Мы спасаем попаданцев (СИ) - Карпин Дмитрий - Страница 36

– Простите, а где… фотограф. – Казалось, он хотел назвать чье-то имя и передумал в самый последний момент, либо пауза слишком затянулась.

– Николай Александрович! – заговорил Юровский. – Попытки ваших единомышленников спасти вас не увенчались успехом! И вот, в тяжелую годину для Советской республики, – он даже взвизгнул и рассек воздух ладонью, – на нас возложена миссия покончить с домом Романовых!

– Простите, что? – переспросил низвергнутый император.

Но отвечать ему, конечно же, никто не стал, вместо этого Юровский выхватил револьвер и выстрелил Николаю в грудь. Император подкосился, всплеснул руками и упал, взглянув последний раз на жену и дочерей, после чего его голубые Романовские глаза уже потухли на веке вечном. Александра Федоровна ахнула, соскочила со стула, бросилась к мужу, но не успела, один из красноармейцев выстрелил ей в спину. Императорские дочки закричали, Алексей, этот мальчишка, попытался закрыть сестер грудью, но пули полетели градом. Все стали стрелять, стрелять вперед без разбору. Резко запахло порохом и штукатуркой. Денис тоже достал револьвер, дыханье его сперло, хотелось оказаться в любом другом месте, только не здесь, но таков был его долг, такова была его судьба, и он начал стрелять, целя выше. Грех на душу брать не хотелось.

Комната быстро заполнилась дымом. Разобрать, кто куда стреляет уже не представлялось возможным, но красноармейцы продолжали нещадно палить, не жалея патронов. Пули высекали искры, выбивали штукатурку и некоторые рикошетом отскакивали от стены. Одна такая шальная отлетела назад и в руку ранила зазевавшегося красноармейца, тот взвыл и, брызжа кровью, отбежал назад. А у Дениса еще больше сжалось сердце, поскольку он понял, что и его такая же шальная пуля-дура могла угодить в кого-то из царской семьи, а это значит, что и он сегодня замарал руки кровью императорской династии.

– Хорош, товарищи! – гаркнул Юровский.

Красноармейцы прекратили пальбу. Дым медленно рассеивался, но запах пороха, как и появившийся новый отвратительный и сжимающий сердце запах подогретой крови, только усилились. Вдруг в дыму впереди показалось движение, Денису даже почудилось, что это старуха с косой пришла собрать кровавую жатву, но дым истаивал на глазах, и стало ясно, что это кто-то живой еще шевелится. И… Произошло самое настоящее чудо! Помазанник на царство, сын отрекшегося императора, мальчишка-наследник, все еще оставался жив, хотя и тяжело ранен. Он хрипел и отхаркивался кровью, но он был жив, словно знак самой Божьей воли свыше неразумным своим чадам. Впрочем, жив оставался не один наследник. Неожиданно служанка царской семьи поднялась на ноги.

– Добить! – гаркнул Юровский, поскольку ни Божьей, ни господской воле не было места в грядущем мире освобожденного пролетариата.

БАХ!

Никулин выстрелил женщине в лицо. Еще один из красноармейцев всадил пулю наследнику в грудь, и тот улыбнулся, доброй безмятежной улыбкой ребенка. Казалось, что боли мальчишка уже не чувствовал, да и впереди себя он тоже уже никого не видел, но все еще оставался жив и лишь лепетал:

– Григорий, Григорий, где ты?

«Распутин, – понял Денис. – Он зовет Распутина?!»

Красноармеец вновь нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало – патроны кончились. Он обернулся на начальника.

– Добить! – взревел Юровский, брызжа слюной. – Добить любым способом, во имя революции!

– Ну, это мы мигом! – прохрипел кто-то за спиной у Дениса и, выйдя вперед, вытащил из-за пазухи штык от винтовки.

Приблизившись к мальчишке, красноармеец, не церемонясь, и без зазрения совести всадил тому штык прямо в горло. Брызнула кровь и наследник захрипел.

Дениса пробрал озноб, голова закружилось, к горлу подступил ком, и его вдруг вырвало.

Кто-то заржал.

– Слаб наш новобранец! – хохотнул Медведев.

А красноармеец со штыком уже переступил через мертвое тело Алексея, шагнул мимо убитой Александры Федоровны, успевшей в последний момент жизни взять мужа за руку, и принялся добивать зашевелившегося доктора Боткина.

