Попаданец наоборот. С Гражданской войны на Великую Отечественную (СИ) - Семибратов Владимир Викторович - Страница 19

– Значит, ты полагаешь, что второй немец, или кто он там, больше двух-трёх десятков метров от места твоей лёжки пробежать не мог – выслушав рассказ Истомина, переспросил комбат.

– Да, максимум тридцать, и то с запасом, – подтвердил Истомин. – Я так об этом в раппорте и написал. С учётом приблизительного времени и глубины снега – тридцать метров, не больше.

– А что, нам его искать приказали

– Типун тебе на язык, Вася, – комбата аж передёрнуло. – Ну где ты его теперь найдёшь после такого бурана Он же к утру глубже, чем в могиле будет. Просто особист звонил, сказал, чтобы на карте место примерно пометили и если что, по возможности, коли вперед двинем, тыловики поищут, может, чего ценное и обнаружат.

– Теперь о другом, – комбат улыбнулся. – Тебе как снайперу по тактике в паре работать положено, а к нам сегодня пополнение прибыло, так что принимай напарницу, товарищ Лаптев.

С нар в дальнем углу землянки поднялась молоденькая, лет восемнадцати, девушка, которую Истомин поначалу принял за нового санинструктора, присланную на место раненой.

– Сержант Оля Носова, – представил её комбат. – А это Василий Андреевич Лаптев. Лучший снайпер дивизии, он, как видишь, немцев не только стреляет, но ещё и живьём берёт.

Комбат усмехнулся, а Истомину было не до смеха. Нет, он, конечно, не отрицал, что действовать снайперской парой намного лучше, чем в одиночку. Это, как говорится, основа основ, но лишь тогда, когда рядом с тобой такой же, как ты, понюхавший пороху снайпер, профессионал, а здесь… Не иначе как только со снайперских курсов. Ничего не скажешь, «повезло».

Истомин пристально взглянул на девушку и тут же понял, что был неправ. На груди у Оли блестела медаль «За отвагу». Ох ты, и где же это она её заработала Уж точно не за стрельбу в тире. Да и звание выше – сержант. Ладно, разберёмся.

– Будем считать, что знакомство состоялось, – подытожил комбат. – Завтра, если позволит погода, отправитесь на первую совместную охоту. А впрочем, не мне вас учить, полагаю, что сработаетесь.

– Сработаемся, –  подтвердила Оля и многозначительно посмотрела на Истомина, который прочитал в её взгляде «Будете недостойно себя вести, господин штабс-ротмистр, мало не покажется».

– Вот и отлично, – комбат снова улыбнулся. – Тогда всё, оба свободны.

 – С какого времени на фронте, товарищ сержант – поинтересовался у своей новой напарницы Истомин, аккуратно вычищая шомполом ствол винтовки.

– С октября прошлого года, кстати, можно по имени и на «ты», – Оля улыбнулась.

– Хорошо, тогда меня тоже, – Истомин улыбнулся в ответ.

– А я, Оленька, с самого начала, с июля, у старой границы первый бой принял, так что почти ветеран.

– Слушай, Вася, а Красную Звезду за что получил – вдруг неожиданно спросила Оля.

– А что, интересно – Истомин взглянул на неё и понял, что её аж распирает от любопытства.

– Конечно, – Оля перехватила его взгляд и тут же, перейдя почти на официальный тон, заявила

– Я же должна всё знать о боевом пути человека, вместе с которым буду воевать. – А потом неожиданно добавила «Пожалуйста».

– Ну, если «пожалуйста», то, конечно.

Истомин, вставив шомпол на место, повесив винтовку на стену возле лежака, начал рассказывать об их с Рублёвым приключениях.

– Знаешь, Вася, а ведь вы с Фёдором Ивановичем очень большое дело сделали, – резюмировала Оля, выслушав рассказ Истомина. – Восемь килограммов золота – это же тысячи винтовок и автоматов, сотни орудий и миномётов, десятки тысяч мин и снарядов. И всё это вы двое. Одним словом, молодцы.

– Согласен, – поддержал Олю Истомин, – но ведь и у тебя заслуги немалые. Медаль «За отвагу» – это ведь всё равно что Георгий в прошлые времена..

