Все о мире Ехо и немного больше. Чашка Фрая - Фрай Макс - Страница 12

Жалкое, должен я сказать, положение.

Тотальная зависимость от людей, которых ты сам же и презираешь.

Что может быть беспомощнее.

…И ответы автора. В том числе и про вкус. Тут интересно вышло. Я получил ответы раньше, чем написал текст. Поэтому пусть у вас будет два варианта определения вкуса. Пусть у нас всех будет два варианта. Они оба более чем правдивы, но дают возможность более широкого охвата. Вообще, метафора (а вкус из тех понятий, что можно объяснить только метафорически) – ключ к пониманию мира. А метафора без широкого охвата невозможна как прием.

Вопрос читателя: Возможно ли было жителям Морморы «проснуться» самим, если бы не добрый дядя Джуффин? Потому что когда Джуффин рассказывает о «параде-алле», устроенном на улицах Морморы, то оно ж даже смешно. Но понимаю, что без его ироничного голоса за кадром, а в твоем собственном сне было бы не до смеха. И все же – они могли бы сами освободиться из этого кошмара?

М.Ф.: Нет, я не думаю, что жители Морморы (на самом деле, не Морморы, конечно, а вольного города Гажина) могли бы сами освободиться от кошмара. И «добрый дядя Джуффин» – это в данном случае не совсем правильно сказано. Акцент в данном случае следует делать не на том, что дядя Джуффин именно добрый. Для дела важно, что он умный, умелый и азартный. И очень могущественный. Это, собственно, всех и спасло. Штука в том, что человек обычно не в силах самостоятельно справиться и с гораздо меньшим страхом. С такой пустяковой проблемой, как, скажем, боязнь пауков к специалистам идут. А если не идут, продолжают бояться пауков всю жизнь. А теперь вспомните, что жителей Гажина били страхами адресно, по самым уязвимым местам. Бороться с этим страхом смогли единицы. Сколько призраков людей, убитых Лаздеем Махикалой за попытку сопротивления, в финале собралось в местном Тайном Сыске? То-то и оно. Вот таков процент горожан, обладающих достаточной силой духа, чтобы противостоять страху. Думаю, пропорция вполне правдоподобная, если не оптимистическая: на активное и добровольное (то есть, без приказа сверху о всеобщей мобилизации) сопротивление злу, к сожалению, всегда способно меньшинство. Добавим, что этим людям не хватило знаний и могущества, чтобы победить наваждение, так партизанам часто не хватает оружия, чтобы эффективно бороться с оккупантами. Так что нет, без посторонней помощи жители Гажина это зло не одолели бы; другое дело, что не будь Джуффина, за дело пришлось бы браться каким-нибудь другим специалистам, как минимум того же уровня. Иных шансов нет.

Вопрос читателя: Почти в самом конце Джуффин говорит о тайне паутины на небе Темной стороны, которую сотворил Лаздей. Из этой паутины Джуффин потом сплел Макса?

М.Ф.: Хорошая идея. Но нет, насколько мне известно, никто никого из паутины не плел. Паутина эта нужна для других целей, она – инструмент сохранения или, напротив, искажения участка реальности, соответствующего данному фрагменту Темной стороны. Мне кажется, знать такие подробности о мироустройстве интересно вне зависимости от того, связаны ли они с технологией рождения главного героя.

Вопрос читателя: Что же такое – вкус? Как бы это объяснить красавцу Лаздею?

М.Ф.: Что касается хорошего вкуса, мне кажется, тут есть (как минимум) два уровня. На глубинном уровне хороший вкус – это сочетание способности ощущать движение потоков энергии и потребности находиться в гармонии с этими потоками. На поверхностном уровне хороший вкус – фишка сугубо социальная, то есть сочетание знания о том, что в данном обществе в данную эпоху считается проявлением хорошего вкуса и умения применять свои знания на практике. На поверхностном уровне вкус легко (ну, относительно легко) воспитуем – соответствующее образование, внутренняя дисциплина, практические занятия, короче, и сорока лет не пройдет, а хороший вкус у нас уже есть!

