Голос Немого - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 13

— Несолидно будет! — наставительно изрек собеседник.

— Ой, а убиться вместе с ними — так солидно! — недовольно фыркнула я. — Ладно, иди, а то ты меня отвлекаешь.

Райд спорить не стал, а я, лишь выпроводив его, сообразила, что куда сильнее общительного приятеля меня могут отвлечь мысли о муже, которым одиночество как раз очень способствует. Но, к счастью, я уже успела вынырнуть из сладкого дурмана нашей с ним первой ночи, нырнуть обратно пока не норовила и даже сумела сосредоточиться на бумагах.

Государственный совет, на время отсутствия правителя ставший Регентским, был основан в незапамятные времена. Кесарь не может заниматься сразу всем, а так он снимает с себя множество не самых важных вопросов, и это очень удобно. Перед советом ставились проблемы, тот решал их, отчитывался перед правителем и предоставлял варианты решения в виде проектов законов или просто ответов, письменных или устных. В совет входило полсотни человек, включая глав всевозможных ведомств, но зачастую он собирался не полностью.

Реальной власти Государственный совет не имел, он не мог ничего сделать в обход кесаря, и многих его членов это не устраивало. Собственно, главной сложностью и ответственностью кесаря в общении с этими людьми было не допустить перекоса и не упустить момента, когда его задвинут. В истории Вираты такое случалось, и результат всякий раз оказывался не самым лучшим. В особенности для потомков такого кесаря-разгильдяя…

Лично мне в этом смысле чрезвычайно, просто неприлично повезло с Даором, который все прошлые годы держал совет в узде, на ключевые посты протаскивал надежных, преданных делу людей и сейчас с готовностью передавал методику этих манипуляций мне.

Порой я пыталась представить, что могло стать со страной, не будь у нее Алого Хлыста, и всякий раз со страхом прогоняла эти мысли.

Я просматривала документы, написанные уверенной рукой одного из секретарей совета, вникая в сухой казенный текст и уделяя внимание припискам Даора. Где-то это были короткие заметки, где-то он ссылался на пункты существующих законов, которые стоило посмотреть, где-то вовсе прилагал подробные пояснения на отдельных листах.

Местами встречались записи, сделанные другим, резким и убористым почерком, и я сообразила, что это приложил руку Виго, советник по внешним вопросам и глава дипломатического ведомства.

К числу изначально посвященных в тайну моего рождения Гнутое Колесо по каким-то причинам не принадлежал, поэтому до недавнего времени я с ним почти не пересекалась и теперь относилась к нему с куда большей настороженностью, чем к Иву или Даору. Хотя и понимала, что доверия он заслуживает никак не меньше: именно его стоило благодарить за ровные отношения с соседями, которые за все прошедшие годы так и не сумели воспользоваться отсутствием в Вирате верховной власти.

В стопке попалась и совсем уж странного вида исчерканная бумага, пестрящая высказываниями в духе «ржа полная» — во всяком случае, именно так я разобрала эти каракули. Поскольку документ касался реорганизации военного учебного заведения, я предположила, что здесь отметился уже Кмер Палица, и не удержалась от улыбки. Этого здоровяка я толком видела всего один раз, после венчания, но он понравился мне с первого взгляда. Было в первом милоре что-то такое… монументально-отеческое. Взыскательного, властного офицера сложно назвать добрым или мягким, но это была тщательно выверенная строгость отца, который не желает баловать детей не из жестокости, а из любви и понимания, что слишком мягкое воспитание до добра не доводит.

Я всерьез увлеклась процессом, порой потешаясь над замечаниями советников. Недавние страдания и переживания о собственном одиночестве и том, что моя жизнь обращается в кошмар, казались сейчас далекими и очень странными. Даже не верилось, что это было вчера и со мной.

А еще было забавно сознавать, что причиной перемены настроения стала единственная ночь с мужем. Казалось бы, я отдавала себе отчет в том, что со вчерашнего дня ничего принципиально не изменилось. Да, одной проблемой действительно стало меньше, я убедилась, что Стьёль совсем не страшный, и, можно сказать, с супругом мне повезло. Но и только. Мы по-прежнему чужие люди, по-прежнему впереди пугающая неизвестность и какие-то неведомые неприятности, меня все так же не воспринимают всерьез… но сегодня меня это уже совсем не беспокоило. И лишь потому, что мой мужчина оказался превосходным любовником.

