Попаданцы в стране царя Петра (СИ) - Белоус Олег Геннадиевич - Страница 24

  Внимательно наблюдавший за мужчиной чиновник удовлетворенно кивнул и спросил:

  -Ну и что Вы решили?

  -Что? - в первое мгновение Иван Савелович не мог сосредоточиться на вопросе, затем, когда до него дошло, он радостно улыбнулся и кивнул:

  -Конечно, да!

  Солнечное утро 13 мая не для всех началось с трудов и повседневных забот. Люди еще только добирались на работу, теснясь в маршрутных такси, сменивших поглощавших дефицитную солярку автобусы, когда черный Range Rover с тонированными стеклами плавно затормозил у свежеокрашенного перед майскими праздниками здания городской администрации. Проехав еще немного по улице Ленина, аккуратно свернул, разбрызгивая многочисленные лужи, оставшиеся после ночного дождя направо, во двор. Машина плавно остановилась у второго, не для всех, входа в ресторан Степные Дали. Большинство подобных заведений города в условиях карточной системы на продовольствие вынуждено закрылись, но только не лучшее заведение города. Дверь автомобиля открылась, с водительского места на асфальт вылез Романов Федор Владиславович, высокого роста человек в классическом костюме с худым и нервным лицом - хозяин множества больших и маленьких магазинов, хозяин ресторана Степные Дали и по совместительству депутат городского Совета. Глухо чавкнула закрываясь дверь машины, тонко пискнула, включаясь сигналка. Быстрый взгляд упал на часы, он приехал вовремя. Брезгливо глянув на неглубокую лужу на асфальте перед входом в здание, он осторожно, стараясь не испачкать блестящие на солнце словно лакированные черные ботинки обошел ее. Пробормотав что-то недовольным голосом под нос, открыл оказавшуюся незакрытой оббитую металлом дверь. Недолгий, хорошо знакомый путь по полутемному коридору, затем вверх по лестнице на второй этаж. Все громче доносящаяся из-за двери звуки 'Владимирского централа'. Федор Владиславович уверенной походкой зашел в приватный зал, там его уж ожидали. Слегка сощуренные глаза цепко пробежались по лицам собравшихся за длинным столом из благородного натурального дерева. Приехали все, кого он пригласил. Он ощутимо расслабился, на губах появилась радушная улыбка гостеприимного хозяина, вот только если бы кто-нибудь дал себе труд внимательно присмотреться к Романову, то появлялось мерзкое впечатление, словно неожиданно коснулся скользкой и холодной жабы.

  -Доброе утро, господа, - провозгласил Федор Владиславович, от стола послышались ответные крики приглашенных на банкет гостей. На стоящем посредине и укрытом белоснежной скатертью столе, словно и не было введено карточной системы, в изобилии стояли приготовленные искусными поварами ресторана тарелки с разнообразными и дорогими блюдами, изысканными закусками. По просторному залу витали соблазнительные мясные и рыбные запахи. Свежий ветерок из распахнутых настежь окон играл длинными, до пола плотными шторами, приносил с улицы запахи свежести и цветущей сирени. Солнечный свет преломлялся на стоящий посредине стола внушительной батарее дорогих водок и коньяков, бросая разноцветные блики на скатерть.

  В зале остались только приглашенные гости, официанты, дожидавшиеся прихода хозяина заведения, недружно поздоровавшись, немедленно удалились. Федор Владиславович неторопливо обошел вокруг стола, крепко пожимая протянутые руки. Время от времени останавливаясь и отвечая на поздравления с юбилеем ресторана. Собравшиеся, крепкие мужики в возрасте от сорока до пятидесяти или немного больше, в основном занимались торговлей, гостиничным бизнесом или содержали кафешки и рестораны. По мнению Федора Владиславовича, они и составляли высшее общество города. В компанию к ним затесалась единственная женщина - хозяйка небольшого швейного цеха. Каждый из собравшихся начав собственное дело в лихие девяностые почти с нуля, сумел сколотить приличный капитал, и к десятым годам двадцать первого века, как и Романов стал в масштабах маленького города известным предпринимателем. Кто-то конкурент, кто-то приятель, но всех их собрали общие непростые проблемы. Вместе они сплоченной группой безуспешно противостояли на выборах нынешнему мэру. Про каждого из них Романов знал слишком много компрометирующего перед городской властью чтобы в известной мере не опасаться предательства и доверять им. Впрочем, и им многое было известно о грязных делишках Федора Владиславовича.

  Сняв пиджак и небрежно набросив его на спинку стула, Романов уселся на свободное место во главе стола. 'Жаль лишь что никто из директоров заводов не принял предложение поучаствовать в мероприятии. Даже вечно фрондирующий директор ГРЭС на этот раз на недвусмысленные намеки Романова, отделался лишь неопределенным обещанием помогать в благом деле'.

  -Прошу Вас, угощайтесь, - заявил Федор Владиславович и мысленно поморщился. Праздничный банкет обходился в копеечку, но по-другому собрать сливки городского общества, да еще так чтобы никто не заподозрил неладного, было невозможно. Когда гости утолили первый голод и даже пропустили по паре рюмочек Hennessy и других напитков, зорко наблюдавший за ними хозяин небрежно отодвинул тарелку в сторону и дистанционником уменьшил громкость орущих на стенках музыкальных колонок.

  Hennessy - один из старейших и известнейших французских коньячных домов.

  Хотя со всеми гостями уже прошли предварительные разговоры, но еще ничего не решено. Наступил его звездный час, но эту партию он должен провести филигранно, чтобы добиться от битых жизнью и бывалых людей поддержки и участия в рискованном предприятии.

  -Уважаемые друзья, -начал он заранее подготовленную речь. Собравшиеся, поняв, что начинается то, ради чего они все здесь собрались, отложили столовые приборы, настороженные взгляды скрестились на гостеприимном хозяине.

  -Прошло уже три недели, когда божьим промышлением, - Федор Владиславович повернулся к углу, поискал глазами икону, не найдя, нервно дернул уголком рта. Несмотря на это правая рука размашисто перекрестилась, - мы перенеслись в семнадцатый век. И что мы видим? Российская Федерация еще не появилась и центральных московских властей больше нет, есть только петровская Русь, которая знать не знает никакого мэра Соловьева. Не страны, не законов по которым Соловьев выбирался больше нет, и кто такой он тогда? Да никто! Такой-же рядовой гражданин, как и мы! У городской власти больше нет легитимности! Царь его не назначал Главой города. И встает вопрос почему мы, лучшие люди города должны ему подчиняться? Он что подтвердил свою легитимность? Были перевыборы? Нет! А что делает наш мэр Соловьев вместо того, чтобы готовить новые, честные выборы?

  Голос Романова задрожал от плохо скрываемого праведного негодования:

  - Вместо того чтобы поддерживать социально-ответственный бизнес в трудное время, он ввел карточную систему для населения словно во время военного коммунизма. В администрации города образовали планово-промышленное управление, которое диктует честным бизнесменам по каким ценам продавать продукцию, словно, мы! - при этих словах он яростно ткнул себя в грудь рукой, -сами не знаем по какой цене что нам продавать!

  Романов обвел полным праведного гнева взглядом собравшихся, ответивших ему дружным согласным гулом, затем продолжил обличительную речь:

  -Малейшая попытка изменить цены или продавать товары без дурацких карточек приводит к тому, что администрация немедленно запрещает нам отпуск товаров с оптовых складов, а городские чинуши отправляются по нашим магазинам и безбожно штрафуют честных предпринимателей! Я всегда знал, что Витька изрядный самодур, но теперь он еще и настоящий диктатор!