Злая зима (СИ) - Ярошинская Ольга - Страница 62

Марк стянул лямки рюкзака, вжикнул молнией и выложил на комод сверток с инструментами.

Медведь, мирно спящий на матрасе, всхрапнул и дернул лапой, будто убегая от кого-то во сне.

Брун выбежал на крыльцо в чем мать родила, вгляделся в серую предрассветную хмарь. Дом на другой стороне озера едва виднелся в клочьях тумана.

— Уверена? — спросил он у Эльзы.

— Нет, — честно призналась она.

— Все равно, надо проверить, — кивнул Брун и начал меняться. — Сиди здесь, — глухо прорычал он, опускаясь на четвереньки.

— Конечно, — язвительно согласилась Эльза и побежала вслед за медведем, но уже через несколько шагов увязла в снегу.

Побарахтавшись в сугробе, она выбралась, помешкав, вернулась в дом и вышла оттуда через несколько минут на коньках. Держась за перила, спустилась по ступенькам, проковыляла к озеру. Повернулась к лесу, но медведя уже и след простыл. Ступив на кромку льда, Эльза оттолкнулась, заскользила вдоль берега. Где-то впереди послышался треск ветвей, между деревьев мелькнула бурая шкура. Мороз кусал за щеки, бросал в глаза снежную порошу, Эльза сощурилась, обогнула темное пятно на льду, держась ближе к берегу.

Медведь выбежал из леса, выпрямился у крыльца, превращаясь в человека. Брун вошел в дом, и следом раздался выстрел.

Эльза вскрикнула от неожиданности и помчалась вперед, забыв об осторожности. Лед хрустел позади нее, как вафля, трещины бежали следом. Она выпрыгнула на берег, растянулась, зацепившись за корень, скрытый под снегом. Разорвав шнурки, скинула коньки и побежала в дом босиком.

Брун держал пастыря за шкирку одной рукой, вторую прижимал к шее.

— Эльза, я что тебе сказал, — он покачнулся, едва не упав. Пастырь затрепыхался, и Брун шмякнул его о стену, словно пыльный коврик. — Это наш старый знакомый, — в голосе Бруна прозвучала явная угроза. — Ну что, доволен? — спросил он у Марка, приподняв его над полом. — Ты нашел ее, и что теперь?

— Брун, ты ранен? — Эльза нервно облизнула губы, отводя взгляд от пастыря.

— Нет, он промахнулся, — покачал он головой и, поморщившись, потер шею. Толкнул ногой блестящий маленький пистолет, и тот улетел через открытые двери в одну из комнат. — Но он всадил мне шприц в шею. По-видимому, что-то усыпляющее.

Эльза шагнула вперед, снова облизала губы, глядя на пастыря. Кровь сочилась из раны на его щеке, свежие рубцы на груди разошлись.

— Лобзик, Брун, — прохрипела Эльза.

— Нет! — взмолился он, опуская руку с сектантом. — Только не сейчас!

— Лобзик! — выкрикнула она, цепляясь за дверной косяк.

Брун отшвырнул пастыря и обхватил Эльзу. Она зашипела, дернулась к Марку с такой силой, что Брун едва смог ее удержать. Они с грохотом повалились на пол, и Эльза поползла вперед, цепляясь ногтями. Клыки вытянулись, глаза будто залило смолой.

Пастырь, глянув на нее, тоненько вскрикнул и бросился прочь.

Эльза зло зарычала, резко повернула голову к Бруну. Он придавил ее к полу, прижав шею одной рукой, а второй схватив ее за волосы.

— Эльза, милая, приди в себя, — попросил он.

Она дернулась, едва не скинув его с себя, и Брун надавил сильнее. Эльза стукнулась лбом об пол, зашипела.

— Прости, — попросил он. — Эльза, правда, давай уже возвращайся, пастырь убежал. Он, конечно, аппетитный парень, сразу прожаренный, но меня так рубит от его препарата, — он быстро чмокнул ее в щеку. В горле Эльзы зарокотал злобный хрип. — Я боюсь, что не смогу долго тебя удерживать. Эльза!

Она глубоко вдохнула.

— Вот, молодец, дыши! — воскликнул он. — Представь, что ты кувшин!

Эльза хрипло выдохнула, снова вдохнула.

— Эльза, это уже ты?

— Я, — тихо ответила она. — Но ты подержи меня еще немного на всякий случай.

— Ладно, — согласился Брун, кладя голову на ее спину.

— Тебе надо в больницу, Брун, — прошептала она. — Мало ли что он тебе вколол.

