Время проснуться дракону - Ганькова Анна - Страница 207

Эта столь удачная Льнянкина эскапада что-то видно затронула в душе Ли, пробудив в нем дух соперничества. И вот, уже на следующий день, он вышел из дворца с лютней – чей тоже невелика тяжесть, главное удобный ремень к инструменту приладить. И теперь они вдвоем вставали в разных концах площади и проигрывали по три-четыре песенки, а потом соревновались в том, кто из них больше маковых плюшек или леденцовых петушков друзьям купит, на заработанные за песни медяки.

Так и пережили сложные десять дней. И вот теперь настал последний, самый ответственный, самый сложный и как бы ни сказать самый тяжелый из всех – день свадьбы.

Большого волнения, в общем-то, Эльмери не испытывала, скорее радость, что вся эта история подходит к концу и, наконец-то, они с Виком по-настоящему станут мужем и женой. Страхи ее по поводу приближающейся первой ночи тоже остались в прошлом – за последние месяцы они с мужем очень сблизились, став друг для друга достаточно близкими людьми, чтоб бояться каких-то нескольких минут неизвестности, которые отделяли их от того чтоб стать еще ближе. Да и понимание, что в подобной близости живет каждая пара, встречаемая девушкой ежеминутно и повсеместно, не просто было принято ею, а уже вполне прижилось в ее сознание. И в большинстве своем, близость эта, воспринимается людьми как нечто чудесное и необходимое, притом, не только мужчинами, но и женщинами. Да и общение с Лимией и Зорянкой, хоть и немногим старших ее годами, но познавших в отношениях мужчины и женщины, как хорошую, так и плохую сторону, пошло на пользу.

Раньше, в Долине, ей на эту тему и поговорить-то не с кем было. Нет, великой тайны из того, что происходит между двумя людьми в паре, никто в среде волшебниц практикующих знахарство не делал, как и из зачатия ребенка, родах и каких-то недомоганий в этой области. Но это были просто знания, данные ей в помощь при лечении людей, но как любое знание оно было безликим и отстраненным – как бы само по себе, просто давая информацию и понимание производимого действия, но не облегчая переживания всего на собственном опыте.

А вот пошушукаться, посекретничать, когда личные переживания излагаются деликатно выбранными словами… а иногда и напрямую, давая более явную картину предстоящему, можно только с подругой ровесницей. Это она подскажет, как все обычно происходит – где собственная чувственность, данная от природы, поможет, а где просто и пережить момент следует, чтоб не оттолкнуть, не обидеть любимого.

А вот такой подруги у Эль до сих пор как раз и не было. Была Рива, такая же образованная в знахарстве, но не обремененная личным опытом девица. Да Льнянка, чувственные переживания которой составили всего несколько минут боли, злости и обиды. Вот, в общем-то, и все девушки, с которыми Эльмери достаточно близко смогла сойтись в жизни. И вот, как подарок Судьбы к свадьбе, она познакомилась с Зоряной и Лимией, такими милыми, отзывчивыми и добросердечными, которые и смогли подобрать нужные слова, чтоб успокоить все ее страхи.

И вот теперь она сидела перед зеркалом в ожидании пока Лимия закончит заниматься ее волосами, надеясь, что это последний раз, когда она отдает такому бестолковому делу два часа своего времени. Да, сооружение причесок и одевание нарядов, которые принято носить при дворе короля Эльмерского, было делом долгим и кропотливым.

На голове ей мостили нечто высокое и сложное, перевитое белыми лентами и нитями жемчуга, как традиционно и положено знатной невесте. Еще, поверху этого сооружения, выкладывался венок из живых роз, тоже, естественно, былых. Да и платье, ожидаемо, было того же цвета. Оно, очень пышное, с множеством кружевных воланов и тройными буфами рукавов, могло носиться, только одеваясь на фижмы – довольно легкую и гнущуюся, но все же железную проволочную сетку, держащую его необъятные формы. А под все это полагалось еще и десяток нижних юбок! В общем, одеться и причесаться по придворным правилам в одиночку не представлялось возможным. И хотя Эль и привыкла за десять дней ко всем этим сложностям, но очень надеялась, что хотя бы в ближайшем будущем подобного ей больше не придется терпеть.