Смешная все-таки штука — человек.

К счастью, отвлекшись на эти размышления, вновь погрузиться в грезы я не успела: в дверь постучали. Дворец услужливо сообщил, что пришел Ив, на удивление — не один. Я пригласила посетителей и с любопытством уставилась на гостью. Та цеплялась за локоть Железного регента, опираясь на мужчину, по вполне объективным причинам: самой ей было очень трудно идти.

С большим трудом и удивлением я узнала в этой высохшей, сгорбленной, едва живой старухе главную жрицу Идущей-с-Облаками, чьими руками богиня вручила мне Шипы-и-Пряжу. Прежде женщина выглядела лет на сорок, теперь — на сотню с лишком.

— Не надо смотреть на меня так, сиятельная, — слабо улыбнулась она, тяжело опускаясь в кресло. — За то, чтобы стать сосудом божественной силы, человек платит дорого, и я знала, на что иду. А на Железных облаках каждый получит то, чего ему не хватило в жизни. — Она замолчала, переводя дух. Проделанный путь дался жрице тяжело, она устало откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза.

— Я сходил в храм Идущей, чтобы расспросить подробно о ее благословении, — пояснил за женщину Ив, внимательно меня разглядывавший. — И заодно найти ответы на некоторые теологические вопросы. Однако Авла заявила, что желает говорить это кесарю. — Мужчина развел руками и с легким недовольством обратился к спутнице: — Мне оставить вас наедине?

— Сиди, Железо, — тонкие бескровные губы едва заметно покривились в улыбке. — От тебя мне точно нечего скрывать. Это было бы… глупо. Идущая-с-Облаками — богиня жизни, и благословение ее — дар жизни.

— То есть уже можно поздравлять Ива с грядущим прибавлением в семействе? — нервно хихикнула я.

Жрица едва заметно улыбнулась.

— Потомство — это вопрос Вечного Дитя, с дарами моей госпожи сложнее. Она дает силы жить и преодолевать трудности. Зачем ее благословение здесь… Не знаю. Не исключено, что вы этого тоже никогда не поймете, потому что подобное прикосновение богов сложно ощутить смертным. Может быть, эта капля поможет там, где без нее не хватило бы сил.

— А почему говорить об этом вы хотели именно при мне? — спросила я, заставив себя успокоиться и настроиться на серьезный лад. Хорошее настроение много лучше уныния, но сейчас моя радость явно неуместна.

— Ты дочь своего отца, в тебе — сила первого кесаря Вираты. Мир создан из огня и камня, суть — Искры и Железа человека. На человеческой крови держится небесный купол, вылепленный в незапамятные времена Обжигающим Глину. Порождения Хаоса, от которого мы укрыты небосводом, никогда не оставляли надежды разорвать наш мир в клочья. Они не выносят упорядоченности, целостности чего-либо, их приводит в ярость само наше существование. Хаос вечен. Он долго выжидал и наблюдал — и нашел решение: то, что держит человеческая воля, человеческая воля способна и уничтожить. Боги ведут битву с сотворения мира, но им не под силу менять волю людей, а среди людей… нашлись те, в чьем сердце Хаос свил… свое гнездо. — Длинный монолог забрал последние силы старухи. Начала она достаточно уверенно, а под конец стала запинаться и задыхаться. Женщина прикрыла глаза, тонкие пальцы судорожно вцепились в подлокотники, а на лбу выступила испарина.

Мы с Ивом тревожно переглянулись, но перебить не решились.

— Сейчас мир особенно уязвим. Небо… закалялось в крови мужчин, а сила мужчин и женщин слишком различна… по природе. Пока ты жива, небо не рухнет, и твой сын… сумел бы все исправить… Но отсрочкой, которую боги дали людям, воспользовался Хаос. Семена его… созрели… Огонь поможет… — голос сошел на бормотание, а потом женщина вздрогнула всем телом — и замерла, уронив голову на грудь.