Исповедь проститутки (СИ) - Николаева Татьяна Михайловна - Страница 66

– Слушай, Софико, давай в ближайшие выходные встретимся, – предложила она. – Посидим где-нибудь в уютном кафе, попьём кофе или чего-нибудь покрепче.

– Конечно, – согласилась я. – С удовольствием. Только вдвоём. Я пока никого другого не хочу видеть. Я имею в виду Натали и Ксюшу. С ними в другой раз, ладно?

– Хорошо, – ответила Тома. – Я тоже не настроена на шумную компанию. Нам и вдвоём хорошо. Значит, договорились.

Мы распрощались. Я вернулась обратно на базу в совершенно ином настроении, чем была до прогулки и общения с подругой. От сердца в очередной раз отлегло. Я снова была жива, весела и приветлива со всеми. Я с нетерпением ждала выходных.

В воскресенье, как и договорились, мы с Томой встретились в кафе, давно полюбившемся нам своей уютной обстановкой, ароматным кофе и вкусными закусками.

– Каждый раз, возвращаясь сюда, вспоминаю прошедший год, – сказала я, – когда я ещё была с вами. Колледж, нашу весёлую компанию, войны с Алёной, стриптиз-клуб, мои ночные возвращения через окно.

– А ты помнишь её лицо, когда в последний раз мы вместе лезли в окно? – сказала Тома, весело смеясь.

И она вытянула вниз челюсть и вытаращила глаза – ну, точно, как Алёна. Я покатилась от смеха.

– Ты знаешь, я даже совсем не злюсь на неё, – сказала я, отсмеявшись. – Я даже по ней скучаю, иногда, совсем немножко. Мне не хватает наших весёлых и совсем незлых перепалок с ней.

– А чего на неё злиться или обижаться? – согласилась Тома. – Она несчастная, жалкая. Она уже второй год учится в колледже, а подруг себе так и не заимела. Так что её пожалеть надо, а не злиться. И вообще, на больных не обижаются.

Мы опять дружно рассмеялись.

– Тебе плохо там, да, Софико? – спросила Тома.

– Да не то чтобы плохо, – ответила я, – просто там всё по-другому, как-то иначе. Там всё так однообразно и незначительно, что порой хочется завыть. Девочки, в общем, неплохие, но такие ограниченные. Все разговоры всегда на одни и те же темы, все интересы сводятся к одному и замыкаются внутри борделя.

– У тебя просто осенняя депрессия, – попыталась успокоить меня Тома. – Вот выпадет снег, укроет всё вокруг, тогда полегчает.

– Надеюсь, – сказала я со вздохом.

В какой-то момент у Томы зазвонил телефон. Я видела, как она разволновалась от этого звонка.

– Да, да, – ответила она в трубку, посматривая на меня, – я в кафе, с подругой.

– Кто это был? – спросила я, сдерживая улыбку, когда Тома выключила телефон. – У тебя появился ухажёр? Судя по тому, как ты разволновалась, я предполагаю, что он тебе глубоко небезразличен.

Я заговорщицки подмигнула.

– Нет, Софико, ты не угадала, – ответила Тома.

– Правда? Жаль, очень жаль, – сказала я разочарованно. – Я бы очень хотела, чтобы кто-нибудь достойный сумел покорить твоё сердце.

– Прости меня заранее, – сказала Тома, сильно волнуясь. – Это звонил Виктор.

Я не сразу поняла, что она имеет в виду, и продолжала по-идиотски улыбаться.

– Это был твой Виктор.

До меня наконец дошло, хотя и не совсем.

– Виктор звонил тебе? Но зачем? И откуда…? – я не понимала, что всё это значит.

– Сонечка, милая, не волнуйся, – поспешила всё объяснить Тома. – Он позвонил мне неделю назад и очень просил встретиться. Он хотел поговорить о тебе. Я согласилась. Мне необходимо было увидеть этого человека, чтобы понять, как он на самом деле к тебе относится, действительно ли он желает тебе зла, как ты сама думаешь, или у него добрые намерения. И не жалею, что согласилась. Я увидела в нём порядочного человека, несмотря на то, как он повёл себя с тобой в самом начале.

– Порядочный человек? – возразила я.

