Лорд Теней - Клэр Кассандра - Страница 11

– Вы колдун, – сказал он.

– Никогда не утверждал обратного, – заявил Барнабас. – А ты – Сумеречный охотник.

Джулиан вздохнул и поправил рукав.

– Полагаю, в попытках скрыть это особого смысла не было.

– Ни малейшего, – сказал Барнабас. – Большинство из нас узнает нефилима с первого взгляда, к тому же, все только и говорят, что о юном мистере Граче. – Он перевел глаза со зрачками-щелочками на Кита. – Печально было услышать, какая судьба постигла твоего отца.

Кит поблагодарил за соболезнование легким кивком.

– Сумеречный базар принадлежит Барнабасу. По крайней мере, земля, на которой базар стоит. И он собирает арендную плату за палатки.

– Это правда, – подтвердил Барнабас. – Так что не сомневайтесь: я знаю, что говорю, когда прошу вас уйти.

– Мы не устраиваем неприятностей, – сказал Джулиан. – Мы пришли сюда по делу.

– У нефилимов на Сумеречном базаре не может быть никаких дел, – отрезал Барнабас.

– Вы увидите, что есть, – сказал Джулиан. – Один мой друг недавно купил тут стрелы. Они оказались отравленными. Есть что сказать по этому поводу?

Барнабас ткнул в него скрюченным пальцем.

– Вот об этом и речь, – произнес он. – Вы не можете избавиться от этого, даже если сами хотите – от убежденности, что это вы задаете здесь вопросы и устанавливаете правила.

– Но они и правда устанавливают правила, – вставил Кит.

– Кит, – процедил Джулиан, – ты только хуже делаешь.

– Один мой друг недавно пропал, – проговорил Барнабас. – Некто Малкольм Фейд. Есть что сказать по этому поводу?

По толпе у колдуна за спиной пронесся тихий ропот. Джулиан сжал и разжал кулаки. Будь он здесь в одиночку, он бы не беспокоился – он мог без особого труда выбраться из толпы и добежать до машины. Но с необходимостью прикрывать Кита это было бы уже сложнее.

– Видите? – грозно спросил Барнабас. – Нам известно немало ваших тайн. Я знаю, что случилось с Малкольмом.

– А вы знаете, что он сделал? – спросил Джулиан. Малкольм был серийным убийцей. Он убивал не только простецов, но и обитателей Нижнего мира. И уж конечно, в его смерти следовало винить не Блэкторнов. – Знаете, почему это с ним случилось?

– Я вижу только очередного жителя Нижнего мира, убитого нефилимами. А еще Ансельма Найтшейда, который попал за решетку за то, что лишь попытался прибегнуть к обыкновенной магии. А дальше что? – Он плюнул себе под ноги. – Возможно, когда-то я и терпел на базаре Сумеречных охотников и охотно принимал их деньги. Но это время прошло.

Маг перевел взгляд на Кита.

– Уходи, – велел он. – И забирай с собой своего приятеля-нефилима.

– Он мне не приятель, – заявил Кит. – И я не такой, как они! Я такой же, как вы…

Барнабас покачал головой. Гиацинт, сомкнув синие пальцы под подбородком, следила за ними во все глаза.

– Темные времена грядут для Сумеречных охотников, – произнес Барнабас. – Ужасные. Сила их будет сокрушена, мощь – втоптана в грязь, и кровь их, как вода, наполнит все реки мира.

– С меня довольно, – прервал его Джулиан. – Хватит его пугать.

– Вы заплатите за Холодный мир, – проговорил колдун. – Тьма грядет, и с твоей стороны, Кристофер Эрондейл, мудро было бы послушаться совета и держаться подальше от Институтов и Сумеречных охотников. Скрывайся, как скрывался твой отец, а до него – отец твоего отца. Только так ты избежишь опасности.

– Откуда ты знаешь, кто я? – возмутился Кит. – Откуда тебе известно мое настоящее имя?

Джулиан впервые слышал, чтобы Кит признал имя Эрондейлов своим настоящим именем.

– Все знают, – сказал Барнабас. – Дни напролет на базаре только об этом и говорят. Ты что, не заметил, когда пришел, что все только на тебя и таращатся?

