Мама из другого мира. Делу - время, забавам - час (СИ) - Рыжая Ехидна - Страница 31

– Просто Шон – мой, а я его. Это покруче кровных уз и имени в родовом реестре. Собственно, я вообще не планировала оповещать семью об этом решении. Только бабушку бы ввела в курс дела.

– Леди Деметра кажется благоразумной, – поделился наблюдениями Сайтон. – Думаю, она вас поддержит. 

Музыка смолкла, Сайтон поблагодарил меня за танец и отвел к Верресу. Родственники к тому моменту разбрелись по дому и мне не оставалось ничего иного, как наслаждаться вечером, попутно изводя себя различными предположениями. Потанцевала с дядей, еще с каким-то прыщавым нагловатым типом, озвучивающим пару пошлых намеков. Незадачливый ухажер оценил не только красоту моего платья, но и остроту каблуков. Когда условности этикета были выполнены и хозяева бала вполне могли покинуть гостей, Веррес сопроводил меня в кабинет отца, где к тому моменту собрались все представители семейства Риштар за исключением брата Эмилии.

Отец, как глава семейства, устроился за столом, по правую сторону от него, чуть позади, стояла Селитера. Бабушка и Присцилла присели на небольшой диванчик, что стоял вдоль одной из стен. Напротив стола имелся стул, который я предпочла не заметить. Слишком близко, на расстоянии мне гораздо комфортнее. Веррес же предпочел подпирать стеллаж с книгами, точно так же проигнорав возможность присесть, выказав солидарность со мной. 

Мысли о том, что разговор пройдет спокойно я отбросила давным-давно, но то, что меня с ходу начнут обвинять – к такому я готова не была.

– Эмилия – ты самое большое разочарование из возможных! Как ты могла согласиться на столь унизительную должность? Вместо того чтобы попытаться устроиться преподавателем в престижную Академию, ты возишься со всяким отребьем! Более того, ты тащишь это отребье в семью!

– Так она сама такая, ей только с выродками и работать! – встряла Присцилла, на что Селитера едва слышно шикнула, давая понять дочери, чтобы не вмешивалась.

Девушка отвернулась к окну, показывая свою обиду, на что папенька лишь поморщился, но от колкого замечания властно отмахнулся.

– Хорошо, что ты понимаешь, что значит разочароваться в собственном ребенке, – неожиданно приходит поддержка от бабушки. – Сейчас хоть имеешь представление, что чувствую я! – на моих глазах милый полевой одуванчик превратился в королевскую кобру, настолько грозно звучал голос пожилой леди. – В который раз убеждаюсь, что мой сын не унаследовал хватку и дальновидность своего отца!

Воцарилась идеальная тишина. Похоже, бабушка не столь часто показывала свой характер – высказывание шокировало всех присутствующих, даже Верреса, который с удивлением разглядывал мать. Но не прошло и минуты, как стала очевидна еще одна истина: слово бабушки веса в этой семье не имеет. Ее мнение семейка игнорирует, слегка маскируя пренебрежение вежливостью. Вот и сейчас, Паррис – отец Эмилии, попросил матушку не волноваться из-за глупостей, а ещё лучше пойти отдохнуть после утомительного вечера, на что та лишь негодующе фыркнула.

– Повторю для ясности, Эмилия: я в тебе очень разочарован, ты не оправдала надежд семьи. Сперва, бравируя своим крошечным даром, ты эгоистично потратила столько времени и средств на обучение в Академии, вместо того, чтобы выйти замуж и принести пользу семье. Потом ты предпочла компанию неотесанных солдафонов в силовых структурах работе в пансионе благородных девиц. Зачем тебе девицы, тебе беспризорников подавай! И непросто беспризорников – отказников! Можно ли скатиться ниже? Хорошо, хоть от столицы далеко – такой позор для рода! Но, даже находясь в глуши, ты нашла возможность пойти против семьи. Тебе понадобилось дать показания против уважаемых членов общества! Против людей, с которыми мы многие годы водим деловые и приятельские знакомства. Как мне в лицо людям смотреть?!