– Ну, не такие уж они у меня и большие, – возразила Оля. – Просто стреляю хорошо. С восьмисот метров в связку толовых шашек попасть удалось, когда провод от детонатора у сапёров перебило. Мост с танками в воду, но по сравнению с золотом, это…

– Не так мало, – заявил Истомин, – особенно если учесть, что счёт у тебя на девять больше моего, а в одиночку столько немцев набить.

– Я не одна была, мы с моей школьной подругой Лизой вместе охотились, – вздохнула Оля. – Вместе в школе учились, вместе на курсах снайперов, ОСАВИАХИМА вместе, воевали вместе.

– Да, зря я об этом разговор завёл, – подумал Истомин. – Оля, оказывается, близкого человека, напарницу потеряла, а тут…

– Нет, обошлось, –  будто почувствовав мысли Истомина, успокоила его Оля. – Живая она, только ранило её очень тяжело, не то что меня, осколок в правое плечо и контузия. Лёгкое  наполовину удалили, еле выжила, почти инвалид, но, как врач в госпитале сказал, всё не так плохо, как могло бы быть, когда мина рядом падает. А недавно письмо от Лизы получила, списали её по ранению, сейчас уже дома, наверное.

– Да, дома, – подумал Истомин, поняв по тону произнесённых Олей слов, что ей очень, очень хочется домой, а вот ему самому

Странно, но он вдруг совершенно неожиданно поймал себя на мысли о том, что домой уже не хочет. Раньше – да, очень хотел вернуться, сны о прошлом снились, а теперь либо ничего нет, либо одни кошмары по ночам. Видно, очень давно на войне, всё сгорело внутри, или всё-таки нет Истомин оценивающе посмотрел на Олю. Какая хорошенькая и кого-то очень, очень напоминает из той прошлой довоенной дореволюционной жизни, но кого

Оля слегка насупилась, но потом улыбнулась и опять официальным тоном произнесла

 – Всё, знакомство закончено, товарищ младший сержант, спать пора.

– Да, пора, – согласился Истомин, – завтра снова охота, снова война, а потому надо отдыхать.

– Оптимальная позиция – со стороны сгоревшей деревни, – высказала своё мнение Оля, передавая Истомину бинокль. – По-другому миномётчиков просто не достать, они в этом овраге как в окопе полного профиля.

– Это точно, – согласился Истомин, внимательно осматривая место будущей охоты, то есть левый фланг расположения их батальона.

Местность хуже некуда. Кругом ровное, как стол, поле. Ни бугорка, ни кустика, ни ложбинки и миномётная батарея в овраге, которая, несмотря на своё недавнее, а точнее вчерашнее появление, уже успела натворить немало дел, накрыв прицельным огнём НП дивизии. Командование было в ярости от подобного сюрприза, а поскольку артиллерии на этом участке фронта не было, не говоря уже о возможности подключить к решению данного вопроса танки и авиацию, послали снайперов, дабы те своими действиями, а если коротко БЗ пулю в ящик с минами, поставили на действиях миномётчиков жирный крест. Но приказать всегда легче, чем сделать, и вот теперь Истомин и Оля тщательно изучали окружающий ландшафт, подыскивая место для будущей снайперской позиции.

– Но в этом случае, – Истомин на секунду задумался, – от нас до немцев будет метров сто пятьдесят, и как же мы потом средь бела дня уходить будем – он вопросительно посмотрел на Олю. – Нас же из пулемётов с переднего края, как в тире, посекут или с другой миномётной батареей накроют, за горелыми домами ведь не спрячешься. Уж лучше со стороны леса с деревьев, как я в прошлый раз работал.

– С деревьев не получится, – возразила Оля. – Во-первых, далеко, не меньше семисот метров, во-вторых, ветер, а это, как ты сам знаешь, огромный дополнительный минус. Я в прошлый раз свой самый дальний выстрел в полный штиль делала. Так что работать по миномётчикам можно только из деревни, хотя бы ещё и потому, что с дерева быстро не спустишься, ведь лезть высоко придётся, чтобы в овраг заглянуть. А поскольку та рощица, о которой ты говоришь, самая удобная позиция для снайпера, то её первую из миномётов и обстреляют. Ну а насчет отхода не беспокойся, есть идея, – и Оля изложила Истомину свой план, согласно которому им предстояло после охоты укрыться в печке ближайшего сгоревшего дома, а немцы будут думать, что они засели где-нибудь на деревьях. Риск, конечно, немалый, но другого варианта выполнить поставленную боевую задачу она просто не видит.