Злая зима (СИ) - Ярошинская Ольга - Страница 17

Эльза подумала, что если бы старушка сейчас приняла свое кошачье обличье, то наверняка била бы хвостом и дергала усами.

— Она разрушила мою жизнь, отняла Алекса и теперь решила поглумиться напоследок, опорочив мое имя.

Она глянула на Эльзу, устроившуюся в кресле в уголке, зрачки в выцветших желтых глазах вытянулись в щелки, белые волосы, уложенные в гладкое каре, встали дыбом, широкая звериная переносица сморщилась — казалось, старушка вот-вот зашипит, как рассерженная кошка.

— Она не может пережить, что Алекс любил только меня! — выпалила она. — Он посвящал мне свою музыку даже после разлуки! О, горечь расставания и пыл неутоленной страсти…

Брун подпер щеку рукой, понуро следя за старушкой.

— Давайте разберемся, — сказал он. — Вы встречались с Дробовицким, когда он уже был женат?

— Их брак был лишь фикцией, — отмахнулась Маргери. — Мы даже обручились с Алексом, обменявшись кольцами.

Брун оживился, выпрямившись в кресле.

— Когда обстоятельства сложились так, что мы не могли больше быть вместе, Алекс отказался возвращать кольцо, — вздохнула старушка. — Не мог расстаться с напоминанием обо мне.

— Он хранил его до самой смерти, — подтвердила Эльза. — Но вы пытались вернуть кольцо? Почему?

— Я не хотела, чтобы кольцо ушло из семьи, и уж тем более, чтобы оно досталось Айседоре, — поджала губы Маргери. — Я надеялась, что передам его нашим с Алексом детям. А он оказался таким слабым. Тонкая натура, чувственный, страстный мужчина, но без стержня…

— А что хотели волки? — спросил Брун.

Старушка остановилась посреди комнаты прямо под люстрой, блики от хрусталя заскользили по ее лицу. На миг ее кожа засияла молодостью, глаза вспыхнули янтарем, седые волосы окрасились золотом.

— Давайте заключим сделку, — предложила она. — Я отдам вам то, что им было нужно, а вы вернете мне письмо, которое я написала Алексу, — румянец вдруг залил ее щеки.

— Да, — выпалила Эльза. — Мы согласны.

Брун кивнул. Было б что терять.

Маргери глубоко вздохнула, будто набираясь решимости, вытащила из-под кровати картонную коробку, достала из нее розовую шляпку с пером, вязаный шарф, смотанный в сиреневый клубок.

— Вот, — сказала она, вынимая продолговатый черный предмет. — Это то, что они искали.

— Она из агата? — спросила Эльза, таращась на черную руку с загнутыми когтями. — Или это обсидиан? Смотрится жутко.

Брун взял руку, покрутил ее, понюхал.

— По легенде, это правая рука Бальтазара, — сказала Маргери, — первого вампира.

— Отличный обмен, — сказала Эльза, садясь в машину. — Оторванная конечность за записку с угрозами.

— Она не угрожала, а только назвала его сукой, что, учитывая моральный облик Дробовицкого, можно считать ласковым обращением, — возразил Брун. Он почесал вампирской рукой между лопаток и зажмурился от удовольствия. — О, да!

— Ты понимаешь, что, возможно, чешешь себе спину оторванной рукой первого вампира? — выпалила Эльза.

— И она будто создана для этого! — ответил Брун. — Когти просто шикарные.

Эльза закрыла руками лицо, помотала головой.

— Ты невозможен, — сказала она, опустив руки на колени. — Знаешь, что мне непонятно?

— М-м-м? — Брун убрал руку в карман куртки и завел машину.

— Ладно нам повезло наткнуться на бывшую поклонницу Алекса, посетившую оперу, с которой у нее связаны личные воспоминания.

— Уверен, что еще пять-шесть любовниц Дробовицкого считают, что именно они вдохновили его на образ сильфиды.

— Но волки! Откуда они знали, где ее искать?

Брун нахмурился, включил дворники, смахивающие мокрый снег, фары высветили дорогу, занесенную порошей.

— Может, у волков свои источники информации. А может… — он задумался. — Помнишь, Клиф рассказывал, что за последние два месяца пропали четыре медиума, специализирующихся на поиске пропавших людей?

— Но для поиска людей все равно нужна какая-то информация: фото, имя, документы…

— Или вещь, которая принадлежала человеку. Например, кольцо.