— Давай без паники, — он сладко зевнул. — Ты нужна была ему живой. Он не стал бы убивать свой билет в вечность. Хорошо, что для меня доза нужна побольше. А то, пока я валялся бы в отключке, ты бы…

— Я бы обратилась, — сказала Эльза. — Все, отпускай.

— Да ладно, — Брун поерзал, уткнулся носом ей в шею, — хорошо лежим.

— Брун, слезь с меня! — потребовала она. — Мы лежим на голом полу в чужом доме, а я к тому же босиком.

— Ты не заболеешь, — пробормотал он.

— Мне твердо, холодно и тяжело дышать!

— Привереда, — Брун скатился с нее, сел, опершись на стенку.

— Как он вообще сюда попал? — спросила Эльза, садясь с ним рядом.

— Он явно искал тебя. У Маруша та же фамилия — Торн. Пастырь ошибся домом.

— Он вернется? — Эльза повернулась к Бруну, и тот, нахмурившись, поднялся.

— Давай проследим, чтобы не вернулся. Я его легко найду по запаху. Кровью от него несет будь здоров. Только проверю, все ли у Маруша в порядке…

Он зашел в дальнюю комнату, застыл на пороге.

— Что? — Эльза подошла, заглянула через его плечо.

Медведь все так же спал на матрасе, блестящая ниточка слюны тянулась с черной губы до пола.

— Ты точно так же слюни пускаешь, — усмехнулась она.

Брун повернулся к ней, побледневший, растерянный.

— Что случилось, Брун? — встревожилась Эльза. — С Марушем ведь все хорошо, я слышу его сердце — стучит, как метроном.

Брун ткнул пальцем на комод, и Эльза увидела разложенные инструменты: блестящие ножи разных размеров, ножницы, скальпели…

— Он охотник, Эльза, — Брун бросился по коридору, его ноги заплелись, он рухнул на пол. Зарычав, начал обращаться, но снова вернулся в человеческий облик.

— Брун, — Эльза всхлипнула, подбежала к нему.

— Эта зараза, которой он меня уколол, туманит мозг, — из-за загнутых клыков, которые не помещались во рту, Брун говорил невнятно. — Не могу обернуться.

Эльза выскочила на порог дома. Туман развеялся, небо расцветилось розовым, и дорожка следов, убегающая от крыльца, отчетливо виднелась на снегу. Отпечатки ног вскоре сменялись полосами лыжни, уходящей в лес.

— Стой! — крикнул Брун ей вслед. — Тебе точно не надо его догонять. Я сам! Я сниму шкуру с этого подонка!

Он вышел на крыльцо, осел на ступени и, выругавшись, потер шею, где виднелась синяя точка от укола.

— Голышом по снегу тебе будет неудобно, — заметила Эльза. — Позвони кому-нибудь! Вызови полицию!

Она, ахая и поджимая пальцы, подбежала к конькам, валяющимся у берега, вытащила из них теплые махровые носки, соскользнувшие с ног, когда она спешно разувалась.

— Открыть наше убежище? — возмутился Брун. — Я не могу! Полиция заберет тебя, Эльза! Кшистоф наверняка догадывается, где мы, но не может получить пропуск на остров без доказательств. Я не дам их ему!

Он стукнул кулаком по перилам, проломив перекладину.

— Черт бы побрал этого голошеего… Эльза, а что, если он — тот самый? — он поднял к ней лицо, искореженное страданием. — Что, если я только что упустил убийцу моего отца?

Эльза глянула на Бруна и вдруг рванула через озеро к дому.

— Эльза! — выкрикнул он ей вслед. — Ты куда?.. Не смей!

Эльза бежала вдоль берега, слезы туманили ей глаза, но она не останавливалась. Она обернулась лишь раз, когда позади раздался громкий треск и всплеск воды. Брун выбрался на берег, отряхнулся, побежал следом, спотыкаясь.

Она ворвалась в дом, метнулась в спальню за телефоном, съехав по перилам со второго этажа, выскочила во двор и ахнула, заметив Бруна уже у дороги. Вцепившись в ветку дуба, Эльза закинула на нее ногу, второй пнула Бруна, подбежавшего к дереву. Он отшатнулся, прижав руку к носу, а Эльза полезла выше.

В домике она вытащила телефон из кармана, пролистала список контактов, поглядывая вниз на Бруна, который уже лез следом.

— Брун! — раздался в телефоне возмущенный вопль Кшистофа. — Ты болван! Идиот! Приду…

— Пасть закрой, — сказала Эльза. — Мы с Бруном на медвежьем острове. И мы только что упустили охотника.

— Зачем ты это сделала? — Брун с трудом вскарабкался в домик, рухнул на пол. Эльза поспешно сняла пальто, накинула на его голую спину.