Этого Денис уже не мог выдержать, и он пулей выскочил из комнаты. Ноги подкашивались, голова кружилась, он опирался о стены и бежал, вернее, ковылял вперед.

Сам не помня как, Фадеев все-таки добрался до комнаты, где ждали его друзья. Он распахнул дверь и вбежал внутрь. Юля с Игорьком тут же кинулись к нему.

– Где ты был? Что стряслось? – накинулась с расспросами «ежик».

– Я только что расстрелял Романовых, – прохрипел Денис.

Юля ахнула, но тут же все поняла. Она схватила парня за руки и произнесла:

– Денис, смотри на меня!..

Фадеев мутным взглядом уперся в карие глаза девушки.

– Все хорошо, Денис! Прошлого не изменить, все так и должно было быть!

– Но я в этом учувствовал! – Слезы, словно у смазливого подростка сами побежали из глаз. – Понимаешь?!. Я был один из тех, кто сделал это!..

– Ты ни в чем не виноват!.. Денис, смотри на меня! Я уверена, что ты сделал все правильно! Ты исполнял свой долг! Ты молодец, Денис! И теперь все будет хорошо!

– Перемещаемся? – За спиной раздалось неловкое бурчание Игорька.

– Да, – кивнула Юля, и вновь взгляд пронзительно карих глаз уперся в голубые глаза Фадеева. – Мы отправляемся домой, Денис. Не волнуйся, все будет хорошо.

И она обняла его и нажала на кнопку переместителя.

Комната перед глазами Дениса замерла, серые обшарпанные стены стали терять краски, обои истлели за секунду, а затем все вдруг осыпалось, будто это была картина, стеклянная картина, по которой со всего маху вдарили молотом, молотом, бок о бок с которым всегда стоит серп.

И спасительный межвременной трип накрыл вновь.

Императорский орел упал с вершины врат Зимнего дворца на брусчатку, и ноги в грязных сапогах принялись беспощадно топтать крылья гордой птицы. Москва горит в пламени пожара – Кутузов решил не оставлять город на поругание неприятелю. Петр давит пальцем в карту и говорит: «Здесь быть граду!».Русь стонет: люди в черных балахонах и костяных масках, с косами и метлами в руках, с привязанными к седлам мертвыми собаками скачут по стране и творят бесчинства – такова воля царя, такова воля Иоанна Грозного. Скорость в потоке времени усиливается, краски истории начинают капать на холст прошлого еще быстрее, лишь изредка глаз на секунду успевает выхватить наброски художника-времени из бесчисленного миллиона картин. Крестоносцы вступают в пределы Руси... Карл Великий собирает земли... Византия… Рим… Античная Греция… Древний Египет – плиты сами собой летают в воздухе, собираясь в пирамиду. «Что?» – только и успевает подумать Денис, а по Африке уже бегают голые и полудикие племена… Закат, красивый закат где-то на берегу моря, берег тот покрыт снегом, и к воде ступают огромные многотонные гиганты, покрытые рыжеватым мехом, то мамонты наслаждаются своей эпохой… Разноцветные краски истории сливаются в общую серую массу и ничего уже нельзя разобрать, водоворот времени затягивает все глубже и глубже…

И вдруг спасительная вспышка, подобная свету в конце тоннеля. Денис ощутил свежий ветерок, объятия Юли, но вот твердой земли под ногами нет. Они падают, стремительно падают вниз…

Часть 2. Глава 11

Всплеск!

Денис с Юлей упали в воду — мерзкую, дурнопахнущую сероводородом жижу. Вода темная, грязная, затянутая тиной и еще чем-то неизвестным и непонятным, что плавает в недрах и сразу липнет к телу. Денис нащупал дно и тут же провалился – болото стало медленно затягивать его сапог. Руки заерзали, ища за что бы ухватиться, единственное, что они нащупали, оказалась Юля.

– Да не хватайся ты так! – зарычала «ежик». – Так нас еще быстрее затянет. Иго-о-рь!!! — завопила девушка.

— Да тут я, тут! — раздался мощный бас «богатыря».

Денис взглянул поверх мутной глади, на берегу, в зарослях папоротника стоял Игорек и почесывал спину.

– Эк вас угораздило, – заговорил здоровяк. — А я-то думал, это мне не повезло. Всю спину себе ветками отбил пока падал, хорошо на мох приземлился.