Счастливчик (СИ) - Мишин Виктор Сергеевич - Страница 44

– Ага, а потом опять я у твоей Алены крайним буду!

– Да перестань. Да нет у нее никакого зла к тебе. Она переживает просто, уж я-то ее знаю, поверь.

– Проехали. Машину надо, в госпиталь вас обоих везти срочно.

– Послали уже, сейчас приедут. Скоро тут такое начнется, запаримся отписываться. Нападение на управление НКВД, с кого-то и погоны полетят.

– Мне наверняка достанется. Скажут, плохо работаю, вот и прохлопал такую диверсию, – это мент наш заволновался.

– Да ладно тебе, майор, все как-нибудь утрясем. Тут в другом дело, если среди убитых нет того, который пропавший НКВДэшник, то значит, они вместе со стрелком ушли.

– Нет тут его. Ребята местные уже осмотрели. В основном блатные, все в наколках. Когда этот твой капитан их слаженности обучить успел?

– Ну, так двое только вчера к нему присоединились, а другие, значит, уже были ранее с ним. Сколько там внизу-то покрошили? – спросил я с интересом.

– Четверых. Последний, сука, гранату и кинул. Я пока майора вытаскивал, видимо, подставился под снайпера.

– Удачно, я тебе скажу, подставился. Как он тебя не завалил, ума не приложу. Стрелок-то хороший.

– Да не поверишь, – Истомин усмехнулся, но из-за боли лицо было перекошенным. – Майора тащил и запнулся, а когда завалился на него сверху, мне и прилетело. Если бы стоял, аккурат в сердце бы попал. А я уже лежал, вот пуля и попала в ляжку. Слушай, Серега, как его теперь найти-то? У блатных и доктора свои есть, укроют – хрен найдешь!

– А я и не буду его искать. Он видел меня, здесь через окно стрелял, но не попал. Он сам к нам выйдет. Где я живу, он не знает, а вот то, что часто в школе ночевал, в курсе.

– Думаешь, туда заявится? – с сомнением спросил Петрович.

– Да уверен. Он меня убрать должен, я ж ему всю малину обос… изгадил, в общем. Ну, а я его встречу, будь уверен.

– Осторожнее давай, не подставляй там никого.

– Да как можно? Если бы ты Батя пулю в ляжку не поймал, я бы тебя приманкой сделал, а так больше и некого.

– Вот засранец, – выругался Истомин и закашлялся.

– Чего-то майор у нас совсем сомлел? – я осторожно похлопал по щекам опера.

– Сейчас сдачи дам! – пытаясь шутить, приоткрыл глаза майор.

– А я не возьму, – в ответ усмехнулся я. Поржали, только мужикам было больно, поэтому смех оборвался.

Через двадцать минут их увезли в госпиталь. Скрывать от Алены, жены Петровича, в этот раз я ничего не стал. Та даже и не вздумала меня ругать, просто собралась и, попросив приглядеть за дочерью, убежала.

Светланка допытывалась полночи. Что, где и когда? Так и вспомнил «знатоков и телезрителей». Успокоил, как мог. Дочери спали, ну а я, позвонив на КП в школу и предупредив о бдительности, тоже завалился спать.

Утро выдалось хмурым, но безветренным. Когда уезжал из дома, начал идти снег. По прибытию в школу снег валил уже серьезно. Потеплело как-то сразу, не намного, конечно, но уже не трескучий мороз.

Готовился я тщательно. Взял «выхлоп», гранаты, подготовил накидку, из-за свежевыпавшего снега чисто белую. Договорившись с парнями, что бы они имитировали бурную деятельность на полигоне, я ушел в поле. Полз на позицию три часа. В сугробе следы очень хорошо видно, пришлось сделать большой круг. Ждать бывшего капитана я собирался так, чтобы видеть все на расстоянии до восьмисот метров от здания школы. Почему так уверенно о расстоянии говорю, так я знаю тут каждую кочку, а еще знаю точно, сколько метров до ближайшего холма. Мы же специально полигон делали в низине.