Льнянка, к этому моменту уже готовая к выходу, стояла рядом и притопывала ножкой от нетерпения. Ей эти церемонии тоже пришлись не по вкусу. Хотя, как заметила Эльмери, разглядывая подругу, в этих придворных нарядах, что-то было…

Лёна, от природы имевшая тонкие черты лица, большие редкого цвета глаза и роскошную гриву светлых кудрей, по большей части все же носила мужской костюм, и свои прелести не выпячивала. И даже на первую свадьбу Эль, там, в Долине, она не озаботилась каким-то особо праздничным нарядом для себя, просто освежив одно из повседневных платьев светлыми кружевами. Да и в предшествующие этой свадьбе дни, предпочитала что-то подобное – необременительное. Так и привыкли все видеть в ней, даже в их компании, толи симпатичного парнишку, толи девочку подростка, пока не набравшую своей полной красоты.

Но теперь ей от восхищенного внимания окружающих отвертеться не удалось! В таком же, как у Эль, роскошном шелковом наряде, только цветом под стать зеленому яблоку, она вдруг засияла чудесной неповторимой красотой полукровки. Несравненная прелесть ее, кажется, вобрала в себя все лучшее и от человеческой матери, и от эльфийской породы отца, и еще от чего-то неизвестного, что явно в глаза не бросалось, но отчетливо проступало.

« – Наверное, дриадова кровь проглядывает…» – подумала Эль, пристально рассматривая подругу в новом для нее образе.

Да, не заметить такую красавицу теперь будет просто невозможно. Сложная придворная прическа из переплетения кос, гладких прядей, золотых бус и лент нежно-зеленного цвета делала ее старше и представительней. Это же подчеркивал и высокий рост девушки. При этом долговязой она не казалась – привычное к постоянным тренировкам тело двигалось плавно и смотрелось гибким. А приподнятая корсетом грудь матово розовела над кружевными оборками и волнующе всколыхивалась от каждого вздоха девушки, подчеркивая непривычную ее образу женственность. Красавица, одним словом!

« – Да-а, бедный-бедный Ли…» – пожалела Эль парня, которому предстоит сегодня толи опять злиться в голос, толи так – просто, молча грызть свои локти.

А потом они ехали в открытой карете по нарядным улицам, заполненным приветствующим их народом, через весь город к Главному храму Светлого.

Льнянка, присутствующая рядом с ней на правах фрейлины, рассказывала, что подобное действо уже наблюдала, когда король Ричард выезжал из Акселла с первой женой. Но Эль было все внове, так что она вполне наслаждалась окружающей их праздничной обстановкой. Только сокрушалась, что накинутая ей на лицо белая кисея не позволяет видеть четко, обволакивая белым туманом и людей, стоящих вдоль улицы, и актеров, идущих впереди их кареты, да и Льнянку, сидящую рядом.

А потом был храм, неимоверно высокий – тянущийся колокольней достать до плывущих в небе облаков. Он возвышался над их подъехавшей каретой, сияя в лучах утреннего солнца белыми стенами и радостно зазывая настежь распахнутыми двустворчатыми дверями. А с той самой колокольни, что неудержимо стремилась к небу, над городом плыл переливчатый бой, в который вплетались тихие, лишь создающие ритмичный акцент, удары барабанов и перезвон висящих на них бубенцов. Да и пыхтение дунчанов в этот раз было ненавязчивым, только слегка подчеркивающим низкие звуки самых тяжелых колоколов.

А потом, возле кареты появился Вик – высокий, стройный и красивый, в своем белом же, шитом серебром камзоле. И все остальное сразу куда-то отодвинулось, отступило – и толпы знати, постепенно прибывающие и заполняющие высокую лестницу храма, и гул заливающихся колоколов, и радостные вопли простого народа, который близко не подпустили, так что теперь тысячи гомонящих людей толпились за решетчатой оградой и висли на ее кованых переплетениях. Все куда-то отхлынуло и в Мире сразу стало тихо и покойно, и остались только синие глаза любимого и его твердая рука, помогающая выйти из кареты, а потом подняться, кажется, по бесконечным в своем количестве ступеням храма. Да, еще пришло ощущение, что теперь она сможет на спокойном дыхании прожить и утомительную растянутую церемонию венчания, и весь этот сложный день в целом.