Осколки зеркала Вечности и тропы искателей (СИ) - Линтейг Алиса "Silent Song" - Страница 7

Заинтригованные, гости сидели в гостиной, переводя взгляд с одного предмета на другой, общались с Делинией и, без сомнения, с нетерпением ждали полной готовности зелья. Чары таинственного дома, затерянного в лесной глуши, окружали молодых магов всюду, и потому у них больше не возникало абсолютно никаких подозрений или сомнений. Друзьям казалось, что всё в этом, по их мнению, приветливом местечке, сулит им нечто чудесное, незабываемое, поистине впечатляющее. Им хотелось задержаться там подольше, забыв про все заботы, неотложные дела, отряд Ворнетта, прислужников Маунверта. Ведь здесь, в этом, казалось бы, неприметном домике, забытом в таинственной лесной глуши, волшебников ждали лишь положительные впечатления, что было немаловажным для них в столь напряжённые времена.

— Думаю, всё уже готово, — наконец произнесла Делиния, вновь проследовав в одну из самых загадочных комнат дома вместе с гостями.

Друзья сразу же подошли к котлу, на который указывала колдунья, и увидели там приятного цвета зелье, слабо колышущееся от действовавшей на него магии. Как ни странно, это варево узнал каждый из гостей, так как рецепт его приготовления был простым и широко известным среди современных волшебников. Подобное для друзей, ожидавших чего-то поистине захватывающего, без сомнения, стало разочарованием.

— Честно говоря, я вовсе не собиралась ждать готовности какого-либо зелья, — призналась Делиния, — мне просто хотелось лучше узнать вас, мои гости, прежде чем проделать с вами кое-что, способное в корне изменить каждого из вас. В лучшую сторону, разумеется.

— И что же? — Роуз замерла на месте, услышав эти слова.

— То же, что я сделала с собой. С помощью зелья, подействовавшего на меня несколько минут тому назад, я помогу вам обрести силу, о которой современный Маунверт может лишь мечтать. Помимо этого, я, конечно, значительно продлю вам жизнь или же, если получится, подарю бессмертие. Несмотря на то, что эликсира этого у меня осталось мало, я всё же пожертвую некоторую его часть. А сейчас прошу всех вас подойти ко мне.

Гости, действительно заинтригованные словами хозяйки, незамедлительно прошагали к котлу, в котором мерцало заветное сиреневатое зелье. Разумеется, было в данном предложении нечто заманчивое, заставляющее подчиниться колдунье, заглушив тихий, еле различимый голос разума, однако столь подозрительные вещи обычно, как известно, таят в себе скрытую опасность, выбраться из которой порой и вовсе невозможно. Вся компания, бесспорно, осознала бы этот факт, находясь в здравом уме, но здесь, в доме, полном чар, вершителем всему была Делиния.

Колдунья подвела Роуз ещё ближе к котлу с зельем. Взяв маленькую ёмкость и налив туда эликсир, Делиния протянула флакон гостье. Затем она проделала то же самое и с остальными молодыми магами, не на шутку заинтересованными.

— Пожалуй, вам стоит использовать это зелье одновременно, — заметила колдунья.

— Не трогайте это зелье, — внезапно произнёс Эдмунд, совершенно не доверявший Делинии. Он, очевидно, был единственным, кто находился в здравом уме и осознавал всю ситуацию, до этого момента притворяясь заинтригованным. — Это — яд. Он убьёт вас.

Однако сколько Саннорт ни пытался достучаться до разума друзей — всё было бесполезно. Они, управляемые единственной идеей, словно не слышали никого и ничего вокруг себя. Они видели лишь запредельную власть, полученную ими благодаря чудесному эликсиру, невероятную силу, которой завидовал каждый, а также, что немаловажно, бессмертие.

— Ральф, пойми, это она, та ведьма, о которой ты упомянул, когда мы только попали в этот лес… — Эдмунд продолжал свои бессмысленные попытки, в надежде на то, что они, может быть, увенчаются успехом.