Выходит, глазели они не на Джулиана. Ну, или не только на Джулиана. Не то чтобы это сильно утешало, подумал Джулиан. Только не тогда, когда у Кита такое лицо.

– Я думал, что смогу сюда вернуться, – проговорил Кит. – Занять прилавок отца. Работать на базаре.

Между губами Барнабаса мелькнул и тут же втянулся обратно раздвоенный язык.

– Рожден Сумеречным охотником – навсегда Сумеречный охотник, – сказал маг. – Скверна из крови никуда не денется. В последний раз повторяю, мальчик, уходи с базара. И не возвращайся.

Кит попятился, оглядываясь по сторонам – видя, словно впервые, обращенные к нему лица, по большей части бесстрастные и недружелюбные, а некоторые – полные нескрываемого любопытства.

– Кит… – произнес Джулиан, протягивая руку.

Но Кит уже сорвался с места.

Джулиану потребовалось не больше нескольких секунд, чтобы догнать его; он просто вслепую проталкивался сквозь толпу. Они оказались у большого разгромленного прилавка.

Теперь от него остались только деревянные решетки. Казалось, что кто-то рушил его голыми руками. Вокруг валялись щепки и сломанные доски, над прилавком болталась перекошенная вывеска с напечатанным на ней воззванием:

– Хранитель, – сказал Кит. – Это был Малкольм Фейд?

Джулиан кивнул.

– Он втянул отца во все эти дела со Слугами и Полночным театром, – задумчиво произнес Кит. – Это Малкольм виноват в его смерти.

Джулиан промолчал. Джонни Грач был не подарочек, но он приходился Киту отцом. А отец может быть только один. И Кит был прав.

Кит подскочил и изо всех сил врезал кулаком по вывеске. Та с грохотом обрушилась на землю. И на мгновение перед тем, как Кит, морщась от боли, схватился за руку, Джулиан увидел в нем проблеск Сумеречного охотника. И поверил, что если бы чародей не был уже мертв, Кит бы его убил.

От прилавка Гиацинт за ними последовала кучка обитателей базара, таращившихся на них во все глаза. Джулиан положил руку Киту на спину, и тот не дернулся, чтобы ее сбросить.

– Пошли отсюда, – сказал Джулиан.

Эмма вымылась очень тщательно. Если ты Сумеречный охотник, то длинные волосы имеют свои недостатки: никогда не знаешь, не застряло ли в них ихора. Однажды она неделю ходила с позеленевшей сзади шеей.

Когда Эмма вышла из ванной в спальню – в спортивных штанах и майке без рукавов, вытирая голову полотенцем, то обнаружила в ногах своей постели свернувшегося клубком Марка, который читал «Алису в Стране чудес».

Он был в пижамных штанах, которые Эмма купила когда-то за три доллара в PCH[9]. Он питал к ним слабость – свободные, из тонкой ткани, они были похожи на штаны, которые он носил в стране фэйри. Если его и удивляло, что на штанах был вышитый узор из зеленых трилистников и надписей «УДАЧИ!», вида он не показывал. Когда Эмма вошла, он сел, провел руками по волосам и улыбнулся.

Улыбка Марка была способна разбить сердце. Казалось, она заполняет все его лицо и делает глаза ярче, словно внутри, за золотом и синевой, полыхает огонь.

– Воистину странный вечер, – произнес он.

– Вот только не надо мне тут «воистину»! – Эмма упала на кровать рядом с ним. Марк ни за что не соглашался спать на кровати, но вполне мог на ней валяться. Он отложил книгу и откинулся на спинку кровати в ногах. – Правила насчет «воистину» в моей комнате тебе известны. То же относится к выражениям типа «однако же», «увы мне» и «о горе».

– А как насчет «раны Господни»?

– Кара за «раны Господни!» сурова, – сообщила ему Эмма. – Придется тебе голым бежать в океан на глазах у Центурионов.

Марк, казалось, был озадачен.

– А потом?

Эмма вздохнула.

– Извини, совсем забыла. Мы как правило стесняемся расхаживать нагишом при незнакомцах. Поверь мне на слово.

– Что, правда? Ты никогда не плавала в океане без одежды?

– Это немного другой вопрос, но нет, никогда. – Эмма откинулась на спинку кровати рядом с ним.

– Надо нам как-нибудь это сделать, – сказал он. – Всем.