– Я запретил тебе поднимать эту тему, – голос Верреса был глух от негодования, – ты называешь себя отцом, но ни разу не поинтересовался здоровьем дочери. Она чуть не погибла по вине этих «уважаемых», и ты хочешь, чтобы их оправдали? Ты хоть представляешь, какие дела творили эти люди под маской аристократизма? Я могу привлечь тебя к ответственности за давление на важного свидетеля в преддверии суда! Этого добиваешься? Конечно, тебя быстро оправдают, но что будет с твоей репутацией, братец? Ты станешь тем самым Риштаром, который был под судом в столь громком деле.

Женщины синхронно ахнули – ещё бы, угроза нешуточная! Брат против брата… поникшая бабушка сидела на диванчике прикрыв глаза рукой.

– Как ты можешь, дядя! – воскликнула сводная сестра моей предшественницы, являющаяся отличной актрисой: как по заказу из глаз были готовы хлынуть слезы. – Из-за неё так поступить с братом? Со мной? Мою помолвку расторгнут, если будет хотя бы намек на скандал с нашим участием! Папочка, почему ты молчишь? Скажи ему!  

– Присцилла, выйди немедленно! – в ответ на нытье последовал рык, отчего девушка вздрогнула. – Сейчас речь не о тебе! – попавшая под горячую руку и дикий нрав, Присцилла отшатнулась. Перевела взгляд на мать в поисках поддержки, на Верреса с Деметрой, после чего окатила меня презрением и расправив плечи, гордо удалилась, громко хлопнув дверью.

– Веррес, лучше не вмешивайся, – продолжает рычать глава семейства, приставая со своего места. – Это ты во всем виноват – потакал ее неповиновению начиная с Академии! Ты и матушка! А теперь посмотрите, она совсем распоясалась! Тянуть в семью какого-то оборванца, это же надо додуматься! Я даю тебе последнюю возможность, Эмилия, – холодный взгляд останавливается на мне. – Как глава рода требую, во-первых, оставь эту бредовую затею с отказниками и вернись домой, одна! А во-вторых, завтра же ты откажешься от своей клеветы, которая может стоить порядочным людям репутации!

Я, обдумывала сложившуюся ситуацию и подбирала слова, чтобы максимально деликатно уведомить эту семейку, что перед ними больше не кроткая девочка Эмилия. Эмилии больше нет, есть Елизавета Андреевна, которой абсолютно до лампочки все вышеперечисленные требования. И с этим придется смириться. Как это преподнести отцу и мачехе особого значения для меня не имело – я уже поняла, что миру между нами не бывать никогда. А вот бабушка… отношения с бабушкой хотелось сохранить. Я бы предпочла, чтобы она не присутствовала при этом разговоре, но имеем то, что имеем.

Не выдержав, прямо скажем, незаинтересованного молчания, отец Эмилии распалился не на шутку – соскочил своего места и обогнув стол, встал напротив.

– Я ясно выразился, Эмилия?

И совершил роковую ошибку: весьма грубо тряхнул меня за плечо… и в этот же момент получил разряд током. Во всяком случае, очень было на то похоже. Между нами сияла неоново-голубая, переливающаяся искрами, дымка – Димкин оберег решил, что мне угрожают.

– Подобное требование заставляет меня сомневаться в вашей нравственности, а потому позволю себе его проигнорировать. Смею заверить, вашим знакомым неведома порядочность, возможно, вы слишком их идеализируете? Без резких движений, – предостерегла мужчину, вновь сделавшего шаг навстречу, – разве вы не убедились, что можете пострадать?

– Ты, ты смеешь мне угрожать своим даром?! Забыла, кому обязана обучением в Академии?

– Никто тебе не угрожал, Паррис, – произнесла бабушка непререкаемо, – это ты все время давишь на девочку. Возьми себя в руки, твое поведение неприемлемо – ведешь себя хуже истеричной барышни! Неужели нельзя обсудить всё спокойно?

К великому сожалению, этот пассаж возымел прямо противоположный эффект. Папаня Эмилии как с цепи сорвался – он разве что ногами не топал от злости, но близко подходить не решался, но это не помешало ему орать:

– Я, Глава рода фон Риштар, не потерплю в семье никаких нищих приемышей! Предупреждаю, дочь, если не отступишься от своего решения, я властью Главы рода вычеркну твоё имя из семейного реестра, так опрометчиво вписанное туда моим отцом. Ты потеряешь не только поддержку рода, но и право принадлежности к семье фон Риштар, право наследования и право называться моей дочерью!