Счастливчик (СИ) - Мишин Виктор Сергеевич - Страница 22

– Сереж, а почему так жестоко? Ну, ведь можно же просто застрелить, я видела огнестрельные раны, помнишь, где служила?

– Во-первых, такие пули. Во-вторых, это не убийство, а урок на будущее остальным. Сама понимаешь, уголовников в тылу хватает, а я не хочу, чтобы моя жена в булочную ходила оглядываясь. После войны их всех зачищать надо будет. Воришки сами от дел отойдут, если не дураки, а вот такие шайки, для которых жизнь своих же сограждан ничего не значит, жить не должны. Мы не для них на фронте вшей кормим…

– Наверное, ты прав. – Светланка замолчала, но я заметил, что сегодня она вроде как спокойна. Может, правда поддерживает.

Прошла еще почти неделя. В конце января сорок четвертого начались сильные морозы с ветрами. Нам что-то расхотелось тренироваться в минус тридцать. Сидели дома, парни в казарме при НКВД. Изучали карты Берлина и окрестностей. Я надыбал фотографий и планов столицы Рейха. Прикидывал, где могут быть проблемы. В самом городе вся работа ляжет на «выхлоп» и «винчестер». Для ВСК вряд ли работа найдется. Только если через укрепления стрелять, да БТРы выбивать. Но брать все равно буду все. Мы в Варшаве пехтуре здорово помогали. Когда вышли к более или менее целым кварталам. Немчура устраивала огромные укрепления на улицах, танки совались, получали из всех щелей фаустпатронами, вот и чистила пехота кварталы как метлой. Тут здорово помогали КПВ. Ох и молодец Владимиров, его станкач разве что дома не сносил. Укрепления разваливал просто жуть. Но и фрицы не дремали. Рядом с навалами обустраивали лежки многочисленные снайперы, ну а мы на них охотились. Там ВСК как раз пригодились. «Ганомаг», обложенный мешками по самые не балуйся, а из дальнобоя с оптикой как раз и хорошо разбирался. Просто саперы иногда не успевали, да и просто под огнем не могли разминировать все улицы, а они были усеяны противотанковыми минами. Немцы не дураки, прекрасно понимали, что если танки пойдут по улицам, то город мы возьмем быстро, вот они и тянули. А пока одни сковывали наши движения в польских городах, в самой Германии в укрепленные огневые точки превращали чуть не каждый дом. А саперов тоже жалко, им ведь буквально под шквальным огнем приходится мины снимать. Да закладки-то какие ставят. Сам видел, как в Варшаве старая «тридцатьчетверка» на фугас наехала. Башня в одну сторону, катки в другую. Как говорится: куда говно – куда ботинки.

И вызов нам все же пришел. Начали сборы по-серьезному. Петрович порадовал, сообщив, что повезут нас по железке, поэтому поедем на технике. Новенький советский БТР-43 был хорошим подспорьем для пехоты. Сделанный по моим наброскам, он был почти копией «шестидесятки». В башне авиационная автоматическая пушка и спаренный с ней ПКТ. Броня как на старых БТэшках. Для БТРа вполне себе достаточно. Двигатель тоже вроде от БТ-7. Вторым транспортом в нашей маленькой колонне стал новый ЗиС. Отличная, полноприводная трехтонка. Гребет на ура практически по любой грязи. Автоматический гранатомет водрузили на станок от ДШК, получилось очень хорошо, только стопоры ставить не забывай, а то упрыгает. Вано радовался как ребенок. Угадайте, кто занял место в башне БТРа? Водилой сел Зимин, не зря полмесяца катался на полигоне. В ЗиСе водителем едет наш старый Михалыч, а куда мы без него. Он с нами только в тыл противника на задания не лазает, а возит нас везде только он. Итак, техника проверена, оружие и боеприпасы погружены, бойцы накормлены и сухпая с собой навалом. Взяли много гранат, много взрывчатки и, главное, запасные стволы к винтовкам и пулемету Вано.

