Время проснуться дракону - Ганькова Анна - Страница 48

На одном из них, в равном удалении и от лодочных мостков, и от заросшего края, сидела деревенская девчонка и преспокойно удила рыбу.

Когда они подошли ближе и им перестали мешать высокие стебли колышущегося камыша, стало понятно, что это не девочка, а вполне уже сформировавшаяся девушка. Только странная какая-то…

Она сидела на одном из громадных яйцеподобных камней, поставленном на попа. Голыми ступнями девчонка опиралась о его гладкие бока, отчего колени, длинных хорошей формы ног, торчали в разные стороны, а задранная юбка, пропущенная меж ними, еле-еле прикрывала самый срам. Вот скажите на милость, какая даже деревенская девица больше десяти зим от роду, так усядется? Даже если она полностью уверена, что ее никто не видит и при этом занята интереснейшим делом…

Так же, эта сельская красотка, имела совершенно ужасный лохматый венок на голове, плетеный не столько из цветов, сколько из сорной травы, целыми пучками соцветий торчащих в разные стороны. А в длинные светлые косы, спускающиеся ниже ее седалища на черный камень, как у обычных девушек шелковые ленточки, у нее были вплетены те же трава и простенькие луговые цветочки.

Друзья аж остановились, разглядывая это юное явление толи полной наивности, толи полной распущенности.

А девчонка тем временем, поводив прутом, служившим ей удочкой, резко выдернула его из воды, и ловко поймав прямо в воздухе трепыхающуюся серебристую рыбку, отправила ее в ведро. А потом задрала голову к стоящим над ней мужчинам и вместо того, чтоб смутиться и натянуть юбку на голые коленки, она, довольно нахально крикнула им:

– Господа, че стоим, мешаем человеку, рыбу ловить?! Идем в деревню? Ну, так топаем дальше! – и, лихо размахнувшись, отправила крючок опять в воду.

– Милая, а ты не боишься с незнакомыми господами так разговаривать? – вкрадчиво спросил ее Ворон.

Она, даже не отрывая взгляда от поплавка, ответила спокойно:

– Вас не боюсь…

– Ладно, мы действительно детей не обижаем, а вот другие – могут оказаться и не такими добрыми, – не унимался Корр, стараясь раззадорить девчонку. Уж какая-то она не по-девичьи спокойная и самоуверенная – одним словом, странная!

– А другие, если надо, меня и не заметят, – опять как-то… не так, как положено милой заневестившейся девушке ответила та.

– А почему не заметят? – тут уже влез Вик, в заинтересовавшую и его беседу.

Девчонка еще раз подняла на них глаза и молча, не отвечая на заданный ей вопрос, долго разглядывала. А потом вдруг выдернула удочку из воды и поднялась на камне:

– Я думаю, что должна побыстрее проводить вас до деревни – потрапезничать. А то вон тот, щас свежей ягодой на голодное пузо обожрется, а потом – продрищется, – сказала она, указывая рукой на Ли. Тот аж поперхнулся клубникой:

– Ты чего?! – начал, было, заводиться он. Но девчонка рассмеялась и, вроде как, смягчила прямолинейность своего высказывания:

– От того, что я более приличными словами выскажусь, твоя проблема ни куда не денется – ты это учти, – и увидев, как после ее слов он быстренько сунул короб с ягодой в руки другому парню, что стоял с ним рядом, она, расхохотавшись, добавила:

– А так, ты хотя бы меня услышал! – и, продолжая смеяться, подхватила ведро и поскакала по громадным камням в сторону тропы, с грацией и ловкостью горной козочки.

Пока друзья обходили по кругу затон, она успела доскакать до лодочных мостков, и подняться на общую дорогу. Там они и встретились.

Девчонка оказалась довольно высокой, всего на чуточку ниже Корра и не успевшего еще до конца вытянуться его – Ли. Правда, чересчур худощавой, но гибкой и изящной. Лица ее полностью было не видно из-за свисающих на него пучков травы. Только точеный подбородок, резные пухлые губки насмешливого рта, да остренький кончик носа – вот все, что удавалось разглядеть парню под дурацким лохматым венком.

Несмотря на затаившуюся обиду, от ее резкого высказывания, выставившего Ли полным дураком в глазах друзей, что-то в этой девице его ужасно привлекало. Вообще… его чувства пошли в разброд – необъяснимая радость и облегчение, охватили его, когда девчонка стремительно взлетела по склону и нарисовалась у них на пути.

