Леший. Четвертые врата (СИ) - Геярова Ная - Страница 16

***

       Кондрат ошибся, дождь не начался. Зато ощутимо пахло осенью. В сером небе неясно высвечивался белесый ореол солнца. Кутающиеся в куртки прохожие. Надо же, а ведь всего пару дней назад, Леший с удовольствием вкушал холодное пиво и рассуждал о бремени духоты. Теперь при воспоминания о пенном, слегка зазнобило. Полубегом Кондрат пересек аллею, парк, улицу. И остановился у ворот отдела, вопреки тянущей за поводок хаски. В паре шагов от дверей Первомайского стоял Семен. Натянув капюшон на голову и щурясь. Рядом с ним стояла рыжая девушка. Она говорила тихо, размеренно, на лице не отображалось ни одной эмоции. Ругалась ли она или хвалила, а может просто о чем-то рассказывала. Странное, красивое, но совершенно безэмоциональное лицо. И только когда Семен резко развернулся и собрался направиться к отделу, она рывком схватила его за руку. Второй рукой начала копаться в кармане, вытащила продолговатую бумажку, похоже, фотографию и начала говорить быстрее и показывала снимок. Тыкала в него длинным пальцем. 

       Семен ответил, как показалось Кондрату, слишком резко, слишком напыщенно, капюшон съехал с головы, он не поправлял, отстранил от себя рыжую и торопливо направился к дверям.

       Леший выждал, пока дежурный скроется, и вышел из-за угла. Но, увы, и рыжая к тому времени тоже скрылась, причем Кондрат даже не успел заметить, когда и куда. В кармане лежала её помятая визитка. Кондрат огляделся. Красной БМВ также не было нигде видно. Он поправил куртку и быстрым шагом пошёл к зданию Первомайского ОВД.

***

       Семён, как обычно, сидел за своим столом в дежурке. Увидав Кондрата, улыбнулся. Ни тени предыдущего уличного разговора на доброжелательном лице.

       – Ну как, оклемался?

       – Оклемался, – кивнул Кондрат и протянул руку в окошечко.

       Семён сунул ему в ладонь ключи.

       – Выглядишь лучше, – согласно кивнул дежурный.

       – А что за девица, с которой ты разговаривал на улице? 

       Лицо Семёна вспыхнуло. Он отступил вглубь дежурки и начал перебирать стопку с бумагами.

       – Так что за девица?

       Семён пожал плечами.

       – Показалось. Я и на улицу-то сегодня не выходил.

       Кондрат сощурился, нехорошо, недобро. Да что здесь происходит? То вы не помните о происшествии со Стасом, то эта рыжая. На языке вертелся вопрос о сегодняшней ночи, о психушке и ночном уазике. Но что-то нехорошо кололо под желудком и предчувствие подсказывало, что и на этот вопрос Семен не даст ответа.

       – Семен, – проговорил Кондрат. – Ты разговаривал на улице с рыжей девицей. Кто она? Чего хотела?

       Дежурный выдохнул и как-то жалостливо посмотрел на Лешего.

       – Да… бешенная какая-то. Журналистка местная. Навыдумывают, а нам разгребай.

       – А что навыдумывала?

       Семен отвернулся.

       – Леший, ты иди, своими делами занимайся. А у меня своя работа. Не мешал бы уж.

       – Случайно не о психушке говорила.

       Глаза Семена сощурились. Он внимательно всмотрелся в Кондрата.

       – Так не врёт она, – не сводя взгляда с дежурного, произнес Кондрат. Вот интересно, как он себя поведет. – Не одна она видела.

       – Ты тоже видел? – вдруг разом став спокойным и даже каким-то задумчивым, спросил Семён.

       – И я видел. И ещё люди.

       – Какие люди? – в голосе дежурного не было напряжения.

       – Семен, а что ты знаешь о нашей больничке?

       – А что я должен знать? Не больше чем и все. Тьфу, тьфу не доводилось бывать. Или ты что-то рассказать хочешь?

       Семен смотрел на Кондрата пристально, изучающе спокойно.

       – А про Дивное никогда не слыхал? – вспомнив, поинтересовался Кондрат.

       – Что за Дивное? – дежурный все-таки отвернулся, придвинул к себе какие-то бумаги и начал их неправдоподобно сосредоточенно заполнять. 

