Попаданец наоборот. С Гражданской войны на Великую Отечественную (СИ) - Семибратов Владимир Викторович - Страница 5

– Да, это, конечно, плохо, – но контрразведчик сделал паузу, – не так, как могло бы быть. – Как вы, товарищ Бубенчиков, один против восьмерых немцев вышли с пистолетом и гранатой, я сам видел. Это о вас лучше любых документов говорит. В партии состоите?

– Нет, не состою, – быстро ответил Истомин, а сам подумал, что в вопросах политики пока надо быть крайне осторожным. Слишком мало ещё в этом вопросе знает.

– Но ничего, я лично вам рекомендацию дам. Такие люди, как вы, партии сейчас очень нужны. И ходатайствовать о награждении буду. Кстати, а откуда оружие?

Истомин рассказал о воздушном бое и о своих трофеях, а про наган сказал, что снял с убитого милиционера, охранявшего их на съёмках.

– Значит, всё-таки сбил я мессера тоже, – контрразведчик улыбнулся.

Как оказалось, он летел на том самом зелёном аэроплане – самолёте, который атаковали и сбили немецкие истребители мессеры – мессершмидты. Именно этот воздушный бой и видел Истомин в свой первый день пребывания в будущем. Лётчик погиб при посадке, а майор Иванов получил, как он предполагает, сотрясение мозга или контузию при падении самолёта на лес. Но несмотря на это, смог дойти до деревни. А что произошло дальше – известно.

– Но как, сынок, лучше тебе? – обратилась старуха к Иванову.

– Да, лучше, спасибо, бабушка. Полежал немного и голова в порядке, почти не кружится.

Иванов встал с кровати, осторожно прошёл через всю комнату и, подойдя к столу, сел на лавку.

– Извините, – обратился он к хозяевам, – нам с товарищем наедине поговорить надо. Дело государственной важности.

– Да, да, все понимаем, дело военное, секретное, пойдем, мать, – кивнул жене старик.

– Итак, Алексей Ильич, – обратился контрразведчик к Истомину. – Человек вы стоящий, я вас в деле видел, у меня в сумке совершенно секретные документы. Их необходимо доставить в особый отдел любой нашей воинской части, причём как можно скорее. Я их лично вёз да вот не долетел. И идти почти не могу. До этой деревни, считай, сутки добирался, а тут километров пять, не больше.

– И сколько может быть до линии фронта? – задал практически вопрос Истомин, прикидывая в уме план действий.

– Ну, если учитывать скорость наступлений немцев до тридцати километров в сутки и исходить из худшего, что она не изменилась, то… – Иванов на секунду задумался, – думаю, километров пятьдесят шестьдесят будет. Или около того.

– Если так, то пешком никак не успеть, – резюмировал Истомин, – только ехать. Тут от немцев броневик остался и мотоцикл.

– И я о том же, – контрразведчик кивнул. – На бронетранспортёре может быть даже и лучше, во-первых, вдвоём, и в случае чего есть шанс, что хоть один да уйдёт, а во-вторых, через линию фронта прорываться удобней, немцы вряд ли сразу догадаются кто внутри. Да, а что в бронетранспортёре ещё кроме пулемёта?

Истомин назвал.

– Что же, неплохой арсенал, особенно миномёт, – резюмировал Иванов, – хотя мы им в нашем положении вряд ли сможем воспользоваться. – В общем, всё решили, товарищ Бубенчиков, выезжаем через десять минут. Вы за рулём, я в кузове, в случае чего дорогу из пулемёта расчищу, на это меня однозначно хватит, а теперь зовите хозяев, их предупредить надо, чтобы уходили немедленно. Немцы наверняка своих искать будут. Заявятся сюда и всех кончат.

– До свидания, сынки, спасибо еще раз за все, счастливой дороги! – крикнул старик, помахав рукой.

– И вам того же, – Истомин помахал в ответ и, запустив мотор, выехал на дорогу.

Мягко покачиваясь на ухабах, бронетранспортёр медленно ехал по лесной дороге. Истомин осторожничал. Линия фронта по явно слышимой канонаде была совсем близко, а значит, велик шанс нарваться на передовые части немцев, что очень и очень нежелательно. Бронетранспортёр хоть и немецкий, но прорваться к своим через линию фронта будет не так-то просто. С одной стороны немцы стрелять начнут, когда сообразят, что что-то не так, а с другой свои как следует встретят. Правда, майор Иванов на сей случай план придумал: красный флаг над бронетранспортёром поднять. Чтобы понятно было кто это на самом деле. Да только поверят ли в это наши? Так что уже лучше бы по-тихому, особенно если учесть наличие у них документов чрезвычайной важности, сумку с которыми Иванов Истомину передал, полагая, что у него больше шансов до своих добраться.

