Время перемен - Ежов Константин Владимирович - Страница 61

Опять же культиваторы делать, но это на фоне сеялки и лёгкой бороны, мелочь. Катковые бороны, для осенней обработки. А всё это, чтобы уменьшить количество сорняков и увеличить урожай.

Поломали же первую сеялку по моему просчету. Не предусмотрел я поворотных колёс. Вот и отломили передние, когда разворачивали сеялку. Да изрядную задачку задали. В принципе, проблема решаемая, но не очень надёжно получится из местных материалов, или дорого. Вот и думай тут!

Было ещё три кольчатых бороны, разной конструкции и вида. Две так и не пошли, а одну, по словам розмыслов, удалось отрегулировать, подбором количества звеньев цепей. Длина цепи регулирует на них угол атаки. С их помощью выравнивают почву, после сеялки, и вычёсывают подрезанные сорняки. М-да, поле было больше похоже на покос, с уже подсохшим сеном. Как тут хлеб растёт, при такой засоренности. Хотя, может потому его и отдали на растерзание.

Оставшиеся сеялки пытали уже так, чисто для пробы. Правда, зерно всё равно сеяли. И работали ими по всей округе, лишь бы поле свободное нашлось. За неделю переломали все. У одной даже чугунная часть лапы лопнула. Видимо дефект литья. Выявить такое нет никакой возможности, только вот так, при эксплуатации. Дальше только от бога зависит, как он дождичка пошлёт, тепло ли будет, а мы уж сделали, что могли. Да на следующий год делать придётся другие, причём заметно, и всё равно это будут не последние изменения.

Сиди, не сиди, а возвращаться в Москву надо всё равно.

От неудобной позы всё тело затекло. Пришлось открывать глаза.

— Очнулся?

— И вам не хворать Пётр Назарович, — ответил, попытавшись поудобнее устроиться в туристическом кресле.

Кто это прокрустово ложе только придумал? С одной стороны, конечно, лучше раскладного стульчика, но в конструкции мало продумано удобство расположение человеческого тела.

— Вы уже вернулись? — продолжил после нескольких неудачных попыток смягчить свою участь.

— Откуда?

— Э-м…. Но вы же ушли….

— Куда?

Что-то странный у нас диалог выходил. Толи у меня крыша поехала? В результате повисла тишина.

— Тебя чего-то быстро разморило, — сказал он через некоторое время.

— Может из-за солнца?

— Точно, то-то думаю, ты меня всё куда-то отправляешь.

— Да, приснилось. Наверное…. Странный сон, да такой яркий, будто взаправду.

Рассказывать его он меня не просил, но что-то внутри толкнуло буквально излить душу.

— Ты меня извини, но я тебе как сторонний человек, почти историк, между прочим, скажу. Ну и воображение у тебя. Да окажись там любой наш современник, то смяли бы его на раз. Ладно бы язык. В твоём сне ты вроде выкрутился, за счёт несчастного случая. Но само мировозрение. Не придумали тогда ещё гуманизма и пока ты бы цацкался согласно своим моральным устоям, башку бы тебе снесли. И не помог бы и великокняжеский титул. А замену быстро бы нашли. В нашей истории «Грозный» потому и уцелел, что был просто разменной монетой между противоборствующими боярскими группировками. А у тебя что? Сеялками веялками занимаешься, а в это время заговор против тебя учиняют.

— Может быть. Позволите вопрос? А почему почти историк?

— Да в школе её родимую преподавал, ну и увлекался помаленьку. Так что не совсем последний человек в этом деле, но и на Академика не потяну.

— А что-нибудь ещё не добавите?

— Почему же, если ещё опрокинем по стопарику, то очень может даже быть.

«Родимая» пошла совсем не так легко, как в начале. Нагрелась уже зараза, да и тёплая закусь не улучшила вкусовых качеств.

— Не знаю уж, почему тебя понесло в то время? Что там сильно улучшать-то? — добавил Пётр Назарович опрокинув рюмашку.

— Ну как, сделать царя не таким кровавым.

— Э нет, тут ты брат ошибаешься. Да на фоне «просвещённых» монархов того времени Иван-то прямо-таки гуманист. Не без перегибов конечно, так тогда они как раз были нормой, это с нашей точки зрения они лишние. Про то и говорю, схарчили бы тебя там, и не подавились, а династия Рюриковичем может и не прервалась бы в итоге даже, как в нашей истории.

— Да хотя бы избежать «Ливонской войны» и то бы дело!

