Злая зима (СИ) - Ярошинская Ольга - Страница 30

— Зайдем ко мне? — он подтолкнул Бруна в направлении кабинета, Эльза пошла следом.

— Рад вас видеть, — сказал Кшистоф, устраиваясь за столом. — Сам хотел звонить… Как поживаете, какие новости?

— Все прекрасно, — ответил Брун, садясь в кресло и вытягивая ноги.

— Рад за вас, да, очень рад. Вы хорошо выглядите. Не всем так повезло. Видел недавно Ауруна — боже мой! Морда как будто граблями пропахана. Или медвежьими когтями…

Брун сочувственно покачал головой.

— И несколько его волков в больницу загремели, — добавил Кшистоф. — Ты об этом что-нибудь знаешь?

— Так зима же, — пожал плечами Брун. — Скользко. Упали, может…

— Ага, — согласился Кшистоф. — Я так и подумал. Гололед. И Аурун то вишневым пирожком вымажется, то поскользнется. А ведь казалось бы — вожак клана.

— Фиговый он вожак, — буркнула Эльза.

— Может, и фиговый, — согласился Кшистоф, повернувшись к ней. — А у тебя как дела, Эльза Даримова, новообращенный вампир?

— Еще не вампир, — Эльза нахмурилась, спрятала руки в карманы.

— Какие планы на эту зиму? — не отставал рысь. — Может, собираешься заехать в высокое черное здание с синим прожектором наверху?

— Не собираюсь, — отрезала Эльза. — Я просто хочу прожить эту зиму. Я вам что, мешаю?

— Кшистоф, если это все, мы пойдем, — Брун встал, протянул Эльзе руку.

— Не все, — Кшистоф тоже поднялся. Он оперся на стол, наклонился вперед. Мохнатые кончики ушей показались из-за рыжих волос. — Ты что, не видишь, что у него и своих проблем хватает? — рявкнул он на Эльзу. — Он и так по уши…

— Она меня будит! — рыкнул в ответ Брун, загородив Эльзу.

— Шел бы да поспал! Вместо того, чтоб волкам морды драть! Да, ты медведь, но их много, Брун.

— Я должен найти того охотника…

— А как ты его найдешь?

— Он даст о себе знать, я чувствую.

— Чувствительный медведь, — саркастично покивал Кшистоф. — В этом году приняты беспрецедентные меры по обеспечению безопасности оборотней, впадающих в спячку. Каждый суслик на учете. Знаешь, кто становится самой завидной жертвой?

— Догадываюсь, — пробурчал Брун.

— Ты! Ты, болван! Что стоит охотнику обойти твою девчонку? Схватить, изнасиловать, убить, или наоборот, — прости, милая, — глянул он на Эльзу, — потом ему надо лишь подождать, пока ты перейдешь в зимний сон — а ты перейдешь, если никто тебя не разбудит. И он спокойненько снимет твою шкуру прямо у меня под носом.

— Она почти вампир, — ответил Брун. — Ее не так просто схватить.

— Серьезно? А если охотники узнают ее маленький секрет? Что, если они предложат ей бокал красного полусоленого?

— Да ты мастер метафор, — заметил Брун.

Кшистоф сел в кресло, сцепил пальцы в замок.

— Что нужно от тебя волкам, Брун? — спросил он спокойно.

— Не знаю, — соврал тот после паузы.

— За что ты порвал рожу Ауруну?

— Это не мои когти его исполосовали, клянусь, — не покривил он душой.

Кшистоф потеребил кончики усов, перевел взгляд на Эльзу, зрачки в светло-желтых глазах сузились.

— Дай мне только повод, — ласково улыбнулся он. — Маленькую зацепку. И я отвезу тебя в вампирскую башню так быстро, что этот мохнатый верзила не успеет и глазом моргнуть.

— Нам пора, — Брун потянул Эльзу за руку. — И я буду рад, очень-очень рад, просто в экстазе буду, если ты не станешь больше поднимать этот вопрос.

— Брун, ты сдурел? — кисточки на ушах Кшистофа встопорщились. — Ты что, с ней?.. Ты, едва ли не последний чистокровный медведь-оборотень? На медвежьем острове…

— Да что ты прицепился ко мне с этим островом! — взъярился Брун. — Не поеду я туда! Не этой зимой!

Он захлопнул за собой дверь кабинета с такой силой, что в окнах задрожали стекла. Подойдя к столику Мари, он выхватил у нее из руки листок, пробормотал слова благодарности и поспешил к выходу.

