Дама Пик (СИ) - Мах Макс - Страница 38

- Это ворон, Август, - сказала Теа, сделав аккуратный глоток вина. - Кхар из рода Мунина, и он предлагает дружбу. Одним словом, ачивка, и, вроде бы, вполне айс. Служить не будет, но готов помогать. Говорит, я особенная, но объяснить, чем я ему приглянулась, или не может, или не хочет. Городит всякую чушь, ересь и бред. И образы в голову транслирует какие-то кривые. Но, с другой стороны, может быть, так и должно быть. Он же птиц, а не человек.

Женщина вздохнула и отпила еще немного вина.

- Днем, когда мы сошли с гондолы, он "показал" мне одну женщину. Имени не назвал, но посоветовал назваться самой и спросить, не подскажет ли "добрая госпожа" чего-нибудь, что может быть полезно при снятии "долгого проклятия". Та женщина, Август... Я ее увидела сразу, как только завернула за угол. Она шла по берегу канала прямо мне навстречу. Невысокая. Тонкая. С белой прозрачной кожей и светлыми, едва ли не бесцветными волосами.

- Так-так, - кивнул Август, поощряя Теа к продолжению рассказа и пытаясь вспомнить, кого ему напоминает эта остающаяся пока инкогнито женщина.

- Я подошла, - чуть улыбнулась Теа. - Поздоровалась, представилась, задала вопрос. А она... Август, она меня узнала. Не могу объяснить, откуда знаю, но она меня узнала, и... Она такая странная... Я... Даже не знаю, что я сделала, но ты же видел уже такое... У меня случается, как тогда со старой герцогиней Конти. Я просто вдруг поняла, что говорю с духом лагуны... Венета... Она лимнада, кажется. Такое может быть?

- Духи реальны так же, как и боги, - пожал плечами Август.

Светлые волосы, прозрачные глаза и тонкая белая кожа... Что ж, по описанию вполне похожа на нимфу. Так почему бы ей и не быть нимфой?

- Да, - кивнула между тем женщина, соглашаясь с замечанием Августа. - Возможно. Может быть... Она сказала мне, что однажды я оставила в Зальцбурге свою книгу... В общем, Венета указала мне на ту самую книжную лавку, в которой я попросила тебя обождать моего возвращения и назвала цену, которую заплатил за мою книгу хозяин лавки - четыре флорина золотом.

Вот так. Всего ничего, только ворон из рода Мунина отчего-то обратился именно к ней. И на лимнаду указал, ну а та признала в женщине ту самую Теа д'Агарис, которая когда-то давно оставила в Зальцбурге неизвестную Августу книгу, посвященную темному искусству. Книгу с пометками на полях, сделанными рукой самой графини Консуэнтской и, похоже, не только с пометками, но и с подробными росписями нескольких весьма любопытных заклятий, которые опять-таки то ли графиня разработала сама, то ли узнала от кого-то еще. Но в любом случае, Августу они знакомыми не показались, а значит, это или редкие и малоизвестные формулы, или и того интереснее - никому, кроме своего создателя до сих пор неизвестные.

Едва воплотившись в этом мире, Теа раз за разом демонстрировала разнообразные и зачастую неожиданные качества, создававшие образ таинственной, неподдающейся обыденному пониманию и уж точно, незаурядной женщины. Совершала внезапные не просчитываемые заранее поступки, говорила странные вещи, о которых вроде бы ничего не могла знать. И, разумеется, еще одно, но отнюдь не последнее обстоятельство. Теа буквально притягивала к себе интерес совершенно неожиданных существ: аристократов, привыкших интересоваться лишь самими собой, духов, о реальности которых споры велись не одну сотню лет, и магических животных, вроде того же разумного ворона по имени Кхар.