Снегопад понемногу пошел на спад. Я лежу уже шесть часов, никакого движения нет. Становится все холодней, но это уже с голодухи потряхивает. В бинокль периодически вижу ребят, тем вряд ли что-то угрожает. Все-таки любопытство меня сегодня добьет. Прав ли я, что жду этого упыря, может, он решит свалить? Денег у него, с учетом гибели напарников, как у дурака фантиков. Уйти из Питера за границу даже напрягаться не надо, для опытного-то диверсанта. Руку я ему опять же повредил рабочую, левую, и как он будет стрелять с правой, понятия не имею. До темноты оставалось минут тридцать, как на вершине холма, что на северо-западе от школы, что-то шевельнулось и на фоне четких очертаний снежной вершины образовался маленький неприметный бугорок. Нет, все-таки я прав, решился он мне отомстить, решился.

Враг был севернее меня, ветром до меня доносило какой-то запах. Тут зимой любой запах чувствуется издалека. В этих окрестностях полигона даже звери не водятся, человека чуют издалека и уходят, хотя не так давно кто-то лису шлепнул рядом, оголодала, наверное, вот и пробиралась поближе к людям.

В бинокль я видел только этот бугорок, не более, но вскоре я, наконец, удостоверился. Справа от бугорка появилась ветка, да такая прямая и знакомая, что я, наконец, расслабился.

– Пришел все-таки! Не обманул ожиданий, – пробормотал я себе под нос и снял винтовку с предохранителя. Что меня остановило, даже не понял, вот просто взял и отвернул ствол в сторону. Ближе, буквально на ровном месте в снегу лежал человек, и этот человек целился в мою сторону. Как я смог его прохлопать? Он что, здесь с вечера лежит, он же ранен, крови много потерял.

Пока наблюдал окрестности в поисках стрелка, пропустил то, что тот уже был здесь и находится в низине, там я его и прощелкал. Но он меня все-таки не видит. Ствол у меня абсолютно белый и на фоне белого снега не виден. Да если бы он меня видел, уже бы выстрелил, но кто же второй? Бляха, этот урод что, всех моих бывших учеников смог к себе перетащить. Второй меня точно не видит, смотрит под углом в девяносто градусов относительно меня, а вот тот первый, что внизу лежит, тот глядит сюда, и малейшее движение с моей стороны будет последним. Черт, как же мне тебя отвлечь, чтобы направить ствол в твою сторону? А если… да, нужно пробовать.

Винтовка у меня так и смотрела в сторону того человека, что лежал на верху холма. Медленно, буквально по миллиметру я приближал прицел к лицу и как только увидел в нем силуэт, выстрелил. Крик, резкий и пронзительный разнесся на всю округу. Орал человек потому, что я выстрелил ему в руку, патроны у меня спиленные, наверняка оторвал или целиком, или на худой конец вырвал приличный кусок. Снег, зараза, хоть и был мокрым, все же полетел в стороны. Ствол у меня был в десятке сантиметров над снегом, поэтому, конечно, я его потревожил. Тут же раздался выстрел «неглушеного» ствола, и, уходя в сторону перекатом, я почувствовал, как что-то дернуло мое плечо. Боль была адская, похоже, у него «мои» пули. Правое плечо жгло огнем и дергало, как же больно-то, но я уже ловил стрелка в прицел. Тот видел, что попал, и готовился добить меня. Выстрелили мы одновременно.

Больно, черт. Башка раскалывается. Кто-то говорит рядом.

– Смотрите, ребята, майор очнулся!

– Ой, не орите вы, черти полосатые, – прошептал я. Это были мои ученики, а я был в санчасти школы.

– Чего было-то?

– Товарищ майор, мы их подобрали. Капитан Лебедев наповал, полголовы снесло, а второй жив, вы ему руку отстрелили.

– Хорошо, а куда мне-то прилетело? Болит голова, а больше не пойму что.

– У вас касательное в голову, поэтому и болит, а еще плечо задето, кусочек мяса потеряли, но кости целы.

– Ага, самое главное это, конечно, кости! – усмехнулся я и скривился.

– В госпиталь сейчас поедем, – это уже Сема вылез. – Серег, а как ты узнал, что он сюда придет?

– А я и не знал, – засмеялся я и вновь скривился от боли. Головная боль помаленьку стихала, а вот рука начала болеть, да еще и как! Черт, ведь это моя рабочая рука, не понимаю, как же я умудрился выстрелить с развороченным плечом?

Нас всех собрали в одной палате. Вано, Истомин, я и майор Костицин.

– Ну чего, какая-то мразь вывела из строя всю группу! – ругался Истомин. А он ведь прав, хорошо, что мы фактически были в отпуске, вся группа в лежку. Целый только Сема остался. Митрохин и Зимин выздоравливают.