Осколки зеркала Вечности и тропы искателей (СИ) - Линтейг Алиса "Silent Song" - Страница 22

Осознав тревожную истину, Кэт побежала по тропинке, вьющейся сквозь берег реки. Эдмунд, готовый в любой момент отразить удар врага магическим мечом, двинулся за ней.

Заметив, что волшебники пытаются отступать, вольфенты сразу же ринулись в погоню, поднимая в воздух вязкие клочья пыли, грациозно перепрыгивая через грузные камни. Животные клацали зубами. Всадники, упорно поторапливавшие скакунов, зловеще шептали:

— Это они. У них есть осколки Зеркала Вечности.

========== Глава 12. Лазурное небо ==========

Комментарий к Глава 12. Лазурное небо

Эта глава написана в несколько ином стиле, нежели предыдущие, и является небольшим отвлечением от общей “осколочной” сюжетной линии. Тем не менее она здесь не просто так: это — что-то вроде предыстории к следующей главе.

А автор, кажется, немного переборщила с описанием беды и страданий…

Самая обычная мирная семья преспокойно жила в тихом городке, расположенном на берегу хрустальной реки, что зажигалась лазурными бликами, попадая под солнечные лучи. Её члены всегда любили этот цвет: он вызывал невольные ассоциации с надеждой. С чистыми красками неба, не затемненного удушливо серыми тучами.

Супругам этот оттенок напоминал их судьбоносное свидание — самый яркий и прекрасный день. Когда изумрудными пятнами стелился безмолвный лес, и плескалась вода, ударяясь о берег, и заходились танцем брызги, и нашёптывали что-то стройные деревья. Когда всё та же лазурь отражалась в зеркальной поверхности, своим видом рождая в головах влюблённых строки, сладостные, поэтичные. Им казалось, что впереди — лишь светлое будущее, такое же, как небо, как река. Будущее без кровопролитных сражений, без горестей, без разочарований и страхов, окутанное эфиром вечной любви и беспристрастной дружбы.

О том же думали и их дети, воспитывавшиеся в идиллическом спокойствии. Наивные, любопытные, мечтательные, они готовились покорять миры, путешествовать по неизведанным просторам. Ища артефакты и раскрывая самые замудрёные загадки.

Окружённые вечной заботой близких, малыши не ведали, что есть горе и муки. Уверенно считали, будто жизнь — это сплошная светлая полоса. Однажды она заканчивается, но ведь ничего в этом мире не вечно, а значит, и в смертях нет ничего плохого — полагали ребята, не подозревавшие, какими тягостным и страшным мог быть этот конец. Губительным не только для них, но и для многих окружающих.

Бабушка детей — пожилая женщина, жившая в уединённом домике и днями напролёт варившая зелья из магических трав, — порой навещала внуков, рассказывала им местами пугающие истории, старалась приспособить к реальности. Но на детей её байки мало влияли. Только порождали новые мечты, терпкие, радужные. Начинавшиеся восторженным писком и бурным потоком вопросов. Вдохновлённые грёзами, мальчик и девочка с придыханием слушали о магических сражениях, проходивших за пределами уютного городка, о колдовских артефактов, сводящих с ума волшебников, о тёмных и светлых эльфах и прочих волшебных существах, населявших не такие уж и широкие, но поистине чудесные просторы мира.

Мать детей тоже увлекалась травами и знала немало красивых историй. Когда ребята немного подросли, она, следуя примеру своей родительницы, стала просвещать их в подробности окружающего мира и даже учить приготовлению простейших зелий. Разумеется, по большей части обладавших забавным эффектом. То витые узоры, внезапно покрывающие лицо, то временное изменение голоса, то неожиданный приступ хохота — просто прелесть для маленьких шалунов! Видя свои успехи, дети представляли, как станут прославленными травниками, как начнут творить великое, как затмят собою нашумевших знаменитостей. Мечты.

А впрочем, эти мечтания не казались бы столь несбыточными. Если бы не один удручающий факт: ребята никогда не встречали никого, кроме таких же обыкновенных людей, какими и являлись сами. Эльфы, маги, альфоры, крылатые лошади, волшебные школы, осколки зеркала Вечности — всё это были лишь истории, рассказанные ласковыми материнскими и бабушкиными устами. Красивыми, но, кажется, недосягаемыми. И как бы дети ни мечтали, что бы ни сочиняли, они по-прежнему оставались ребятами, окружёнными немагическим бытом и видевшими из чудес лишь травы. Тягучий аромат которых нередко струился по комнатам уютного деревянного домика.

