Злая зима (СИ) - Ярошинская Ольга - Страница 66

Медведь мотнул башкой, соглашаясь, и коротко рыкнул.

— Оборот! — стажер-лис вошел в кабинет Кшистофа без стука, и рысь поморщился. — Тот же самый медведь, что и в прошлый раз. Движется от побережья в сторону города. Задержать? Я звоню на ближайший пост?

— Ты какой-то нервный! — заметил Кшистоф, откидываясь на спинку кресла. — Это плохое качество для оперативника. Я тебе уже говорил — не надо торопиться. Медведь к городу движется? — он включил базу, нашел красный мигающий маячок. — Тут его и возьмем, если, конечно, он сам не в полицию спешит. А ты все какие-то лишние телодвижения норовишь сделать!

Лис покраснел мучительной волной, редкие рыжие усы дернулись.

— И побрейся уже, — Кшистоф недовольно пригладил собственные усы. — Тебе не идет.

Брун снова обернулся в человека и прохрипел:

— Сделай громче.

— Что? — удивился Клиф, крутанул колесико. — Тебе нравится эта песня?

Брун улыбнулся, показав клыки.

— Моя любимая. Наша с Эльзой.

— Так, не надо мне тут пачкать сиденье романтичными слюнями, — попросил Клиф. — Что ты намерен делать? Куда тебя везти?

— В башню, — коротко ответил Брун.

— С ума сошел? — поинтересовался Клиф. — Эльзу тебе не отдадут.

— Я заберу.

— Брун, — Клиф посмотрел на него в зеркало заднего вида. — Приятель. Ты наверняка опоздал. Выпить стакан крови вампиру — что чихнуть. Ты отстаешь от нее на три часа.

— Я уложился быстрее, чем надеялся, — ответил Брун. — Побил собственный рекорд. Ветрище сегодня!

— Ты не слышишь меня? Тебе ее не вернуть!

— Тогда я хотя бы убью альфу, — нахмурился Брун. — Он забрал ее жизнь, я заберу его. Это будет справедливо.

— Да ты совсем больной, — покачал головой Клиф. — Знаешь что, давай-ка я остановлюсь у какого-нибудь кафе, возьмем пива, поговорим. Я за свою жизнь потерял немало женщин. Вот и сегодняшняя кошечка заявила, что это был последний раз… Тебе надо отпустить ее. Ты не сможешь убить альфу, никак. Он порвет тебя на части.

— Может, хоть разок ему вмажу, — не сдавался Брун. — А может, мне повезет. Помнишь, когда-то ты рассказывал про аварию, в которую попал вампир?

Клиф задумался, кивнул:

— Он вышел из горящей машины невредимым.

— Но от фуры не увернулся. Значит, не так уж совершенны их реакции.

— А ты, значит, фура… Брун, даже если, предположим, произойдет чудо, и ты убьешь альфу — тебя посадят! Око за око не сработает! Эльза тебе не родственница, не жена…

— Да, тут я стормозил, — пробормотал он.

— Что? — Клиф обернулся на него.

— За дорогой следи, — посоветовал Брун.

— Ты бы женился на ней?

— Ага, — улыбнулся он. — Хотя бы для того, чтобы дать ей свое имя. Она над ним издевалась!

— И что, ты один пойдешь на штурм черной башни? Не смотри на меня! Я еще жить хочу!

— Может, и не один, — задумался Брун.

Он взял с переднего сиденья штаны, расстегнул карман и вытащил телефон. Набрав номер, сказал:

— Феликс, это Брун. Ну, животное с вампиршей… Предложение мочить вампиров еще в силе? Тогда расчехляй Сесилию, я скоро заеду.

Эльза аккуратно припарковалась вдоль бордюра. К счастью, желающих оставить машину возле черной башни больше не было — парковка ей пока слабо давалась. Задрав голову, посмотрела на синий фонарь на острой верхушке. Днем он казался тусклым, с зеленоватым отливом. Повернула голову к настоящему солнцу и прищурила заслезившиеся глаза. Она спрятала ключи в зеркало над водительским сиденьем, подумав, переложила их в бардачок. Коробка томатного сока выпала на пол, и Эльза подняла ее, открутила крышку и тут же закрыла — ее мутило от одного запаха. Голод больше не прятался. Он терзал ее тело, царапая его изнутри, стискивал горло, сдавливал голову до темноты перед глазами. Голод победил.