— А почему Аурун отправил за старушкой молодых волков, а не явился сам?

— А кто его пустит в театр, с сигнальным огнем в ухе? Меня больше волнует вопрос — на кой Ауруну сдалась эта рука. Может, конечно, у него тоже скоро линька. Но это слишком сложная комбинация, чтобы добыть чесалку, пусть даже такую классную.

— Ты ведь не собираешься оставить эту руку себе?

— А что мне с ней делать? Сдать в музей?

— Выкинь ее! Она жуткая!

— Я не боюсь вампиров, — Брун подмигнул Эльзе. — Уж ты-то знаешь.

Занавес опустился, и зал разразился аплодисментами.

— Чарующая музыка! — сказал бледный мужчина с непроницаемо черными глазами, несколько раз хлопнув в ладоши. — Микаэль, я заметил, что весь первый акт ты смотрел не на сцену… Это ведь была та самая девушка, в ложе напротив? Та, которую ты инициировал без ее согласия?

— Верно, Джонни — подтвердил Микаэль. — Правда, она восхитительна?

— Милая, — согласился тот. — Она все еще не прошла трансформацию до конца. Я могу привести ее к тебе.

— Не стоит, — отказался альфа. — Так даже интереснее. Подарок тем ценнее, чем дольше его ждешь. Ты продержался четыре месяца.

Он взял его за руку, легонько поцеловал кончики пальцев полными бледными губами.

— Красивое кольцо, — заметил Микаэль, повернув ладонь Джонни. — Я раньше его у тебя не видел.

Джонни покрутил витой серебристый ободок с красным всплеском камня посредине.

— Хочешь его?

— Нет, — отказался Микаэль. — Оставь себе.

— Да проснись же!

Эльза потрясла Бруна за плечо, похлопала по щеке.

— Подъем! — рявкнула она в ухо, так что Брун подскочил от неожиданности.

— Эльза, — простонал он. — Кто так будит мужчину? Ты можешь быть более нежной?

— Нежной я была десять минут назад — никакой реакции.

— Правда? А что ты делала? — заинтересовался Брун.

— Нежно звала тебя по имени.

— А еще?

— Хм, дай подумать, — она прикусила ноготок, хитро глянула на Бруна. — Я разделась, легла с тобой рядом, — прошептала она с придыханием, склонившись к нему, — и терлась своим нежным телом о твою волосатую грудь, шепча на ухо всякие непристойности.

Она заправила прядь волос ему за ухо и медленно провела кончиками пальцев по шее.

— Врешь, — не поверил он.

— Выдумываю, — ответила она, бодро вставая с кровати. — Я нашла письмо Маржеты.

— Какое-такое письмо? — удивился Брун. — Я думал, у нас только ее записка.

— О, нет, — ответила Эльза. — Жду тебя на кухне, расскажу все за завтраком.

Она скрылась за дверью, а Брун приподнял одеяло, глянул под него и вздохнул.

— Знаешь, Брун, если бы это письмо попало к Айседоре… — Эльза помахала желтым от времени конвертом. — Ей даже не обязательно было бы сочинять целую книгу. Одно письмо стало бы хитом. Даже не верится, что Алекс Дробовицкий, старичок со щечками мопса, мог так завести женщину.

— Что там? — спросил Брун, подвигая к себе омлет.

— Я даже стесняюсь рассказывать, — ответила Эльза, наливая себе сок в стакан. — Бабуля была горячей штучкой.

— Это ты от нее набралась с утра?

— Ты считаешь меня горячей? — улыбнулась Эльза.

Брун проглотил пересоленный омлет и запил его кофе.

— Не в прямом смысле. Так ты довольно прохладная, наощупь.

Эльза укоризненно на него посмотрела.

— Вот ты медведь!

— Дай письмо почитать.

— Не дам, оно слишком личное.

— Сама ведь читала! А вдруг ты упустила важную информацию про кольцо?

— И что?

— Как что? — удивился Брун. — Мы вообще-то на Айседору работаем. Мало того, что мы обманули ее с фейским камнем, так теперь еще и собираемся утаить от нее информацию!

— Она вредная, — сказала Эльза.

— Она платит нам деньги.

— Я составила целый перечень любовниц ее мужа, о которых она наверняка знала, и рассортировала письма. Знаешь, почему Дробовицкий оставался с Айседорой? Потому что другая просто не стала бы терпеть его похождений. Он даже не скрывался! Другой на его месте это письмо съел бы сразу после прочтения!