       – Поселок такой. Узнал недавно о нем чудные вещицы.

       – Нет, не слышал. Я в географии вообще не силен. А что-узнал-то?

       – Да странные вещи узнал. Я бы даже сказал фантастические.

       – Кто это в твоем окружении такой фантаст? – заполнив очередной лист, Семён уставился на Кондрата. 

       – Да, старушка одна рассказывала, газетчица. Знаешь, та, что в парке у моего дома. Она к слову тоже видела надпись в психушке.

       – Странные у тебя знакомые, Леший. Старушки–газетчицы. Те, такого наплетут, – Семён улыбнулся. 

       Кондрат внимательней посмотрел на дежурного. 

       – А ты сам, зачем вчера ночью к психушке подъезжал?

       Вот должен был он занервничать. Побледнеть. Посмотреть косо. Хоть как-то себя проявить. Ведь нелёгкая там творится, это уж и так понятно. И Семён точно что-то знает. Кондрат редко ошибался и сейчас был уверен.

       – Так вызов был, – спокойно ответил Семен. И во взгляде и поведении его ничего не было подозрительного. – Один из охранников с катушек съехал, второго охранника вилкой завалил. Сидели в каптерке, чего уж там не договорились непонятно, ну да и не нам это узнавать. Слово за слово, когда остальные на крик прибежали, бедолага уже в корчах был.

       – А причем здесь наш отдел?

       – Как причём? – Семён улыбнулся шире. – Пока официально не подтвердят, что и правда крыша протекла, мы проверять должны.

       – А сидит где? У нас?

       – Кто ж его к нам посадит? Район хоть и наш, а здание государственное муниципальное, главк забрал.

       – Значит главк, – недоверчиво переспросил Кондрат

       – А то, – не переставая блистать отменными зубами, подтвердил Семён.

       – А отвёз его туда ты?

       – Да с чего бы? – приподнял брови Семен. – Я его сюда доставил. А через час ребята главские прибыли и сами забрали.

       – Постановление дали?

       – С каких пор они нам что-то дают? Поддают под зад, да, это всегда, пожалуйста, – дежурный перестал улыбаться и сразу стал хмурым. – В нос официальную бумажку ткнули и досвидание. Не знаю, – он пожал плечами. – Может Фархаду чего и оставили, а со мной разговор короткий.

       Кондрат покрутил ключи на пальце.

       – Ясно.

       Развернулся и направился в свой кабинет. «Ясно! Гм. Ничего не ясно». В историю дежурного Кондрат мало верил, можно сказать, не верил вообще. Не нравилось ему происходящее последнее время в конторе. 

       Кондрат пропустил первой в кабинет Тайру, вошёл следом и плотно прикрыл за собой дверь. Прошёл, придвинул кресло к столу и подвинул к себе телефон. Набрал номер главка.

       – Майор Первомайского, Кондрат Леший! – представился он в трубку. – Разумов на месте? Спасибо. Алло. Здравствуй, капитан. Как живется? Как делишки? И тебе того же. Слушай, к вам вчера человечка их психушки определили, вроде как на напарника с вилкой пошел. Ага. Точно не было? Ясно. У меня еще вопросик, ты ведешь дело Стогиной? В смысле, какой? Катерины из Крайского микроша. А кто? 

       Телефонная трубка замолчал, тяжело засопела. Потом выдала слишком громко:

       – Если хочешь, я по своим поспрашиваю? Но вроде как не припомню такого дела. 

       – Ты поспрашивай, – настойчиво попросил Леший, хотя уже точно знал, что ничего Разумов ни у кого узнавать не будет.

       – А тебе зачем дело?

       – Интересно просто. Да ты ж помнить должен, сам на него выезжал.

       – Я? – капитана замолк. Несколько минут в трубку снова доносилось тяжелое сопение. Потом Кипр Иванович, тихо проговорил. – Слушай, Кондрат, мне конечно Фархад сказал, что у тебя там со здоровьем, и… я тут подумал, может, посидим вечерком, пивка, рыбки… ну, как всегда. Я ж не думал, что все так… у меня человечек есть. Хороший человечек, я его с собой приглашу. Пусть посидит, пообщается с тобой… с нами.