Выйдя из машины, Эльза подошла к черной двери, гладкой, словно вытесанной из мраморной плиты. Выдохнув, взялась за ручку и, нажав на нее, вошла. Тьма поглотила ее.

— Брун, — Клиф посмотрел на припасы, загружаемые медведем в обширный багажник дедового джипа, напоминающего танк, и его глаз задергался, — похоже у тебя новый лучший друг.

— Не ревнуй, лохматый, — подбодрил его Феликс, — это ненадолго. Я не собираюсь выходить из проклятой башни. Я ждал этого столько лет! Может, и сам бы решился пойти, да мне не вкатить Сесилию — сил не хватает. Обидно было бы идти без моей ласточки!

Брун, напрягшись, приподнял пулемет и погрузил его в багажник, который сразу ощутимо просел.

— Все, в машину, — скомандовал он. — Время не ждет.

— Брун! Почему бы вам не придумать какой-нибудь план? — попытался воззвать к рассудку Клиф. — Просто идти в башню с пулеметом наперевес — это, конечно, эффектно, но как-то глупо. Дед, ну хоть ты ему скажи!

— Я на стороне медведя, — ответил Феликс, садясь за руль. — В моем возрасте откладывать нельзя — есть риск помереть еще на стадии разработки плана. Пора действовать. Вот только от того, что мы грохнем пару-тройку кровососов, для девчонки ничего не изменится. Она все равно останется вампиром.

— У меня есть гипотеза, — признался Брун. — Она, конечно, не имеет никакого подтверждения и, в общем, это скорее мои надежды… Жми на газ, дед, чего ждешь?

Феликс послушно утопил педаль, и джип рванул так, что Клифа вдавило в сиденье.

— Маргарита, изучая вампиров, провела аналогию с пчелами, — сказал Брун. — Мол, у них жесткая иерархия, закрытое общество. Упыри размножаются, если можно так сказать, только через альфа-вампиров. Они у них вроде матки. Маргарита исследовала сердце — то самое, что ты подарил ей — и сделала вывод, что это уникальный орган, связывающий их всех в одно целое. К тому же Дробовицкого — композитора и бабника, который в общем никому не мешал — убрали за то, что он написал музыку к опере, в которой определил сердце как слабое звено вампиров.

— Для этого тебе не обязательно было по театрам шататься, — пробухтел Феликс, лихо вписываясь в поворот. Клифа отнесло влево и прижало к стеклу. — Я тебе сразу говорил: лучший способ расправиться с вампиром — кол в сердце.

— Однажды, еще ребенком, я убил осиную королеву. Гнездо опустело через пару дней, — продолжил Брун.

— Думаешь, если замочить альфу, то и остальные вампиры сдохнут? — задумался Феликс.

— Остальные вампиры меня мало заботят, — отмахнулся Брун. — Я надеюсь, что если убить матку, то, возможно, пчела, которая еще не пчела, останется жить. Вампиры старательно затирают память ученым и вообще всем, кто подбирается близко к их тайне. Если бы у них не было слабого места, то и скрывать было бы нечего.

— Верно, — кивнул Феликс.

— Меня сейчас вырвет, — пожаловался Клиф, зажимая рот и держась за поручень над окошком. — Можно ехать помедленнее?

— Хорошо было бы уничтожить сердце Бальтазара, — задумчиво пробормотал дед, не сбавляя скорость. — Сдается мне, там и сидит корень заразы. Только где ж его взять…

— Оно у Джонни, — сказал Брун. — Он забрал его у меня.

— У тебя было сердце Бальтазара, и ты его не разбил? — возмутился Феликс, поворачиваясь к Бруну, и тот, схватив руль, выправил машину.

— Я думал — это грузик для часов, — пробурчал он. — Смотри вперед, будет обидно, если не доедем. К тому же сердце Бальтазара не разбиваемое.

Дед покачал головой и возмущенно просигналил легковушке, которая тут же испуганно прижалась к обочине.

— Дед, ну правда, хотя бы не виляй так по дороге, — взмолился Клиф.

— Вопрос жизни и смерти! — крикнул Феликс, обгоняя машину по встречке и в последнее мгновение сворачивая от лобового столкновения. — Держись, косенький! Мне нравится твоя теория, медведь, — повернулся он к Бруну. — Любая теория, в которой вампиры подыхают, мне нравится. Но если она верна, и пчела уже отведала медку, то она помрет со всеми.

— Эльза не хотела себе такой жизни, — сказал Брун. — И я бы почувствовал, если бы ее сердце остановилось.