– Да, Соня, Виктор порядочный человек, – продолжала Тома. – Он раскаивается в том, как обошёлся с тобой, и очень сожалеет о своём поступке. Мы долго разговаривали с ним, он рассказал мне их историю с бизнесом. Тогда он думал лишь о том, как спасти их компанию, и о безопасности своих близких. Но потом он всерьёз увлёкся тобой, София, ты стала дорога́ ему. Он не говорил о любви, но я поняла, что ты для него много значишь. Поэтому со временем он уже не мог сам рассказать тебе, зачем ты была ему нужна изначально. Да и как ты себе это представляешь? Разве ты смогла бы ему простить, что он так подставлял тебя и рисковал твоей жизнью?

– Я и сейчас ему этого не простила, – ответила я, – и не смогу простить никогда. Он ворвался в мою жизнь, в моё сердце, прошёлся грязными сапожищами по моим чувствам, по моей гордости, искромсал моё сердце, и в конце концов разрушил мой мир, мою жизнь. Разве можно такое простить, Тома? Я была для него всего лишь путаной, несмотря на то, что он знал о моих чувствах к нему, не мог не знать. Но это не остановило его. Он продолжал платить мне. После каждой ночи, проведенной вместе, он оставлял на тумбочке деньги, как оставляют их сейчас мои клиенты. Он откупался от меня, от моей любви. Нет, Томочка, такое невозможно простить.

– И всё-таки, – мягко настаивала Тома, – я прошу тебя, выслушай, что он хочет тебе сказать. Не ради него, а ради себя. Может, тебе станет хоть немного легче после разговора с ним. Я прошу тебя, Софико, сделай это.

Я упрямо мотала головой.

– Нет, – сказала я, – не хочу. Позвони ему и скажи, чтобы не приезжал. Разговора не будет.

– Поздно, Сонечка, – сказала Тома извиняющимся тоном. – Он уже здесь.

– Как здесь?! – вскричала я и оглянулась по сторонам. – Тогда скажи, что я ушла и не хочу с ним говорить.

Тома отрицательно покачала головой.

– Он только что вошёл в кафе и сейчас стоит у тебя за спиной, – сказала она.

Услышав это, я выпрямилась и напряглась.

– Как ты могла, Тома? – сказала я с упрёком. – Я ведь доверяла тебе, а ты…

– Прости меня ещё раз, тысячу раз прости, – сказала она, глядя на меня с любовью и болью. – Вам надо поговорить. Сколько можно прятаться? Я буду рядом, за соседним столиком, чтоб не мешать.

Тома встала и отошла к соседнему столику. Кто-то вышел из-за моей спины и сел на её место. Я подняла глаза и увидела его.

Да, это был Виктор. Тёплая волна затопила меня. Господи, как же давно мы с ним не виделись – почти четыре месяца. Как же мне его не хватало всё это время.

– Здравствуй, София, – сказал он, нарушив молчание. – У тебя очень хорошая подруга. Не ругай её. Это я виноват, я очень её просил. Она не хотела соглашаться на эту встречу, берегла твои чувства. Но мне всё же удалось её убедить.

– Откуда у тебя номер Тамары? – спросила я.

– Это неважно, прости, – ответил он. – Я долго искал тебя, и не спрашивай, пожалуйста, какими путями.

– Я знаю, что ты искал меня, – сказала я. – Вот только не знаю, зачем.

– Чтобы объясниться, – ответил Виктор.

– Зачем? – пожала я плечами. – Это всё равно ничего не изменит.

– Просто мы ни разу не поговорили нормально, – сказал он и посмотрел мне прямо в глаза, отчего у меня перехватило дыхание.

В его взгляде читалась вина и, как мне показалось, страдание. Но, возможно, мне это только показалось. Я справилась с волнением.

– Отчего же? – сказала я. – По-моему, мы всё давно выяснили. К тому же, спасибо твоему другу, он прояснил мне главные моменты. И тогда всё встало на свои места: наши «рыночные» отношения, так сказать, на финансовой основе; твоё нежелание воспринимать меня иначе, чем как шлюху с панели; то, как ты всегда уходил от разговора, стоило мне заговорить о своих чувствах к тебе и о том, что я не являюсь проституткой. Всему этому нашлось одно простое и логичное объяснение: ты женат, а я для тебя всего лишь прикрытие, ну и дежурная шлюха заодно.

– Нет, всё не так, – сказал Виктор. – Вернее, так, но не совсем. В самом начале всё развивалось именно так, прости. Вы с Ксюшей… да что там говорить, ты сама уже всё знаешь. И этого не изменить. Но я не ищу себе оправданий, я не пытаюсь найти какие-либо объяснения своему поступку. Я лишь хочу попросить у тебя прощения, София, искренно попросить. Я поступил с тобой подло. Прости, если это возможно.