Эльза понуро поплелась следом.

— Эльза, я волнуюсь, — сказал Брун, доедая овсянку. — Ты молчишь уже полчаса. Ты не заболела?

Девушка вздохнула, оторвала взгляд от картины с маяком, украшающей стену кафе, повернулась к Бруну.

— Вампиры не болеют. Знаешь, ведь все они правы: и мои родители, и Кшистоф. Я просто оттягиваю неизбежное. Я подвергаю опасности других людей, тебя.

Брун взял ломтик ветчины, положил на булочку.

— Может, и вправду пойти в башню? — сказала Эльза. — Но мне так страшно, так не хочется, ты бы знал.

— Даже не думай, — ответил Брун, запивая бутерброд чаем. — У нас с тобой договор, забыла?

— Я ничего не подписывала, — слабо улыбнулась Эльза.

— Я верю твоему слову.

— Почему? — пожала плечами девушка. — Я ведь вампир. Им верить нельзя. А вот ты, оказывается, чистокровный медведь. Что это, кстати, значит?

— Все мои предки были оборотнями-медведями, — ответил Брун. — Людей не было. Мне делали генетический анализ перед принятием в БОР.

— А бывают нечистокровные?

— Конечно, — ответил Брун. — Чему вообще тебя учили в музыкальной академии? Вот смотри. Если в паре оба люди, то ребенок будет человеком. Если оба оборотни одного вида — родится оборотень. Если человек и оборотень, то тут будут варианты. Может родиться человек, оборотень, но, скорее всего, метис. То есть оборотень, но со слабыми способностями к обороту или вообще без возможности полной трансформации.

Эльза задумчиво на него посмотрела, ковыряясь ложечкой в вишневом пироге.

— Оборотни разных видов, к примеру, медведь и кошка, вряд ли дадут потомство. Но если оно будет, то с оборотом в одно из животных. В оба — никогда. А если метис с оборотнем, или метис и человек, или два метиса, то там вообще все сложно. Чистых оборотней все меньше, и в основном остаются те, что живут стаями.

Эльза положила ложку на тарелку с пирогом, который она едва попробовала.

— А почему ты сказал именно медведь и кошка? Эта Мари — она кто?

— Пума, — ответил Брун.

— Она тебе нравится? Вы встречались? — спросила Эльза. К их столику подошла Марта, забрала пустую тарелку от овсянки, погладив мимоходом плечо Бруна. — Или ты имел в виду Марту? — уточнила она, когда официантка отошла.

— Никого я не имел в виду, — ответил Брун, — просто привел пример.

— Но именно кошку. Почему? Это что-то подсознательное…

Брун откусил пирог, пристально глядя на Эльзу.

— Ты ревнуешь, — сказал он, довольно улыбнувшись.

Эльза фыркнула, отпила томатный сок.

— Точно ревнуешь, — осклабился Брун.

— Не выдумывай, — ответила Эльза. — Меня эти вопросы вообще уже не касаются. У вампиров ни любви, ни тем более детей не бывает, — сказала она, снова отвернувшись к картине с маяком.

— Слушай, кончай уже хандрить! — возмутился Брун.

— Тебе-то что? — пожала плечами Эльза.

— Мне больше нравится, когда ты веселая, — сказал Брун. — Хочешь, пойдем по магазинам?

Эльза даже не повернулась.

— Опера? — предложил Брун, поморщившись. — Кино? Бильярд? Клуб?

— Клуб? — оживилась Эльза. — На дискотеку? Брун, я сто лет не танцевала!

— Вот и отлично, — пробормотал он, доедая пирог. — Я тоже.

Ритмы дискотеки стали слышны задолго до того, как они припарковались у вытянутого полумесяцем здания. Оно приткнулось на самой окраине, елки подступали к стенам, заглядывали в окна, сверкающие светомузыкой.

— На рогах, — прочитала Эльза вывеску, светящуюся алым. — Мило.

— Давай еще раз обсудим правила, — предложил Брун, поворачиваясь к Эльзе. Взгляд так и норовил съехать на сетчатые чулки, обтягивающие стройные ножки. — Тебе, кстати, не холодно в этой рыбацкой сетке?

— Нормально, — ответила Эльза. — Да я помню — никого не кусать, в толпу не лезть, а в одиннадцать медведь превращается в тыкву.

— У меня режим, — ответил Брун. — Я уже должен спать. Будь внимательна. Сюда и люди заходят.

— Ты ведь со мной? — Эльза вдруг протянула руку, положила поверх его ладони. — Спасибо.