Фаворит - Башибузук Александр - Страница 26

— Нет, ты смотри, какой негодяй и бесчестный предатель этот де Монфор… — задумчиво проворчал герцог. — Я насквозь вижу этого ломбардца…

— Вы очень проницательны, мой господин, — серьезно заметила герцогиня, — и справедливы.

А я восхитился самим собой. Как же это тонко — оплатить денежкой Паука войну против него самого! Да еще получить земельки за это и решить свои же проблемы. Ну ты и хват, Жан Жаныч…

Вопрос с Николя де Монфором графом де Кампобассо решился очень быстро. Впрочем, не буду забегать вперед, он далеко еще не решился; герцогская чета все же элегантно меня надурила, ограничившись некой правовой поддержкой операции и свалив все дело на меня же.

Черт… казуисты хреновы, театралы, мать вашу… Если бы я знал, и без вас бы справился. Но все равно, так тоже должно нормально получиться…

Я приостановился перед большой двустворчатой дверью, сплошь покрытой затейливой резьбой, выдохнул, а затем решительно распахнул ее.

— Кавалер ордена Золотого Руна, баннерет Бургундии, гранд-камергер двора его высочества Максимилиана Австрийского, граф де Граве, барон ван Гуттен, со свитой!!! — немедленно проревел церемониймейстер и пристукнул жезлом об пол.

В нос густо шибануло запахом пряностей, парфюмерных притираний, потом, гарью и прелой соломой пополам со смрадом собачьего дерьма. Чеканя шаг, я прошел вперед, остановился перед парным троном во главе огромного, составленного буквой «П» стола, после изысканного поклона представился и представил своих людей.

— Мы рады вас видеть, граф… — важно и со значимостью кивнул мне дюк, — присоединяйтесь к нам.

Дюшеса промолчала, но не забыла одарить нас благосклонной улыбкой.

Тут же ко мне подскочил главный распорядитель пиршества и с поклоном предложил пройти на свое место за столом, почти рядом с государями Бретани. Его помощники обратились к Логану. Луиджи и Пьетро никто ничего не предложил: их доля — стоять за своим господином и всячески прислуживать ему. То есть мне.

Я жестом остановил распорядителя, на мгновение замер, почувствовав чей-то взгляд, в буквальном смысле прожигавший мне спину, и решительно развернулся к его обладателю. И не ошибся…

С красным как у рака лицом, граф Кампобассо не сводил с меня глаз, судорожно сжимая в руке кинжал, которым перед этим разрезал окорок. Его оруженосец, Джанлука д’Ампьяццо, сидевший рядом, в точности копировал поведение своего господина, вот только лицо у него было мертвенно-бледное.

Не ожидали, выродки? А вот он и я…

Гулко забухало сердце в груди, заглушая стук каблуков об полированные каменные плиты пола.

— Я, кавалер ордена Золотого Руна графде Граве, обвиняю тебя, Николя де Монфор граф де Кампобассо, в заговоре против Бургундии, предательстве и покушении на моего сюзерена, его высочество Карла Смелого Бургундского. Помимо этого обвиняю тебя в оставлении поля боя без приказа, в трусости и прочих мерзостях, недостойных благородного кабальеро! — Замшевая перчатка, мирно покоившаяся в моей правой руке, взлетела в воздух и смачно влепилась ломбардцу прямо в лицо.

— А я, юнкер ван Брескенс… — Тук тоже сделал шаг вперед и с размаху залепил ржавой кольчужной перчаткой в морду оруженосцу графа, — обвиняю тебя, Джанлука д’Ампьяццо, в прямом пособничестве оным преступлениям. И… — скотт запнулся на секунду и злорадно выпалил: — И в содомском грехе!..

Я про себя улыбнулся. В этом весь Тук, жуткий скряга и жмот: зажабил свою тонкую замшевую перчатку и выбрал в арсенале шебеки рваный хлам. Но ничего, так даже эффектнее получилось.

Гул, ропот и треньканье музыкальных инструментов мгновенно утихли. Даже стало слышно потрескивание свечей в шандалах и легкое шуршание развеваемых сквозняком, богато шитых золотом гобеленов на стенах. Громко испортил воздух кто-то из множества фигляров и шутов, развлекавших пирующих, немедленно схлопотав по башке от близстоящего распорядителя.