Но однажды в неподвижном океане беспечности, окружавшем семью, появилась небольшая волна: отец в сопровождении лучшего друга решил изучить ближайшие городские границы, чтобы проверить, не подкрадывалась ли к ним какая-нибудь опасность. Мужчину смутило поведение людей. Он откровенно не мог понять, почему большая часть жителей, наслаждавшаяся своим существованием, внезапно предалась откровенной тревоге.

Глава семейства уехал, оставив жену наедине с ни о чём не ведавшими детьми и взволнованной матерью, особенно активно занявшейся магическими эликсирами. Надеявшейся как можно приятнее провести беспокойные деньки.

Но отец не возвращался слишком долго. Подозрительно долго — даже наивные ребята что-то заподозрили. Каждый день они выходили из дома в скромный бабушкин садик и, вдыхая терпкие цветочные ароматы, опутывавшие узенькие тропы, внимательно оглядывали окрестности. С искренним любопытством наблюдали за тем, как переговаривались между собой пташки, плескавшиеся в изумрудной зелени, как наливались соками плоды, вспыхивающие на хрупких веточках, как проглядывались из земли цветочки, нежные, душистые, румяные. И всё по древнему обычаю проверяли, лазурное ли небо.

Небосвод упорно оставался чистым, а значит, и бояться было нечего. Лучше послушать маму, в последнее время особенно часто рассказывавшую драгоценным чадам сказки. Поистине увлекательные сказки! От которых у детей буквально открывались рты и невольно возникали перед глазами картинки, яркие, заманчивые. Кажется, они не совсем не понимали, что вызвало у матери такой внезапный интерес к старинным байкам, но и не особенно желали вникать: главное, что родительница не забросила святые традиции.

— А когда папа вернётся? — порой всё же спрашивали дети, искренне недоумевавшие, куда пропал любимый отец.

— Я точно не знаю, но уверена, что это случится скоро, — с улыбкой заверяла мать. И начинала ласково трепать мягкие белокурые волосы дочери, вызывая у девочки довольную улыбку.

Конечно, она была ничуть не уверена, что муж вернётся скоро, но, чтобы не огорчать детей и разжечь в своём сердце надежду, уже несколько угасшую, произносила туманную многозначительную фразу. Но дети верили. Они были слишком маленькими, наивными и неопытными, а потому не могли спорить. Пленённые великолепными историями, ребята считали свою мать чуть ли не всезнающей. Зря.

Однажды в дверь действительно постучали, тихо, приглушённо, робко. Женщина тогда сидела дома и шила платье, выравнивая каждый ряд, каждый мельчайший стежок. Её руки чуть подрагивали, словно от какого-то предчувствия — кажется, приятного: небо ведь было ясным. Ясным и лазурным. А в их поселении издавна верили, что, если небо лазурное, значит, не случится горестей, значит, добрым и безмятежным будет день.

Тихо радуясь, она осторожно подкралась двери и, коснувшись ручки, почему-то резко дёрнулась. Смутная тревога подступила к горлу давящим комом. Будто какое-то внезапное дурное ощущение, которое всегда появляется перед неминуемой бедой. Женщина украдкой глянула в окно, частично прикрытое узорчатым бежевым сукном, и тихо вздохнула: лазурь просачивалась сквозь тонкое стекло, а лучи солнца заглядывали в тесную комнату, пропитанную терпкими запахами трав, бегали по запылённой мебели. Заглядывали весело, ласково, игриво. Но как-то неправильно.

Собравшись с силами, хозяйка решительным движением отворила безжизненный отсыревший кусок дерева, служивший дверью. Густой землистый запах ударил в нос. Навеяв жуткие мысли, усилив беспокойство, оживив в памяти страшные, болезненные, безумные кошмары. Она снова вздохнула и подалась вперёд, навстречу замотанному грязноватыми лоскутами человеку, печально сгорбившемуся у злосчастного порога.