Грузились ночью. Истомин сегодня с нами не ехал. Прилетит позже самолетом, но проводить пришел. Я из кузова ЗиСа оглядел платформу, да, картина Репина – проводы. Стоит наш генерал, в окружении кучи, простите за выражение, баб. Своих две да моих четверо. Усмехнувшись, спрыгнул на настил вагона и слез на землю. Перецеловал всех и вся. Девчонки поплакали, пришлось наговорить кучу всякой чепухи. Приятно, черт возьми, когда тебя любят, очень приятно. Паровоз просвистел, пора забираться. Светланка стоит и теребит подаренный ей патрон от СВТ. Это тот, в котором вражья пуля застряла, еще в сорок первом. Я тогда Жукова прикрыл и словил пулю в «разгруз». Пуля разворотила магазин к СВТ и в одном из патронов застряла. Я тогда очень аккуратно разворотил магазин полностью и извлек тот счастливый патрон. Затем сделал сувенир, просверлил насквозь гильзу и вставил вражескую пулю так, чтобы она вылезла с другой стороны. Получился такой перевернутый крест, но не в кресте дело, а именно в том, что пуля до меня не долетела. Вот Светланке ее и подарил, позже, после Америки уже, может, поэтому пока и живой. А то не взял амулет с собой в Штаты, вот чуть живого оттуда и вывезли, а теперь как будто меня пули облетают.

Колеса грохотали по рельсам так монотонно, что я уснул в кузове грузовика. Ребята сделали неплохой топчан, чтоб удобнее ехать, вот на нем и развалился. Путешествие у нас длинное. Из Ленинграда по железке до Рейха не близко.

Сначала прибудем в освобожденную Варшаву, а потом поедем своим ходом в гости к Данилычу. Он там Лодзь собрался брать, помощи просит. Конечно, мы не резервная армия из Ставки, просто Ивана Даниловича достали воины Армии Крайовой. Вот с ними и будем воевать, отстреливать точнее. Задолбали пакостить, ну не нужна нам ваша «Речь от Можа до Можа». Пройдем на Берлин и все, ну потом обратно, конечно. Но у вас-то не будем задерживаться, наоборот, еще и восстановить поможем, причем побольше, чем кто-либо. Но не понимают, точнее, их просто наглы в спину толкают, чтобы они нас держали. В этой-то истории они никак не успеют Второй фронт открыть. Германия уж точно будет целиком наша, я Берии слишком хорошо описал раздел Европы. Когда он рассказал Сталину, тот, подумав, сказал:

– Нужно не допустить того, что один раз мы уже допустили. – Истомин был на том совещании и мне рассказал. Вот и торопят наши фронты, а поляки нас тормозят.

Спал долго. Даже не заметил, как останавливались и пропускали эшелоны с войсками и техникой. Черт, вот ведь не сорок первый уже, воевать вроде научились, смертность гораздо ниже сейчас. Раненых умирает мало, дал наводку на пенициллин почти сразу, как сюда попал, Судоплатов отработал. Сперли в Штатах, давно сами выпускаем. Так вот, вроде потерь меньше сейчас, а эшелоны идут и идут на фронт. Хотя зря я вообще-то, многое поменялось. Люди на фронте меняются через три месяца, ну или если в подразделении остаются меньше тридцати процентов от первого состава. Еще с конца сорок второго части регулярно выводят на переформирование. Не тогда отводят, когда никого не осталось, а при убыли в семьдесят процентов. Теперь нет полков численностью как рота. До немецких стандартов мы все равно не дотягиваем, но у нас техники больше. А главное, новой техники.

На подъезде к границе зашевелилась контрразведка. Эшелон проверяли не один раз в течение суток. Мою махновскую банду все контрики воспринимали как-то не по-доброму. Может, что старшим был я, все лишь майор ОСНАЗа, ну это в документах так написано, а вот в других для старшего комсостава уровня армии или фронта были совсем другие бумаги. Спецгруппа Ставки Верховного Командования, с подчинением лично Вождю всех времен и народов или наркому НКВД. Во как.

К Варшаве подъехали ночью. Выгрузку затянули местные польские железнодорожники. У них, видите ли, пандус для схода техники не подходит для наших вагонов. То ли наши вагоны выше, то ли ниже, я не понял. Прибывший по вызову комендант железнодорожного узла, уже из наших, советских, объяснял просто:

– Товарищ майор, все эшелоны разгружаются возле города на востоке, а у вашего коменданта поезда приказ следовать на наш разъезд. Что-то ваше начальство с секретностью намудрило. Вроде техника обычная, хотя мы уже такие команды видели. Диверсионная группа, так?

– Слушай, капитан, ты не многовато болтаешь. Вон пшеки как слушают, а у нас им веры никакой, – нахмурился я.

– Да они же не разумеют по-нашему! – расслабленно проговорил комендант.