Между прочим, с этим Кхаром все было отнюдь не просто. Начать с того, что в отличие от разумных духов, разумные, говорящие животные - хоть и редкий феномен, но, все-таки скорее факт, чем гипотеза. Изучены они плохо, но ни у кого из серьезных ученых нет и тени сомнения в их существовании. Так что в рассказ Теа Август поверил сразу. Не было у него повода сомневаться. Другой вопрос - кто он этот ворон Кхар на самом деле? Откуда взялся? Почему предложил свою помощь именно Теа? Учитывая их - воронов - всем известный эгоизм, скрытность и склонность к вычурным формам мышления, сказать что-либо определенное о Кхаре и его мотивах было попросту невозможно. Впрочем, среди прочих гипотез Августу больше всего нравилась та, в которой Кхар был знаком с Теа еще в прошлой жизни. Некоторые вороны - и в особенности, вороны волшебные - живут и по двести, и по триста лет. Так что ничего невозможного в этом предположении не было, зато было интересно, отчего женщину признали и домашние духи виллы Дориа, и древний ворон, и еще более древняя нимфа лагуны. Только ли знакомая им всем эманация жизненной силы и внешнее сходство сыграли в этом роль? А что если совпадали и другие качества, в том числе и аура обеих Теа д'Агарис? Последнее могло бы объяснить, как недюжинные способности возрожденной колдуньи, так и ее поведение, временами ставившее в тупик и самого Августа, который, по идее, должен был уже вполне привыкнуть к женщине, почти полгода, жившей рядом с ним. Но привыкнуть не удавалось. В тот момент, когда Августу казалось, что он начал наконец ее понимать, выяснялось, что он снова ошибся.

Так случилось и этим вечером. Выпив вина и подробно обсудив события прошедшего дня, Август и Теа расстались, пожелав друг другу "спокойной ночи" и "хороших снов". Теа ушла в свою спальню, Август - в свою. Спать ему, однако, не хотелось, поэтому, сняв сапоги и камзол, он умылся, плеснул в серебряный стаканчик немного зрелой пьемонтской граппы и, набив трубку, сел к столу, чтобы еще раз, но уже более тщательно, изучить "Пролегомены Темного Искусства" риттера Иеронима фон Вейгена.

Книга была отпечатана на немецком языке в типографии Отто Вагнера в Бремене в 1597 году, а Теа д'Агарис купила ее - если исходить из даты, вписанной в экслибрис, - в мае 1619. То есть, издание было достаточно старым, и Август мог только гадать, как так вышло, что книга эта нигде и ни разу не попалось ему в руки. Впрочем, она и не цитировалась никем из знакомых Августу авторов, а это было уже из разряда "странных чудес", тем более, что, несмотря на название, речь в ней шла не о толковании общих понятий, а о достаточно сложных вещах, отнюдь не предназначенных для "неоперившихся" неофитов. Фон Вейген рассуждал о том разделе высшей магии, который традиционно называют "циклическими заклятьями", то есть предназначалась книга зрелым и хорошо образованным колдунам, высоко поднявшимся по ступеням мудрости.

Оставив до времени в стороне личные записи графини Консуэнтской, Август принялся вдумчиво изучать сам текст трактата, который, как оказалось, таил в себе множество более чем интересных вещей. Любопытные мысли, нетривиальные "технические" идеи, упоминания о редких и малоизвестных, - а то и об уникальных и никому неизвестных, - явлениях и феноменах. Кроме того, книга была написана на редкость хорошим языком, и читать ее было одно удовольствие. Не удивительно поэтому, что, увлекшись чтением, Август даже не заметил, как в его покои вошла Теа.

- Август! - позвала она, и, оторвавшись от страницы, он поднял голову, чтобы увидеть перед собой женщину, одетую в одну лишь тонкую батистовую рубашку. В мерцающем свете свечей белая, отделанная кружевами сорочка казалась абсолютно прозрачной. Впрочем, такой она, на самом деле, и была.

Однако Август не успел обдумать это впечатление, поскольку в следующее мгновение Теа забрала у него книгу, отложила в сторону, а сама вдруг оказалась сидящей у него на коленях. Обняла его за шею, заглянула в глаза и, оставшись, по-видимому, довольной увиденным, поцеловала в губы. Что сказать? Август уже целовался с Теа, но такого поцелуя у них еще никогда не было. Этот поцелуй был полон желания и страсти, и впервые за всю недолгую историю их отношений, все это откровенно демонстрировала сама Теа. Сама пришла к нему ночью в спальню, наверное, не без умысла забыв накинуть на себя не то, что шлафрок, но хотя бы легкий пеньюар. Сама уселась к нему на колени, позволив Августу вполне ощутить жар ее тела, упругость бедер и твердость возбужденных сосков. И поцеловала его тоже сама, выплеснув на него разом такой шквал страсти, что Август сразу же вспыхнул, как сухое дерево, в которое во время грозы ударила молния.