Все о мире Ехо и немного больше. Чашка Фрая - Фрай Макс - Страница 6

Вот так в первом приближении выглядит действие так называемой кармы. Мне кажется, теперь наконец довольно наглядно получилось.

Что же касается отдельно взятого Макса и вампиров, логика его персональной судьбы, как я понимаю, такова, что в мае 1995 года он оказался в Берлине, куда прибыл, по его собственным словам, чтобы навестить неких старых знакомых. Кто такие эти знакомые, догадаться несложно. Особенно зная Макса, который, конечно, тот еще балбес, но с обостренным чувством опекунства. Конечно, рано или поздно он должен был начать беспокоиться, как они там устроились.

А о том, что произошло с Максом в Берлине в мае 1995 года (ну или просто примерещилось ему в ходе того путешествия в Берлин), рассказывается совсем в другой книжке. Угадайте, в какой.

Но повторяю, это не «расплата». Это просто следствие, причем не одного-единственного поступка, а целого множества поступков и некоторых личных качеств, эти поступки определивших.

Вопрос читателя: Были ли в Орденах какие-то принципиальные различия по направлению магии? Скажем, Орден Ледяной руки явно ориентирован на превращение собственного тела в артефакт и действие с помощью этого артефакта. Исходя из рассказов Лонли-Локли, его Орден был ориентирован на накоплении силы внутри себя. Орден Часов попятного времени описан как копящий силу прежде всего на восприятии.

Или все зависит исключительно от того, как действовал первый Великий Магистр?

М.Ф.: Ответ на этот вопрос невозможен без оговорок: «Насколько я знаю», «если я правильно понимаю», «на основании разрозненных сведений» и т. п. Потому что я пока действительно не так уж много знаю как об Эпохе Орденов, так и функционировании каждого Ордена в частности.

И то немногое, что я знаю, свидетельствует о том, что направление развития каждого Ордена действительно целиком и полностью зависит от его Великого Магистра, причем не только от первого, но от любого текущего (по мере их смены). Потому что Великий Магистр – что-то вроде дирижера.

Мне как раз недавно пришла охота послушать вторую Венгерскую Рапсодию Листа, под рукой диска не было, пришлось слушать онлайн. А там, в онлайне, несколько разных оркестров с несколькими разными дирижерами. Некоторые версии, как оказалось, вообще слушать невозможно. Некоторые – хорошо, но непривычно. Потом, с шестой, что ли, попытки, нашелся тот вариант, который мне знаком и поэтому кажется «лучшим», а остальные пошли лесом. Хотя везде одна и та же вторая Венгерская Рапсодия – казалось бы, какая разница. Так вот, разница огромная.

Вторая Венгерская Рапсодия – это у нас, предположим, Очевидная магия. Оркестр – действующие адепты Ордена, Великий Магистр – дирижер. То есть главный интерпретатор. Как он пожелает (точнее, как он сможет), так и будет. Какие музыканты с его точки зрения не тянут, будут изгнаны, новых наберут в соответствии с дирижерскими требованиями. И в результате сколько дирижеров, столько прочтений.

И, кстати, мне кажется, что именно поэтому все так паршиво получилось с Орденами. В смысле, самые толковые Великие Магистры свои Ордена распустили, остальных перебили (в лучшем случае, просто разогнали), а победивший вроде бы всех на свете Орден Семилистника, судя по отзывам сведущих лиц, время от времени мелькающих в разных книгах, здорово снизил качество магической подготовки рядовых участников и на долгое время стал просто дополнительной властной институцией – я имею в виду его мужскую часть, о девочках, которыми дирижирует Сотофа, отдельный разговор.

Так вот, штука в том, что ни один человек не уведет других людей дальше своего человеческого предела. И если для оркестра это не беда, то для магического Ордена – тупик. Вопрос только в том, насколько быстро все в этом тупике окажутся. Если Великий Магистр крут, несколько тысячелетий интересной жизни его окружению обеспечено. Но тупик все равно неизбежен. Потому что смысл магии, строго говоря, в том и состоит, чтобы перешагнуть человеческий предел и идти дальше.

