Игра на двоих (ЛП) - Эванс Селини - Страница 39

– Привет, но мы ведь уже виделись. – сказал он, не отрывая взгляда от записей.

– Погоди. Отложи это. Иди к нам. – позвала я, встретив неодобрительный взгляд брата.

Марк сел за столик в глубине у дальней стены, так, что я смогла рассмотреть его по лучше.

– Откуда ты приехал?

– Полтора часа на самолете, и я здесь. Я из Майами. – низким голосом подчеркнул он.

– Вау! Мы тоже оттуда.

– Круто! Так вы вместе ходите в эту школу?

– Ходим. Вдвоем. Мы в девятом классе, как и ты. – сказала я, твердо.

– И я. Я просто в ужасе сейчас.

– Почему?

– Ну я как бы новенький. И учился только на домашнем обучении. И это мой первый день.

– Всё так чуждо. У меня такое ощущение, будто я один в этом огромном мире.

Марк строил легенду в этой школе и тогда я поняла, что не все так чисто как я думала.

– Понимаю. И ты уже хочешь домой?

– Скорее нет. Здесь столько интересных и красивых мест. И ещё я не успел побывать в вашем невероятном Диснейленде, поэтому есть причина задержаться.

– Кстати Марк знакомься, мой брат-близнец Дилан. Капитан команды по лакроссу. – с улыбкой произнесла я.

– Хочешь к нам присоединиться? Я мог бы быть твоим первым другом. – предложил Дилан, посмотрев на меня.

Я одарила брата теплой улыбкой и ожидающе взглянула на Марка.

– Я с радостью, Дилан и Элис. Но мне нужно идти, меня ждет мама.

– Тогда до завтра. – сказала я, огорчившись его уходу.

Вечером я зависаю у Дилана в комнате. И жду, когда он мне сыграет на гитаре. Но вместо этого мы подкалываем друг друга и как обычные школьники дурачимся.

– Однажды наш папа показал мне несколько аккордов на гитаре, и я сказал себе, что научусь играть, во что бы то ни стало.

– Но ко всему прочему, ты даже на гитаре играть не умеешь.

– Я умею играть на гитаре, хочешь я спою тебе?

– Врешь! Не умеешь ты это делать. И петь не умеешь.

– Зато я умею играть на бас-гитаре! Любую мелодию смогу подобрать!

– Ну и где твоя гитара? По дороге потерял?

Гитара лежала на кровати, оставалось только руку протянуть и вот она уже на коленях у Дилана.

– Причина очень проста: я почти не умею играть на гитаре и совсем не умею отбивать чечетку, но умею писать. На хрен тогда я нужен? – рассмеялся он.

– А ты говорил, что умеешь играть, а сам не фига не умеешь. – невольно улыбнулась я и ласково потрепала его по коротким волосам.

– Да я никогда не пробовал. Я не умею. Считай, что я снова тебя обманул. Мне, знаешь ли, верить нельзя.

Я не удержалась, и рухнула на него, хихикая так, что живот начал болеть и спину заломило. Дилан смеялся. Я смотрела на него и тоже смеялась.

Улыбка широкая, открытая, сам довольный. Положил руку мне на затылок, притянул к себе. Губы коснулись губ. Я замерла. Это был мой первый поцелуй. И я была не против, а зря...

Он нежно всосал нижнюю губу. Потом провел языком по верхней губе. Коснулся зубов. Я напряженно ждала, что он будет делать дальше. Мне-то что делать?

Взгляд такой нежный и лучистый. Пальцы такие теплые, а губы мягкие. А целует меня так, словно не хочет потерять, целует так, словно никогда не отпустит.

– Ммм...

– Целоваться так я хочу именно с тобой... И только поэтому… я целую тебя… так глубоко.... Мм...

Дилан в последний раз крепко целует меня, а затем отстраняется. Глаза блестят. Я глупо сижу у него на коленях и не знаю, что надо говорить после поцелуя, надо ли это обсуждать и как вообще вести себя дальше?

– В этом поцелуе я буду жить вечно, – с трудом выдал он.

– Что?

Я опешила от его слов.

Дилан улыбнулся.

– Просто метафора. Это был твой первый поцелуй?

– Да.

Ему явно потребовалось несколько секунд, чтобы осознать услышанное.

– И как твои ощущения? Хочу знать на будущее.

– Это оказалось очень приятно.

– И ты напугана, – мягко, понимающе произнес он.