— Я отвергаю обвинения этого самозванца!!! — налившись краской, заорал де Монфор.

— Что вы, граф де Кампобассо, имеете в виду под словом «самозванец»? — сурово поинтересовался дюк.

У меня замерло сердце. Будет очень некстати, если сейчас выплывет моя истинная личина бастарда. Нет, я чист и невинен, аки агнец божий, все титулы и чины выслужил своей кровью, с легкостью оправдаюсь, но все равно…

— Он незаконно носит это… — ломбардец, мстительно скривившись, ткнул пальцем в орден на моей груди, — и присвоил его мошенническим образом, сняв с трупа одного из кавалеров, павших на поле боя…

— Да будет вам известно, граф де Кампобассо… — чеканя слова, перебил его герцог, — что после каждой свершившейся церемонии принятия главный церемониймейстер ордена Золотого Руна уведомляет государей Европы о состоявшемся присвоении знака Гидеона, с указанием титулов и имен кавалеров. Помимо него, сии уведомления подписывает гроссмейстер, канцлер, казначей и герольд ордена, а также его секретарь. Так вот… Я получал такое уведомление в отношении графа де Граве, тогда еще барона ван Гуттена, с описанием причин и исключительных обстоятельств его награждения. Посему не имею причин сомневаться в кавалерстве сего рыцарственного и благородного господина.

Де Монфор до крови закусил губу, алая струйка сбежала по подбородку. Лицо страшно исказилось, мне даже показалось, что его сейчас хватит удар. Успел испугаться: легко отделается, гад…

— Граф де Граве… — продолжил дюк, мудро переждав всплеск оживления своих придворных, — вы выдвигаете серьезные обвинения. Ввиду невозможности немедленного судебного разбирательства, будьте готовы принести клятву Господу в истинности ваших слов.

— Готов! — торжественно и мрачно заявил я.

— И я готов клясться в своей невиновности! — нетерпеливо выкрикнул де Монфор.

Франциск поморщился на такое нарушение церемонии и приказал графу Генгаму приставить к нам вооруженных латников, дабы исключить побег или смертоубийство. Потом поручил церковникам провести церемонию принесения клятвы на священных реликвиях.

Придворные едва ли не забились в истерике, восхищаясь своим сюзереном и предвкушая зрелищное развлечение. М-дя… подозреваю, что дюк только ради этого затеял сию катавасию. Укрепляет он, видите ли, свою репутацию справедливого и рыцарственного государя. Ну и ладно, сыграю свою роль, так уж и быть, затея стоит того. Надеюсь, стоит…

Клятва много времени не заняла, я исполнил все необходимые действия со спокойной душой. В моих словах нет ни капли лжи — только истинная правда. Теперь остается лишь верить, что Господь станет на верную сторону.

Франциск выслушал де Монфора, встал и громогласно объявил:

— А теперь пусть истину решит ордалия, сиречь Божий суд!!! Сии господа сразятся мечами, с открытыми сердцами, без доспехов, немедля и здесь же. Допускается короткое оружие для второй руки. Последующие поединки случатся после сего…

Бурные рукоплескания и восхищенный ор придворных завершили сцену.

Тьфу ты…

— Ваше сиятельство, — расшнуровывая мне пурпуэн, Луиджи показал глазами на двух пажей де Монфора, завитых как пудели, смазливых высоких крепышей, занимавшихся тем же, — мы вызовем их сразу после поединка юнкера ван Брескенса. Молю, не откажите нам в этой милости.

— Хорошо, — коротко ответил я. — Только никакого баловства. Быстро и чисто. Два на два, как я учил…

Ну а что? Парни стали отличными фехтовальщиками, пусть позабавятся. Конечно, всякое может случиться, но и жизнь сейчас такая… да от всего и не убережешь.

Сам я абсолютно не волновался. Кампобассо достаточно опытный боец, этого у него не отнимешь, но в данном случае я в своей стихии. Правда, дело осложняется тем, что совсем убивать его категорически нельзя, но места много, доспехов нет, так что… В общем, не буду забегать вперед. Посмотрим. Потер подошвой ботфорта по полу… вроде не скользит. Нормально; значит, снимать сапоги не буду. Опять же кожа хоть как-то защитит ноги от скользящих порезов.