Думаю, что и на глубинном уровне вкус вполне воспитуем, потому что, по идее, существуют всякие практики, которые развивают способность ощущать движение потоков энергии. Ну а что касается потребности, всякий получивший опыт гармонии, будет стремиться его повторить, потому что гармония – это наслаждение.

Возвращаясь к нашему Лаздею, я внезапно понимаю, что развивать в нем вкус наверное лучше не надо. Потому что садист с плохим вкусом хотя бы со стороны (пока он за нас не принялся) смешон. А садист с хорошим вкусом обаятелен. Зачем нам обаятельное зло? Чтобы нам было приятно, когда оно нас пожирает? Спасибо, не надо. Предпочитаю иметь возможность поржать напоследок (и возможно, таким образом победить пожирающее меня зло).

Возникает закономерный вопрос: но если можно развить вкус на глубинном уровне, там, где энергии так сладки, а гармония упоительна, почему бы не сделать это с Лаздеюшкой? Совершенно невозможно оставаться садистом, сливаясь с гармонией.

Так вот. Плохая новость состоит в том, что мировой гармонии нет никакого дела до наших представлений о добре и зле. На то она и гармония, чтобы включать в себя абсолютно все. Все потоки силы, всех существ, преобразующих эту силу в действие и строящих этим действием себя. Я хочу сказать, что можно наслаждаться гармонией, будучи садистом. И человек, по каким-то причинам попробовавший однажды такой способ, вряд ли согласится измениться, потому что наслаждаясь мучительством, он одновременно наслаждается своим местом в общем космическом танце, а от таких ощущений добровольно не отказываются. Отдельный вопрос – с какой стати человек попробовал именно этот способ? Почему не выбрал наслаждаться чем-нибудь более приятным и безопасным (для окружающих)? Но штука в том, что никогда мы не открыты для диалога с миром в такой степени, как в раннем детстве, и первый, самый сильный и впечатляющий опыт, полученный в практически бессознательном состоянии – вполне лотерея.

Поэтому очень часто оказывается, что уже к трем (например) годам человек обладает персональным опытом достижения гармонии. И, совершенно не осознавая этот опыт, будет сражаться со всем миром за право оставаться таким, каким стал благодаря этому опыту. Другое дело, получится ли у него. Это зависит только от личной стойкости. Многих жизнь ломает, и они становятся нормальными, очень несчастными, не очень жизнеспособными людьми. Ну, зато не садистами. И, увы, не святыми. И вряд ли уже когда-нибудь узнают, кем могли бы стать.

Вот кстати, что наверное на самом деле имеют в виду, когда говорят о «предназначении». Обрести предназначение – это принять ту форму, в которой у нас лучше всего получилось ощутить гармоничное течение космоса и стать его частью. Какая-то часть человека помнит этот опыт и тычется наугад, силясь его повторить. Мало у кого получается на самом деле. Очень мало у кого.

Дух живет, где хочет. И если есть зло (то, что мы считаем злом) – значит, оно пока включено в полный божественный комплект мироздания. И значит, есть злодеи, объективно находящиеся на своем, правильном месте. Я так не играю, конечно, но оно так есть.

В идеале, воспитание должно начинаться на том этапе, когда процесс вписывания в мировую гармонию еще можно перехватить и взять под контроль. Лаздей слишком поздно попал к Джуффину. Не повезло.

Может быть, были бы у него шансы с существом гораздо более опытным и могущественным. Которое могло бы (и захотело бы), например, пересечь Мост Времени и вмешаться вовремя). Теоретически шансы есть у всех. Но иногда – исчезающе малые.

В эту же книжку, помимо «Простых волшебных вещей», входит повесть «Тень Гугимагона».

Что объединяет эти две истории?