Чего вдруг? Чужая, дерзкая, даже нахальная… но, бросив взгляд на ее лицо и поняв, что оно наполовину прикрыто, Ли посетило просто непреодолимое желание увидеть ее глаза. И до того сильное, что он, не совладав с собой, непроизвольно ступил вниз с тропы, чтоб заглянуть под растрепанный веник, который был у нее вместо венка.

И он заглянул… сердце его захолонуло, пропустив пару–тройку ударов: глаза были, как первые березовые листики весной, сквозь которые просвечивает солнышко – нежно зеленые, прозрачные и теплые…

А после этого стало еще хуже! Захотелось взять девчонку за руку и подержаться, а может и не за руку…

«Тьфу ты, что за гадости лезут в голову?!»

От наваждения Ли спас голос Тая, снисходительно прогудевший сверху:

– Зовут-то тебя как, дитё? – спросил он чересчур «вумную» девицу, мягко поглядывая на нее с высоты своего роста, как на расшалившуюся малышку.

– Льняна, господин, – смиренным голоском ответила та.

«Знать действительно «вумная»… раз так быстро сориентировалась – кому можно хамнуть, а кому не стоит и пытаться…» – подумал Ли, вроде как даже с завистью – сам-то он до сих пор не научился сдерживать свои порывы.

– Ты из деревни? – спросил девушку Вик.

– Не совсем. Я с мамой и бабушкой в доме живу, что в полуверсте от села на опушке леса стоит, – ответила та и пошла по тропе вперед, окруженная с двух сторон Таем и Виком.

Дорожка, по которой они двинулись, действительно, как и сказывал дин Гульш, была широка и хорошо утоптана. Так что, втроем можно было идти, свободно, не толкаясь. Но вот им с Корром места уже не хватало и пришлось топать за ними следом, еле–еле слыша их разговор.

– Вы живете на большом валу, за оврагом? А не боитесь, что так близко к Дриадову Лесу? – спросил заинтересованно Виктор.

– Да мы, вообще – смелые! Глядя на меня, разве не заметили? – в ответе девчонки опять послышалась насмешка.

– А почему тропа так странно расположена – посредь Вала? А не поверху его… и не понизу – вдоль? – задал вопрос уже Тай.

– А поверху вал неровный – там пробовали ходить, но тропу, то дождем размоет, то суховеем выдует. А если понизу, то весенней водой топит. Здесь же, посередине, видно уступ каменный проходит, и тропа не проседает – она тут давно…

«Вот ведь, с Таем-то опять без издевки, по человечески, разговаривает…» – как-то тоскливо, про себя заметил Ли. А он и сунуться боится – опять, чей поди, высмеет… коза драная!

Тут верхушка вала, высокой травой и кустарником нависающая над их головами, начала спускаться, и через десяток саженей сошла совсем на нет – прямо к тропе, по которой они шли. А в образовавшейся прорехе стали видны дощатый мостик через овраг, ступени вверх, выложенные камешками, и, в отдалении, крытая дранкой двускатная крыша.

– Ну вот, я почти дома. Думаю вас не надо дальше провожать – не заблудитесь…– резные губки опять сложились в улыбку. Но, как ни странно, в этот раз не насмешливую, а вполне дружелюбную:

– Счастливого вам дня! Еще увидимся, наверное. А ты, – она повернулась лицом к Лиону и ткнула в него пальчиком, – не вздумай молока свежего напиться, а то точно… того… это самое все-таки произойдет! – и опять рассмеявшись, развернулась и направилась по боковой тропке к мостику.

Все, кроме Ли – понятное дело, тоже хохотнули и сказав девчонке «Пока!», направились дальше в деревню.

А он плелся опять в хвосте, и чувствовал, почему-то, не радость, от расставания с наглой девицей, а ощущал себя щенком побитым, которого хозяйка прогнала…

От поворота к лесному домику большое село было уже видно, как на ладони. Высокие дома, сильно приподнятые над землей на добротных каменных основаниях, с большими деревянными помостами, скорее похожими на лодочный причал, чем на обычное крыльцо, и соединенные меж собой рядами врытых в землю деревянных столбов.