— Эт ты зря. Думаешь, от нечего делать он туда полез. Повод, конечно, подыскали серьёзный, но мощностей наших портов откровенно не хватало и большая часть шла, так или иначе, через Ливонию. Даже «литовский путь», и тот там контролировался. А это значит, маржу нам так урезали и сильно. Мы ж тогда не лучше нынешней Украины были. Жили на транзите и продуктах сельского хозяйства. Думаешь, они от хорошей жизни так жопу рвут? Отрежь транзит и совсем не сладко там будет, вот и устроили «войну» с Россией. Безопасность, в те времена, требовала разобраться с югом и востоком, а казна с западными соседями. Вот пока мы внешними угрозами и занимались, всё шло хорошо. И Казань пала, и Астрахань. Походы в Крым пошли успешные. Только как отстранили проводников этой линии от власти и решили добраться до денег, так сразу и получили. Европа она такая, и нацизм простит и геноцид, пока это не касается её денег, особенно если такая политика наоборот, добавляет средств в казну. Вспомни хоть Русско-шведские войны того времени. Это сначала была попытка восстановления статуса, а потом только за звонкую монету и воевали. Русские проиграли, а им нате, Новгород вернули. Да если бы даже ничего между нами не происходило, этот город бы всё равно на нас повесили. Для контроля торговли русским хлебом достаточно одной Ингерманландии. А всё остальное только расходов добавляет. Вот пусть Московия сама их и содержит. Лютая практичность! И все твои идеи обойти с севера всю эту клоаку и добраться до Англии с Францией приведут ровно к тем же результатам, войне со всеми. Не думаешь же, что они спокойно будут смотреть, как мимо них деньги проплываю? Наивно полагать, что проблемы «северного потока-2» только в политике.

— Нет, ну тут да. Но ведь что-то можно сделать?

— Да какая разница. История не знает сослагательного склонения. Хотя, если тебе неймётся, попытайся вспомнить, чему тебя в школе учили, хоть про нитроглицерин. Ладно, давай ещё по рюмашечке.

— Наливайте, я пропущу, пожалуй.

— Тогда удачи тебе в твоём «сне», — проговорил он и опрокинул очередной стопарик.

На меня же опустилась тьма и пришла дикая боль в плече и шее, а вместе с ними последние воспоминания, которые начисто забыл. С ними картина мира резко изменилась.

— Очнулся! Трифон зови быстро княжну! — Почему-то шёпотом крикнул незнакомый женский голос.

— Это ещё кто?! — с такой мыслью открыл глаза.

Никакой свет меня не ослепил, хотя и был день, судя по солнечным лучам, пробивающимся сквозь занавески. Именно они и создали полумрак, комфортный для меня сейчас. Слабость в теле была такая, что едва смог чуть-чуть поворочаться и от этого действия едва не потерял сознание. Боль буквально резанула. Она же была подтверждением, что всё ещё жив. Если не ошибаюсь, нахожусь в собственной опочивальне в Кремле, а значит, как-то моя охрана отбилась и доставила меня сюда. Помню только начало нападения «новгородцев». Подумал ещё тогда, что всё-таки я дебил! Сам же знаю про бандитизм на дорогах и думал, что небольшого охранения хватит отпугнуть любителей ножа и топора. А тут навстречу такая сила! И даже мне стало понятно, что никакие это не лихие людишки. Не на таких конях те передвигаются, если конечно не казаки. Так эти и вооружены, чуть ли не по брови. Такой шоблой и небольшой городок взять можно. Сеча началась буквально сразу, как только прозвучали слова о принадлежности нашей колонны. Вот только дальше ничего не помню. Потерял сознание и даже не понятно от чего. И почему так болит правое плечо и шея с той стороны?!

Прошло три дня. За это время, более-менее начал ворочаться и говорить. Крепкий куриный бульон творит чудеса. Оказалось, что я ранен, случайной пулей. Чуть правее и голову оторвало бы. Они у ручниц тут не сильно меньше чем у пищалей, а это уже местная артиллерия. Вон и провалялся без сознания почти две недели. Видимо, ещё сильно не хочу умирать, если выкарабкался. Никто ведь уже не верил, кроме Таисии, что выживу. Она-то и притащила в Кремль знахарку, в итоге выходившую меня, а ведь у неё и Прохор весь в ранах лежит, хоть и не так плох. Медикуса же поймали при попытке к бегству. Удачной, к слову. Но от конной погони он всё равно убечь не смог. Голову рубить сразу не стали, мало ли вдруг ещё пригодится. Но проносил он её не долго. Только очнутся, так сразу его и пригнали ко мне в опочивальню. Как бы я не был слаб, но смог-таки прохрипеть, чтоб на кол его. Кровь мне тварь тут же пустил, добить пытался. Хрен ему, а не моя смерть! Хоть какая-то отрада, что сдох, ублюдок, в мучениях!