Клинок заточен - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 13

- А если там есть невиновные? – спросил я у паладина, на лице которого гуляли отблески пламени.

- Учётные книги главы города пропали прямо перед нашим прибытием, - ответил он мне, - также непонятно дорогое оружие и доспехи у большинства стражников, не говоря о том, что о их гулянках в местных трактирах ходят легенды. Так что и без рассказа детей, в городе много чего непонятного происходит, с ним же всё встало на свои места. Что касается тех, кто покрывают злодеяние против жителей королевства, то они виновны не чуть не меньше, чем те, кто эти злодеяния совершают.

Наш разговор прервали крики ужаса, которые раздались из запертой казармы, а дверь, подпёртая повозкой, которую паладины подогнали притык к ней, затряслась от ударов. В небольших окнах строения то и дело появлялись обезумевшие от страха лица, но огонь и жар быстро заставляли их отойти от единственных источников воздуха. Вскоре здание окуталось огнём и дымом, так ярко озаряя ночное небо, что из соседних домов стали слышаться крики: - «Пожар! Горим!».

Люди в чём были выбегали на улицу и наталкивались на молчаливых паладинов, которые стояли и смотрели, как заживо сгорает городская стража. Они тут же разворачивались и уходили домой, не спрашивая о причине пожара, она и так была понятна.

Ветер был слабый, но огонь вскоре перекинулся на здание управы, которая стояла рядом с казармами. Я обеспокоенно посмотрел на графа, но тот пожал плечами.

- Если город сгорит дотла, значит на то есть Божья справедливость.

У меня волосы зашевелились на голове от таких слов, так что я бросился по ближайшим домам и стал требовать всех выйти, чтобы начать тушение. Люди неохотно открывали двери и то только когда я почти выбивал их из петель, и забирая вёдра и лопаты, стали стягиваться на пожар. Тушить казармы паладины нам не дали, так что все силы я и местные кинули на то, чтобы огонь с управы не перекинулся на соседние жилые дома, хоть и стоявшие поодаль от неё. Всю ночь я как ужаленный в одно место бегал и организовывал спасательные работы, поскольку чем ближе к утру было время, тем больше просыпалось населения и выходило на улицы, и тем больше помощников у меня было, все прекрасно осознавали, что будет, если огонь перекинется на их дома, всё сгорит квартал за кварталом.

За беготнёй и суетой я краем глаза увидел несколько сцен, которые резанули меня своей жестокостью. Появившегося на площади главу города паладины молча скрутили и кинули в пылающие угли казармы, на виду у всех, его крики до сих пор стояли у меня в ушах, хотя кричал он и не долго. Этой же судьбы удостоились ещё несколько людей, на которых паладинам указали местные, понявшие наконец до конца, что происходит и почему горят казармы и управа. Причём глядя на паладинов, ещё вчера утверждавшие люди, что в городе всё хорошо, сейчас словно старались выгородить себя от всего, что творилось в их городе и сдавали направо и налево всех, кто участвовал в ограблении купцов и продажи членов их семей в рабство. Дело дошло до того, что люди сами притаскивали и кидали в огонь торговцев-скупщиков краденного или тех стражников, которые ночевали не в казарме. Паладины смотрели, но и не вмешивались. Только под утро, когда людей понесло и начались разборки между соседями, за все старые обиды, граф прилюдно зарубил двух крикунов и сначала жители хотели кинуться на инквизиторов, чтобы и их кинуть в огонь, как они делали это всю ночь, вот только пятёрка воинов применила оружие сразу и жестоко, что толпа сразу отхлынула от них, оставив на земле пять бездыханных тел.

- Расходитесь, - с угрозой сказал жителям граф, - с сегодняшнего дня в городе снова власть короля и церкви. Неповиновение им - смерть.

Кровь и обнажённое оружие оказали нужное воздействие на людей, так что все стали расходиться, с облегчением косясь на догорающие здания.

- Наше третье задание провалилось, - старший паладин подозвал отряд к себе, - мы не сможем оставить город в том виде, какой он есть сейчас и уехать из него. Так что завтра я и виконт поедим в обратный путь, по дороге оповещая Орден, чтобы прислали сюда братьев для наведения порядка. Дрейк, ты остаёшься с остальными за старшего, чтобы вычистил всех, кто был замешан в преступлениях против короля!