– А ты разве нет?

Я подняла взгляд и встретилась с его чудесными серыми глазами. Он нагнулся и поцеловал уголок моих губ.

– Чего мне бояться? – осторожно спросил Дилан.

– Ну допустим тебе грозит в США от пяти лет до пожизненного заключения! А в Канаде тюремное заключение до 14 лет. – привела я ему факты из уголовного права.

– Боже, я так боюсь... прям трясусь от страха! – воскликнул он.

Я недоверчиво покачала головой.

– Ну, правда за поцелуй мне ничего не будет, проникновения же не было. – мечтательно прошептал он.

Его губы скользили по моей щеке, посылая волну мурашек.

– Черт возьми, ты совсем не понимаешь, Элисон.

– Могу поспорить ты говоришь это каждой девушки? – обиженно заметила я.

– Может… но мы никому не скажем. Хорошо, Элисон?

– Не была бы в этом уверенна. Это неправильно.

– Но это не мешает мне тебя обнять. – бойко говорит Дилан.

Я, потеряв всякий стыд, гордость и стеснение, обхватила его за шею и уткнулась носом в волосы. Он обнял в ответ, прижав к себе так, что я не могла даже выдохнуть. Это было не проявление простых дружеских или родственных чувств.

– Ты самая классная сестра на свете. – произнёс он, трогая мои волосы.

– Знаю. И именно поэтому ты меня так сильно душишь?

– Ой прости, не сердись.

Братец меня отпускает. А я так рада. Вот наивная дура…

– Жаль, что мы не спим вместе как раньше? – в следующую секунду слышу я.

– Но ведь мы больше не дети Дилан. И сейчас я говорю серьезно, мы больше не шутим. –решительно говорю я, медленно отстраняясь от него.

– Ты права брат не должен так думать о своей сестре. Но я рядом с тобой все равно счастлив.

– Я тоже. Ты очень много значишь для меня. – призналась я, улыбаясь.

– Но нам лучше не переходить черту. Побаловались и хватит Дилан.

– Иногда ты бываешь такой рассудительной.

И вот куда меня довела моя рассудительность !

В школе на следующий день …

– Доброе утро, Элисон, – раздался низкий голос.

Я резко подняла голову и повернулась. Онемев от удивления, я смотрела, как Марк устраивается на свободном сиденье рядом со мной. Мне бы следовало сказать, что место занято, но я слишком медленно соображала и лишь тупо смотрела на него.

Он откинулся на спинку и искоса взглянул на меня.

– Ты сегодня какая-то медлительная.

– Спасибо.

– Не за что. Рад, что на этот раз тебе удалось не опоздать на испанский язык.

Он помолчал и сел поудобнее, закидывая ноги на сиденье впереди, все это время, не сводя с меня глаз.

– А мне ничуть, – призналась я и стала рыться в сумке в поисках тетради. – Мне было ужасно неловко.

– Вот ерунда.

Он достал сложенные листы бумаги.

– Это конспекты. Я знаю, что тебе они пригодятся, ты же пропустила лекцию в понедельник. Вот, выпросил у сеньора Гонсалеса для тебя.

– Спасибо. – я взяла конспекты, тронутая его заботой. – Очень любезно с твоей стороны.

– У меня для тебя ещё кое-что есть.

Марк достал какой-то сверток и аккуратно развернул салфетку.

– Печенье для тебя. Печенье для меня.

– Не стоило беспокоиться.

– Это всего лишь печенье, Элисон.

Он посмотрел на меня сквозь невероятно длинные ресницы и вздохнул. Разорвав салфетку пополам, он завернул в неё одно печенье и положил его мне на колени.

– Я знаю, говорят, что нельзя брать конфеты у незнакомых людей, но это печенье. Да и с формальной точки зрения я уже не посторонний.

Развернув салфетку, я откусила печенье. Оно буквально таяло во рту.

– Вкусно? – спросил Марк. – Правда?

Я откусила ещё и кивнула. Вкус был насыщенный благодаря кусочкам шоколада и мармеладу.

– У меня дома целый ящик. – он потянулся, убирая салфетку. – Это я так, к слову.

Дожевывая печенье, я была вынуждена признать, что угощенье оказалось чертовски вкусным. Вытирая пальцы, я скомкала салфетку, и Марк, протянув руку, забрал её у меня. Он слегка подвинулся, так что его колено потерлось о мою ногу.