Игры Немезиды - Кори Джеймс - Страница 31

Марко строил из себя лидера еще при Рокку. Он это умел. Как бы плохо ни шли дела, он умудрялся показать, что без него было бы хуже. Каждое решение — даже из тех, к которым он не имел отношения, — доказывало остроту его ума. Однажды Марко объяснил, как ему это удается.

«Фокус в том, — сказал он, — чтобы иметь элементарный план, который просто не может сорваться, и сделать ставку на него. К нему иметь альтернативный вариант, который сработает, может, один раз из ста, но, уж если сработает, ты будешь выглядеть всесильным. И еще один, который сработает в одном случае из двадцати, но тогда ты будешь выглядеть умником. И третий, срабатывающий раз из пяти и доказывающий, что ты знаешь, что делаешь. Даже если ни один из этих трех не сработает, у тебя все равно остается беспроигрышный вариант».

Если бы ей пришлось описывать Марко одной фразой, она выбрала бы такую: «Беспроигрышный вариант».

Не раз за прошедшие годы Наоми задавалась вопросом, где на этой шкале размещалась она сама. Ближе к «разу из ста» или в области беспроигрышных вариантов? Она не знала и не могла знать. Да ее это уже и не заботило. Разве что зудело что-то, как зудит ампутированный палец.

А теперь она снова оказалась здесь и опять подчиняется желаниям Марко. Он заставил ее исполнять свои планы — каковы бы они ни были. Только на сей раз Наоми знала, с кем имеет дело. Она уже не девчонка, которую впутали в историю с диверсией на «Гамарре». Не влипшая по уши влюбленная девчонка. И Филип не ребенок, которого можно отобрать и оставить заложником ее послушания.

Пожалуй, она даже желала той минуты, что теперь наступила. Вероятно, Марко, вызвав ее, допустил ошибку… Она отбросила эту мысль. Слишком опасную, слишком сложную. Скорее всего, Марко предвидел ход ее мыслей.

Копаясь в директории станции, она убила на поиски почти час — хотя точно знала, что ищет. Выяснить, чем занимается компания «Экспорт дальних рубежей», не удалось — но ясно было, что дела эти слишком темные, чтобы она рискнула иметь с ними дело, да к тому же там имелись специалисты, которые проведали о претензии Марса на «Росинант», опередив ее команду. Наоми разыскала физический адрес — не тот, что в прошлый раз, — и поймала такси.

Портовые склады никогда не закрывали дверей. Каждый уголок использовался почти непрерывно, арендаторы сменялись, и погрузка следовала сразу за разгрузкой. Сейчас на закаленном стекле дверей значилось: «Экспорт дальних рубежей», но через день или через час вывеска могла смениться на любую другую.

Молодой клерк встретил Наоми улыбкой. Он носил короткую стрижку, кожа у него была заметно темнее, чем у нее. Очки в стальной оправе — украшение или деталь интерфейса. В прошлый раз Наоми его не видела.

— Привет, — поздоровалась она.

Мисс Нагата, — как старую знакомую приветствовал ее клерк. — Сколько лет! К сожалению, в данный момент у нас нет работы для вашего корабля.

— Она мне и не нужна, — кивнула Наоми. — Я хочу зафрахтовать корабль. Причем безо всякой огласки.

Молодой человек не изменился в лице.

— Дорогостоящая задача.

— Всего на двадцать человек.

— Надолго?

— Не знаю.

— Перевозка груза?

— Нет.

На минуту взгляд клерка рассредоточился. Значит, очки — все–таки интерфейс. Наоми терпеливо скрестила руки.

«Один шанс на сто, — думала она, — что я прилечу на собственном корабле, способном вывезти с Цереры людей. Один на двадцать — что я найду другой корабль. Любопытно, что предусматривает план „один к пяти". И каков беспроигрышный вариант».

Взгляд клерка снова остановился на ней.

— Думаю, мы сумеем вам помочь, — сказал он.

Поездка до больницы тянулась как кошмар. Пока машина неслась по коридору, начали действовать анальгетики. Боль и острая чувствительность сменились ощущением, что с телом просто что–то не так. Раз, уже у въезда в приемный покой, время моргнуло — это выключилось и вернулось сознание. Медики не обращали особого внимания на Алекса.