- Да брат! – тут же ответил паладин, склонив голову.

- Пусть жители позаботятся о детях, которые благодаря их молчанию умирают от голода, - тут же попросил я у графа, на что он согласно кивнул.

- Я оставлю им денег, но проследи пожалуйста, чтобы их у них не отняли и поселили в каком-нибудь доме, - попросил я у Дрейка.

Он снова кивнул, получив подтверждение от графа.

- Всё, тогда в гостиницу, - приказал он, оглядевшись по сторонам, - мы с Максимильяном выдвинемся утром, так что нам всем нужен отдых.

Отряд тут же собрался и двинулся обратно к постоялому двору, куча глаз провожала нас взглядами, хотя на улице было пусто. Мы затылками чувствовали, как много людей на нас сейчас смотрит.

Хозяин гостиницы, когда мы приехали, казалось летал вместе со своими слугами, пытаясь упредить любое наше желание, на столе тут же стали появляться горячие закуски и вино, да такое, что паладины крякали от удовольствия, ехидно переглядываясь между собой. Сам хозяин неотступно был у стола, спрашивая, чем ещё он может помочь доблестным рыцарям церкви. После его недавнего поведения, когда он пытался всучить им откровенное дерьмо вместо еды, нарочистая предупредительность была смешна и заметна, но все принимали её как данность, ведь он уже наверняка знал, что произошло на площади у управы и казарм.

Когда мы насытились и пошли отдыхать, граф приказал ему собрать в дорогу продуктов, на двоих человек, а также подготовить лошадей. Тот радостно и быстро подтвердил, что всё будет сделано в лучшем виде.

Утром, перед отъездом, я сходил в тот проулок, в котором узнал о происходившем в городе и встретил там двух детей, которым оставил двадцать серебряных монет и распорядился обратиться к паладину Дрейку, когда в город начнут прибывать священники или ещё паладины. Дети всё запомнили и несколько раз мне повторили сообщение.

Со спокойной совестью я вернулся в гостиницу, где меня ждал готовый к отъезду граф и моя оседланная лошадь.

- Готов? – он снова был чист, свеж и не пах гарью, словно этой ночью ничего не случилось.

- Возвращаемся в столицу? – я сел на лошадь и тронул поводья, - точно не поедим по третьему делу?

- То, что мы сделали вчера, было большее, что сделали за всю поездку, - спокойно ответил он, - если бы мы сняли и наказали только главу, после отъезда всё началось бы заново, так что один город, вернувшийся к праведной жизни, стоит ещё одной разоблачённой ведьмы или убийцы.

«Да уж, не завидую я этого месту, после того, как сюда нахлынут паладины и начнут наводить порядок, - покачал я головой, посматривая назад, на оставляемый за спиной город, - но меня это не сильно должно волновать, я не за этим присоеденился к Ордену».

- Тогда вы наконец расскажите мне, как можно бороться с магами? – спросил я у графа, когда мы выехали из города и бок о бок, поехали по дороге.

Он покосился на меня и тихо сказал.

- Вера Максимильян, тебе нужна только вера.

- Да, какая вера, в кого?! – взбесился я, поняв, что меня надули и никакого супер оружия у инквизиции нет, - вы меня использовали!! Я только потерял время, на эти поездки!! Хотя мог направиться сразу в Стикс!!

- Ты не понимаешь, - граф огорчился и неожиданно остановился, и слез с лошади.

- Нападай на меня!

Я был так разгневан, тем что он сказал, что не думая, сразу слетел с лошади и без подготовки напал на него, делая быстрый и точный укол в ногу.

Граф не пошевелился, не достал оружие, но наконечник копья упёрся в золотистый кокон, который появился из неоткуда и укрыл его с ног до головы. Я сначала давил, потом ударил сильнее, но всё было бесполезно, я сразу вспомнил ту битву, когда уничтожил отряд паладинов. Сколько сил и присутствие шамана потребовалось, чтобы их победить, при том, что их оставалось всего пятеро из всего отряда!