедрый поцелуй достался и мне.

Я заинтересовался молодой негритянкой, с которой беседовала Фил.

— Мы знакомы? — осведомился я.

— Нет, мы еще не встречались, — ответила она. — Я личный ассистент Чипа Ральстона.

— Браво! — прокомментировал Джереми.

— Мы только что говорили о том, что ты пишешь очерк для «Чао Белла», — обратилась ко мне Фил.

Неожиданно появился фотограф:

— Филомена, разрешите вас щелкнуть!

Предмет моей страсти автоматически, но величественно, как и подобает модели, улыбается, игриво подхватывая меня под руку, отчего я — вот скромняга — отдергиваюсь и говорю: «Сфотографируйся с Джереми, нам нужно, чтоб его заметили». Подталкивая их в сторону папарацци, я направляюсь вслед за удаляющейся личной ассистенткой.

— А Чип здесь? — спрашиваю я.

— Вы только что его упустили, — отвечает она. — Он сегодня вечером летит обратно в Лос-Анджелес, но я передала ему ваше сообщение. Уверена, что он свяжется с вами на следующей неделе.

Только я собирался надавить на нее, мол, мне во что бы то ни стало надо переговорить с этим засранцем, как увидел, что в нашу сторону протискивается Джилиан Кроу — мой блистательный босс. Пока я восхищаюсь чувством стиля и редакторским талантом Джилиан, я упускаю ассистентку. Возвращаясь, я обнаруживаю Филомену, дразнящую Джереми перспективами его карьеры в модельном бизнесе. Она непривычно оживлена, а Джереми — Иеремия старается заставить своих компаньонов сверкать и блистать.

Хорошее настроение Филомены, подпитываемое несколькими нетипичными для нее коктейлями, сохраняется до самого утра. К моему изумлению, она принимает предложение продолжить вечеринку модной тусовки в «Бэйби долл лаундж», заштатном стрип-баре.

Приехав на место в сопровождении трех гуляк с «Планеты моды», она плюхается ко мне на колени и потягивает коктейль, тайком привезенный с вечеринки.

— Я придумала шутку, — вдруг говорит она.

Гологрудая модель в безбашенном баре

В «Бэйби долл» Филомена заказывает себе очередной «Космополитан» и начинает по-доброму критиковать тела танцующих девиц. С телом, данным ей Господом, она может позволить себе быть великодушной. Наконец парень по имени Ральф, которого Филомена представила как «гения по прическам», предлагает ей показать свою грудь. Предложение поддержал и Алонсо, представившийся как «фея пудры и румян» («парень по макияжу» — уточнила Филомена), затем столы были сдвинуты, и отступать было некуда. К моему изумлению, она вскочила на стойку бара и стянула с себя одежду, бросив вызов нравственности и обнажив свою лунную грудь. Их Величество Формы привели меня в такое волнение (хотя последние три года я их видел почти каждый день), что я почти потерял сознание, — если, конечно, можно почти потерять сознание. Переполнившись желанием, я постарался увести Филомену домой, как только она спустилась со стойки. Но девушка вошла в раж. Еще танцевать. Еще «Космополитан».

В третий раз я попытался зайти в туалет, но он опять был занят.

Корабли в ночи

Вечеринка продолжалась бурно, но я уже потерял ощущение времени и хотя принимал участие в танцах и веселье, чувствовал, что скорее наблюдаю со стороны, как Филомена развлекает своих друзей. Я не был против — на нее действительно приятно смотреть. Алонсо, нимало не смущаясь, протянул мне свой номер телефона, сказав, что нам обязательно надо встретиться. Я поблагодарил, но объяснил, что он обращается не к тому парню. Он с сомнением приподнял бровь и жеманно упер руки в боки. Работая в журнале женской моды, я довольно часто сталкиваюсь с подобными подозрениями.