Делиния, которой, по-видимому, надоело строить из себя миловидную, гостеприимную девушку, произнесла заклинание, направив его во взбунтовавшегося гостя, однако промахнулась. В её зелёных глазах в тот момент отчётливо читалось удивление, смешанное со злобой и пылающей яростью. Решив, вероятно, снова перейти на приторно-дружелюбный тон, она с наигранной ухмылкой проговорила:

— Вижу, ты самый умный из всех. Да, ты абсолютно прав, и я не стану это скрывать. Совсем скоро, через каких-то несколько секунд, твои друзья употребят смертельный яд, действующий мгновенно, и я смогу за счёт их жизней продлить свой век. Именно так я делаю со всеми своими гостями, которых я, кстати говоря, очень люблю. Ведь именно они, ни о чём не подозревая, дарят мне года, отданные им в этой жизни. Они помогают мне всегда оставаться молодой и, можно сказать, бессмертной. Годы бытия случайных гостей — главный ингредиент эликсира молодости, выпивая который, я продлеваю свой век, а они, наоборот, погибают. Для меня это зелье — жизнь, а для путников, забредших на мою территорию, — смерть. И ты, беспомощный мальчишка, пытающийся выручить своих друзей, лишь напрасно тратишь время, так как участь эта в скором времени постигнет и тебя. Я искренне сомневаюсь, что твоих сил хватит, чтобы справиться со мной, великой тавелийской принцессой. Твои друзья, совершенно беззащитные, не слышат ни тебя, ни меня. Чары, которыми я околдовала свой дом, полностью искажают все их видения, как бы печально это ни было.

Эдмунд Саннорт меж тем достал меч Равенсов. Самоцветы, покрывавшие рукоять, сразу осветили полутёмное помещение своим магическим сиянием, отчего жидкости, булькавшие в серебряных котлах, приобрели странный, мистический оттенок. Юноша крепко сжал великолепное оружие, приготовившись к битве, и приблизился к ведьме.

Сначала Делиния, как ни странно, абсолютно проигнорировала его, по-видимому, увлёкшись угрозами и запугиванием. Она, в общем-то, была готова к сражению, однако не собиралась начинать его просто так, сразу, не предупредив противника о возможных последствиях. Колдунья считала себя поистине великой, а значит, не могла упустить подобного шанса.

— Осколки зеркала Вечности, думаю, мне не помешают, — рассуждала она вслух, словно пытаясь заставить Саннорта бояться, — я их заберу себе и использую для различных магических экспериментов. Но раз уж ты столь упорно жаждешь продемонстрировать свои способности, сразившись со мной, я обеспечу тебе это. Только учти, таким способом ты не сможешь спасти друзей никоим образом.

Однако, когда взгляд ведьмы упал на блестящий, идеально заточенный клинок, выражение её лица изменилось. На какой-то миг у Эдмунда возникло ощущение, что она, почуяв некую опасность, засомневалась в собственных способностях и, возможно, даже испугалась. Но потом, поняв, очевидно, свой промах, Делиния вновь стала гордой, уверенной и готовой начать битву, быть может, не на жизнь, а на смерть. Она ещё ближе подошла к гостю и попыталась завладеть его сознанием с помощью специальных чар, однако не смогла. Эдмунд, к её досаде, несмотря ни на что, оставался в здравом уме и был абсолютно готов к бою.

— Сейчас я приму более радикальные меры, и ты не сможешь противиться мне — сколько ни старайся, — колдунья ехидно ухмыльнулась, а затем, посмотрев в глаза противнику, стала нараспев произносить древнее, не известное юноше заклинание.

Какое-то время Эдмунд пытался сопротивляться мощнейшим чарам Делинии, туман которых, казалось, становился гуще с каждой секундой. Однако сладковатый, дурманящий запах, окутывавший комнату с зельями, постепенно усиливался, а само помещение, теряя чёткие комнаты, словно отдалялось, терялось в мареве пространства.

Через некоторое время, когда монотонный голос Делинии совсем затих, растворившись в бесплотной дымке, Эдмунд обнаружил, что со всех сторон его окружало не зловещее помещение, а каменные, покрытые несколькими слоями льдов стены неведомой пещеры. В слабом свете, исходившем, казалось, из самого пространства, виднелись причудливые, будто вырезанные из хрусталя сталактиты и сталагмиты. Чуть поодаль, как было несложно заметить, коридор пещеры разветвлялся на два хода, объятых мраком.

Ничего не понимая, Саннорт пошёл вперёд. Юноше хотелось достичь чего-то, спрятанного, быть может, в таинственных глубинах вычурных подземных туннелей, однако он не осознавал, чего именно. Маршрут парня определяла лишь неизвестная сила, проникшая в самые потаённые уголки его сознания, а значит, ему оставалось только повиноваться, что он, собственно, и делал.