Вот только по-тихому не получилось. Дорога резко ушла вправо и, сделав поворот, Истомин увидел впереди несколько грузовиков с немцами, а чуть дальше развёрнутую на опушке леса артиллерийскую батарею и ряды окопов. Это была линия фронта. Немецкая пехота, очевидно, готовилась к атаке наших позиций, расположенных на другой стороне неширокого, метров пятьсот-семьсот поля, разделявшего два лесных массива. И поэтому на внезапно выехавший из-за поворота бронетранспортёр первоначально никто не обратил внимание. Только когда до переднего края осталось не больше сотни метров, дорогу преградил немецкий офицер. «Стой, стой», – донеслось до Истомина на немецком.

– Ходу! – раздался сзади крик Иванова, и почти сразу ударил пулемёт.

Истомин нажал на газ, бронетранспортёр рванул вперёд, сбив и подмяв под себя немца. Потом загремели взрывы. «По нам, что ли, из пушек стреляют?» – подумал Истомин, но, глянув в зеркало заднего вида, понял, что это не так. Расстреляв всю пулемётную ленту, майор Иванов закидывал ничего не понимающих немцев гранатами. Бронетранспортёр был уже почти на середине нейтральной полосы, когда немцы, вероятно разобравшись, что к чему, открыли вдогонку ружейный и пулемётный огонь. Помня о замаскированной в лесу артиллерийской батарее, Истомин пустил бронетранспортёр змейкой, желая сбить наводчиком прицел. Но немецкие орудия молчали, а с наших позиций последовали только одиночные выстрелы да пару раз ударил пулемёт. Потом всё смолкло. Видимо, красный флаг сработал, поняли, что свои из немецкого тыла прорываются, а впрочем неважно, потом узнаем.

– Можно сказать, приехали, – обогнув большую воронку, Истомин загнал машину в лес и резко затормозил. «Хен де хох, сдавайтесь!» – послышались крики. Истомин оглянулся, не меньше десятка солдат, вооружённых винтовками Мосина, прячась за деревьями, держали бронетранспортёр на прицеле. Что делать: выходить с поднятыми руками, так я же у своих?

– Я – майор госбезопасности Иванов, кто командир? – услышал Истомин голос Иванова. «Ну вот и ладно, с майором всё в порядке, можно и мне выходить», – решил Истомин и, прихватив сумку с документами, вылез из кабины.

– Командир отделения сержант Чибисов, – отрапортовал средних лет солдат, возвращая Иванову удостоверения. – И попрошу ваши документы, товарищ, – обратился сержант к Истомину, удивленно глядя на него.

– У товарища Бубенчикова нет с собой документов, он вообще гражданский, – вмешался Иванов. – В кино снимался, вот поэтому в белогвардейской форме. Но это сейчас неважно, нам обоим срочно надо в особый отдел.

– Да, да, конечно, – согласился сержант, – здесь недалеко, только оружие сдать придётся. Извините, товарищ майор, уж так положено.

– Знаю, – буркнул Иванов, отдавая наган. – Идёмте.

Полог палатки откинулся: «Бубенчиков, заходи». Иванов махнул рукой часовому. Истомин вошёл в палатку. Внутри было трое: майор Иванов, сержант Чибисов и ещё один офицер в полевой форме, но такой же, как у Иванова фуражке.

– Я – лейтенант государственной безопасности Ильин, – представился офицер. – Товарищ майор мне все рассказал. То, что у вас документов нет, это, конечно, плохо и в таких случаях полагается проводить полную проверку. Но учитывая всё, что произошло, думаю, это излишне. Просто напишите мне, как всё было, и пока будет достаточно. После этого, так как ваше желание о немедленной мобилизации в ряды РККА удовлетворено, поступите рядовым в отделение сержанта Чибисова. Вопросы есть?

– Никак нет.

Истомин встал и отдал честь. Он это сделал раньше, чем подумал. Но этот столь привычный жест возымел вдруг неожиданное действие. Все трое так и покатились от смеха. «Что, что я сделал не так? – напряжённо думал Истомин, глядя на смеющихся. – Красноармейцы ведь именно так честь отдают, сам видел».