Они все были заняты Бобби.

Та лежала с закрытыми глазами, из приоткрытого рта выходила бледная пластиковая трубка. Алексу со своего места была видна только часть диагностических датчиков, да он и не слишком разбирался в смысле их показаний, но медики переговаривались коротко и напряженно. Обрывки фраз: «Переводим на искусственное дыхание… стабилизируем… поддержать давление», — привели Алекса на грань паники. Тело Бобби, сколько ему было видно, обмякло. Он уверял себя, что Бобби не умерла. Если бы умерла, ее бы не пытались спасти. Он надеялся, что это правда.

Из приемного отделения скорой помощи его мигом доставили в автоматическую операционную, очень похожую на медотсек «Росинанта». Диагностика заняла, наверное, полторы минуты, но они показались вечностью. Алекс все пытался повернуться на бок, найти взглядом Бобби — пока не вспомнил, что ее увезли в другое помещение. И все же он не понимал, насколько отупел от ран и обезболивающих, пока не попытался объяснить полиции, что произошло.

— Так что за женщина в боевом скафандре? — спросила Бобби.

Она уже сидела на больничной кровати — в плотном, одноразовом бумажном халате с синими логотипами больницы «Бхамини Пол» на светлом фоне. Волосы она убрала назад, на левой щеке и на костяшках пальцев темнели кровоподтеки. Шевелилась Бобби с опаской. Алекс двигался так, когда у него тело ныло после тяжелой работы. В него никогда не попадали две пули — одна в левое легкое, другое в правое бедро, — однако и он серьезно подумывал, не раздобыть ли кресло–каталку, чтобы добраться от палаты Бобби до своей.

— Я тебя имел в виду, — объяснил он. — Никак не мог вспомнить имени.

Бобби захихикала.

— Они еще с тобой побеседуют. Кажется, первая версия событий получилась несколько туманной.

— Ты не думаешь?.. Не лучше ли нам помалкивать?

— Мы не под арестом, — заметила Бобби. — К единственному из них, который еще дышал, прежде чем доставить сюда, вызвали адвоката. Думаю, если кого и сунут за решетку, то не нас.

— Что ты им сказала? — спросил Алекс.

Правду. Что ко мне явилась банда гангстеров, что они начали по очереди колотить меня как грушу, а в перерывах спрашивали, зачем я встречалась с Алексом Камалом.

Алекс прижал пальцем верхнюю губу — она еще побаливала. Бобби сочувственно улыбнулась.

— Не понимаю, — сказал он. — У меня нет на Марсе врагов, насколько я знаю.

Бобби покачала головой. Алекс в который раз отметил, что она на удивление привлекательная женщина. Закашлявшись, он поместил эту мысль в папку «ужасно непристойных в данных обстоятельствах».

— Скорее всего, — пояснила Бобби, — дело в твоих связях.

— Холден?

— И Фред Джонсон. И возможно, через них мы оба связаны с Авасаралой. Она бывала на «Росинанте».

— Примерно полторы минуты, и с тех пор сколько лет прошло!

— Помню. Я тоже там была, — кивнула Бобби. — Так или иначе, они, скорее всего, думают, будто я о чем–то тебе сообщила — или ты мне. А самое лучшее тут, что их это напугало.

— Не хотелось бы смотреть в зубы дареному коню, но с «самым лучшим» ты, по–моему, перебрала, — заметил Алекс. — Ты рассказала о своем расследовании?

— Нет, к этому я пока не готова.

— Но считаешь, что связь есть?

— Еще бы, черт возьми! А ты так не думаешь?

— Вообще–то я на это надеюсь, — вздохнул Алекс. В палате напротив кто–то неразборчиво закричал. Мимо пробежала хмурая сиделка. — И что мы будем делать?

— Выбора у нас нет, — поморщилась Бобби. — Будем копать дальше.

— Разумно. Только что именно искать?

Бобби сразу стала серьезной.

— Дело в кораблях, — сказала она. — Корабли марсианского флота — лучшие. Новейшие в системе. У Земли кораблей много, но они устаревают, техника на них далеко не последнего поколения, а если устанавливают новую, то ее приходится подгонять под древние системы. И земной, и марсианский военный флот за последние годы понесли большие потери.