Иными словами, в идеале во главе магического Ордена должна быть сама магия. Ну или человек, давно и прочно вышедший за свои человеческие пределы. Именно поэтому женщинам Семилистника с Сотофой очень повезло, но это – редчайший, уникальный случай.

Трикстер – «ум без чувства ответственности», антигерой, ловкач, нарушитель установленных законов, джокер.

Некто, для кого процесс игры важнее, чем сама игра, ее ставки и результат.

Самый известный, пожалуй – Локи, породитель конца света, лживый бог, предатель. Основная палка в колесах деяний асов.

Знаете, что есть «Жалобная книга», о которой сам автор говорит, что это «единственная его книга, которую он хотел бы отменить»?

Если не она сама – трикстер среди других книг Фрая, то она, по крайней мере – поиск трикстера. Она ищет его на протяжении всего текста, шарит, как лучом прожектора, перескакивает с персонажа на персонаж, и, что самое интересное, Макса за находку не считает.

А ведь кто есть сэр Макс из Ехо? Джокер, конечно же. Вырванный Джуффином и компанией из очень широкого рукава – вероятности? всего-на-свете-возможности? – осуществленная выдумка.

Во всяком случае, везде он выступает в этой роли. И в большинстве книг его основная миссия – спасти мир вообще или небольшой его участок в частности.

А в «Жалобной книге» трикстер не он. В «Жалобной книге» он как раз – более чем лирический герой, со всеми плюсами и минусами этого амплуа. И что ему совсем несвойственно, в этой книге он живет в одном и том же чувстве постоянно, причем таком сильном, что необходимо пожирать чужие чувства-судьбы, чтобы заглушить это единственное, доминирующее: панику. Всю книгу он паникует (хотя и держится молодцом).

Самое точное описание трикстера, которое я когда-либо видел, звучит вот так:

«Заратустра танцор, Заратустра легкий, машущий крыльями, готовый лететь, манящий всех птиц, готовый и проворный, блаженно-легко-готовый».

И в него превращается Юра-Чингизид.

Причем превращается после того, как отправляется на подвиг во имя всеобщего дела накхов, потягаться с неизвестной ведьмой. То есть встает на классическую позицию героя.

Возвращается он из этого похода в совершенно другом состоянии, он весел, взъерошен, напряжен и расслаблен одновременно, «блаженно-легко-готовый». И то, что он делает, скорее не спасает мир накхов, а подрывает его к чертовой матери, но одновременно – дает выход, то есть все-таки спасение.

В мирах Стругацких есть персонаж, которого я вспоминаю, когда «не идет». Все, что угодно, от текста до настроения. Это Вечеровский. Стильный, язвительный, нарушающий все мыслимые правила кофеман и пижон, для которого ответом на любые неурядицы служит слово «работа», благо таким, как он, для этого нужны только карандаш и лист бумаги.

Абсолютно бесстрашный, веселый, взъерошенный, напряженный и расслабленный одновременно, блаженно-легко-готовый.

Дело в том, что он – тоже трикстер, хотя вряд ли Стругацкие имели в виду именно это. Причем в абсолютно классическом смысле, потому что чем он, собственно, занят: он противостоит отмене конца света, потому что ему, видите ли, не нравится то, как этот конец света отменяют.

То есть по сути Вечеровский гробит мир – в пределе. При этом – противостоит трусости, насилию, панике, да чему только не противостоит. Я как читатель всегда, с самого первого раза, был и остаюсь на его стороне.

То, что на позиции трикстера стоит такой несомненный герой и спаситель мира как Шерлок Холмс, причем в последние годы – особенно на этой позиции, ведь первое, что звучит в его адрес в новейшей экранизации – фрик, – уже даже не удивляет.